Шерлок Холмс. Новые заметки доктора Ватсона - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 23

— Да, корабль, на котором взорвался паровой котел. Или там произошло что-то помимо этого?

— Скажем так, мой добрый друг, как и в некоторых других случаях, расследуемых в этом году, в этой истории не было ничего особенного и достойного вашего чудного изложения. Однако же после легкого ужина мы, благодаря щедрости Адмиралтейства, едем в Ерлс-Корт. Смею надеяться, Буффало Билл Коди и его представление «Дикий Запад» отвлекут меня от мыслей о море.

Мистер Р. рисковал, заказывая рассказы из этого раздела, и не всегда был доволен результатом, но его сын вспоминает, какое удовольствие доставила ему следующая история, за которую он заплатил автору, обозначенному инициалами Э. Р. Б., три тысячи долларов. Поскольку в его бухгалтерской книге была пометка «Письмо в Тарзанию», то сразу в голову приходит имя Эдгара Райса Берроуза (1875–1950), создателя цикла низкопробных романов о Тарзане и популярных фантастико-приключенческих повествований о космосе. Сын мистера Р. рассказывал: «Вскоре после того, как „Кокс и Компания“ доставила чемоданчик Ватсона, кто-то вломился в офис моего отца. Но он побеспокоился об этом заранее, спрятав новое приобретение за секретной панелью, поэтому воры ушли с пустыми руками. Мой отец сразу же разместил объявление в лондонской „Таймс“, которое повторяло предупреждение Ватсона из „Дела необычной квартирантки“ о том, что „зачинщик этого возмутительного проступка известен, и если это повторится… вся история о политике, маяке и тренированных бакланах будет предана огласке“. Есть, по крайней мере, один читатель, который все поймет». — Дж. А. Ф.

Шерлок Холмс был человеком, способным меняться. Даже за многие годы работы врачом я редко видел, чтобы с кем-то происходили столь неожиданные перемены. Морской воздух явно творил чудеса.

Я радовался этому, даже несмотря на то, что, будучи его давним другом, не до конца понимал, что происходит. Чуть больше года назад Холмс внезапно вернулся к активной жизни, он с новыми силами окунулся как в работу частного сыщика, так и в своеобразный грязный мир Лондона.

Но, похоже, цивилизация дурно повлияла на Холмса — в последнее время я замечал у моего старого приятеля все большую апатичность, как и все большую бледность лица, словно копоть лондонских улиц затронула и душу моего лучшего друга.

Я предложил ему короткое путешествие куда-нибудь не очень далеко, где воздух хоть немного чище. Вначале Холмс не проявил интереса, но потом он наткнулся на одну статью в «Таймс».

И вот теперь он взбирался на скалы, тянувшиеся вдоль усыпанного камнями корнуоллского побережья. Игра света на этом берегу придавала мускулам его рук и шеи стальной оттенок. Он шел вдоль берега, а под пиджаком угадывались упругие мышцы. Даже в своей лондонской одежде он чем-то напоминал плохо прирученное животное, родившееся в дикой природе.

Но в Холмсе ощущалось нечто большее, чем просто сила, ведь за всем этим внешним обликом скрывался его острый ум, интеллект и проницательность, благодаря которым он был известен не только в Лондоне, но и в большей части Европы и даже в Штатах.

— Смотрите, Ватсон! — крикнул он, показывая на небо.

Вначале я ничего не увидел, а потом различил небольшое передвигающееся по небу пятнышко, которое, приблизившись, превратилось в крупную черную птицу.

— Кто это, Холмс? — выкрикнул я, потому что никогда прежде не видел такой птицы.

Но вместо Холмса ответил кто-то другой.

— Это большой баклан! — отозвался резкий старческий голос.

Я быстро повернулся к говорившему, ведь пока он не произнес это, я никого не видел. На нем была темная мятая одежда, которая по цвету полностью совпадала с окружением, и серая кепка, надвинутая на такие же серые глаза. Из-за землистого цвета кожи и грубых черт лица незнакомец почти сливался со скалами.

— Так и есть, Ватсон, — радостно подтвердил Холмс. Меня так поразил этот появившийся неизвестно откуда человек, что я почти забыл, что мы говорили о птице. — Обычный черный европейский баклан, тип хордовые, подтип позвоночные, класс птицы, отряд пеликанообразные, семейство баклановые. — Он весело кивнул незнакомцу, словно неожиданное появление человека среди скал было обычным делом. — Если птица подлетит немного ближе, мы сможем рассмотреть ее внимательные зеленые глаза!

Я кивнул, приняв объяснение моего старого приятеля. Такое описание меня отнюдь не удивило, потому что миграции и повадки птиц были одной из многочисленных областей, в которых Холмс был экспертом.

— Погода недолго будет хорошей, — заметил незнакомец.

Я посмотрел на голубое, как яйца дрозда, небо. Почему этот странный маленький человек так утверждает?

Взглянув на Холмса, я заметил, что он воспринял слова этого человека вполне серьезно. Я снова напряг глаза. И смог разглядеть за птицей маленькие серые пятнышки, предвестники надвигающейся громады туч.

— Твил не для такой погоды, — довольно неожиданно произнес незнакомец.

— Она всегда такая в это время года, — так же неожиданно для меня согласился Холмс.

Невысокий мужчина пристально посмотрел на сыщика.

— В этом районе будет сильный ветер.

Хоть это было мне понятно. Кто не слышал о крупных крушениях у берегов Корнуолла и о том, что в предыдущие столетия контрабандные суда нередко могли поживиться за счет этих катастроф?

— И кто знает, что этот ветер обрушит на скалы? — добавил я, наверное, только для того, чтобы включиться в разговор. — Здесь все еще можно найти потерянные сокровища.

Маленький седой мужчина сердито посмотрел на нас с Холмсом, словно по очереди оценил каждого из нас. Но уже через секунду он повернулся в сторону пустынного берега.

— К этим скалам никогда не приходит ничего хорошего! — заявил он, и не попрощавшись, развернулся и зашагал к плотине.

Должен признать, я немного растерялся вследствие такой весьма необычной встречи. На Холмса же, казалось, она произвела совсем иное впечатление. Во всяком случае, мой напарник даже еще больше оживился.

— Вот так встреча, Ватсон! — воскликнул он. — Не могу поверить в такую удачу!

Хоть убейте, я не мог понять, что этим хотел сказать мой друг. Какое это могло иметь отношение к загадке, приведшей нас сюда, а именно к исчезновению трех местных женщин, о чем мы узнали благодаря обычной газетной заметке? Это никак не укладывалось в моей голове.

Я вновь посмотрел на моего улыбающегося друга. Мне было известно, что люди часто описывали Холмса как человека странного, иногда даже непредсказуемого, которого раздражают повседневная суета и нелепые традиции. Холмс, по-видимому, изо всех сил старался смириться с оковами правил поведения ради своих расследований. Изменения, произошедшие в нем за время его отсутствия — после событий у Рейхенбахского водопада, — хоть и не бросались в глаза, но были вполне очевидными. Разумеется, он стал старше. Но многие его поступки совсем не сочетались с такой более зрелой внешностью. В тот момент казалось, что у него даже больше энергии, чем у былого Холмса, будто за годы отсутствия у него появилась новая цель.