По Южной Индии - Шапошникова Людмила Васильевна - Страница 34

Блок не забывает и о культурных нуждах крестьян. В этой деревне я встретила молодую девушку. Ее звали Мехрунисса.

— Я окончила университет в Хайдарабаде, — сказала она мне.

— А что же вы делаете здесь?

— Работаю среди женщин. Очень много работы, трудной и интересной. После университета я окончила специальные курсы. Вы знаете, у нас деревня очень отсталая. Здесь и невежество и бескультурье. Сейчас наша страна возрождается. Мы увидели новую жизнь. Индия — страна деревень. Обновление надо начинать отсюда.

— И много таких, как вы?

— Много. По всей стране работают курсы, которые готовят культурных работников для деревни. Туда идет в основном молодежь. Такие, как я. Конечно, это трудно, но необходимо. Иначе мы никогда не выберемся из невежества и нищеты.

В глазах Мехруниссы я не увидела ни сомнений, ни колебаний. Эта хрупкая черноглазая девушка с твердым взглядом знала, что нужно делать. Я смотрела на нее и вспоминала слова господина Камаля: «Мы, индийские интеллигенты, любим поговорить…» А Мехрунисса делала и не рассуждала об общемировых проблемах. Она принадлежала к новому типу индийской интеллигенции. Интеллигенции, воспитанной не колониальным режимом, а свободной Республикой, интеллигенции, которая предпочитает трудиться со всем народом на благо страны, а не заниматься пустой клубной болтовней.

Для Мехруниссы все началось так… Упряжка волов медленно тащила двухколесную повозку по размытой дождем дороге. Дождь шел вторую неделю, и над дорогой, повозкой и полями нависло низкое серое небо. В повозке, закутавшись в плащ, сидела девушка. Возница, пожилой крестьянин в красном тюрбане, изредка покрикивал на волов. Временами он принимался ворчать:

— И что людям надо в деревне в такую погоду. Сидели бы себе в городе. Там сухие дома и хорошие дороги.

Мехрунисса не отвечала. В Хайдарабаде, где-то за завесой непрерывного дождя, остался уютный родительский дом, университет, товарищи и хорошая работа, которую ей предложили. Что ожидает ее там, впереди, она не знала.

Дождь усиливался. И дождь, и грязная дорога, и ворчливый крестьянин, и неизвестность нагоняли безотчетную тоску. В Бигнапалли приехали поздним вечером. Деревню окружала непроглядная темень, и только кое-где тускло мигали огоньки керосиновых ламп. Мехрунисса слезла с повозки и по щиколотку утонула в жидкой грязи. В конце узкой улицы маячило несколько фигур под черными зонтиками. Девушка окликнула людей. Они остановились и с удивлением посмотрели на нее.

— Откуда такая?

— Я приехала в вашу деревню и буду у вас жить.

— Жить? Зачем?

Выражение подозрительности и недоверия появилось на лицах крестьян.

Да, начало было нелегким…

На следующий же день Мехрунисса пошла в деревенские хижины. Ее встречали по-разному. Одни — с удивлением, другие — с осторожной вежливостью. Но большинство — с явным недоверием. Девушка говорила женщинам: «Я приехала сюда, чтобы научить вас держать дома в чистоте, правильно ухаживать за детьми, научить вас грамоте и какому-нибудь ремеслу».

Жилища были грязные, женщины были неопрятны и не причесаны, дети болели и часто умирали. Мехрунисса говорила, а женщины отмалчивались. Только самая бойкая из них, зло сверкнув главами, крикнула: «Ишь какая советчица! Мы всю жизнь так жили — и ничего, доживали до старости. С каких это пор кто-то будет вмешиваться в наши домашние дела?».

Многие двери в деревне оказались закрытыми перед Мехруниссой. Но и Мехрунисса была не из робкого десятка. Она продолжала настаивать и убеждать.

Однажды девушка зашла в хижину безземельного Нараяна. В углу на грязном полу сидела женщина. Она закрыла глаза и, раскачиваясь, горестно причитала. Перед женщиной на грязной циновке лежал мальчик лет четырех. По бледному лицу малыша Мехрунисса поняла, что что-то случилось. Она опустилась рядом.

— Что с ним, мать?

Женщина что-то пробормотала. Мехрунисса увидела, что ступня мальчика сильно распухла. Под сдвинувшейся грязной повязкой воспаленными краями краснела гноящаяся ранка. Жирные мухи сидели на ране. Женщина громко причитала:

― За что бог нас так покарал? Он у меня единственный сын, остальные девочки. Если с ним что-нибудь случится, кто будет кормить нас в старости?

Мехрунисса принесла чистый бинт и дезинфицирующую мазь. Она тщательно промыла рану и перевязала ее.

Через два дня, ранним утром к Мехруниссе прибежала жена Нараяна.

— Сестра, сестра, — громко позвала она, — моему мальчику лучше, опухоль спала. Я не знаю, как тебя отблагодарить.

Мехрунисса быстро собралась и пошла вместе с женщиной. Малыш уже не лежал, а, прихрамывая, прыгал по хижине. Тогда девушка объяснила, почему мальчик чуть не лишился ноги из-за маленькой ранки. Причиной всему — грязь. Жена Нараяна плакала и соглашалась с Мехруниссой. Вместе они прибрали хижину и вымыли малыша.

После этого случая многие стали приглашать девушку, спрашивали у нее совета и просили научить ухаживать за детьми. С тех пор работа пошла. Правда, есть еще упрямые женщины, которые не слушают Мехруниссу. Но женщины-активистки, помогающие девушке в ее трудной и благородной работе, стараются заставить их делать то же самое.

— Женщина должна быть грамотной, — сказала однажды Мехрунисса собравшимся крестьянкам. — Давайте создадим вечернюю школу, я вас буду обучать.

Некоторые робко возражали. Но женщина, которая в первый день крикнула Мехруниссе «ишь какая советчица», поднялась и сказала:

— Запиши меня, я буду ходить.

За ней потянулись и другие. Так в деревне заработала женская вечерняя школа. Сейчас в ней занимаются тридцать женщин. Через месяц Мехрунисса взяла сшитые ею самой вещи и показала их женщинам. Женщины качали головами и хвалили Мехруниссу.

— Вы ведь сами можете научиться так шить, — сказала девушка. — Кое-что можно будет и продавать. Все-таки помощь семье.

Женщины согласились. Но где взять: швейные машины? На помощь пришло управление блока общинного развития. Всем, кто хотел научиться шить, были бесплатно выданы швейные машины.

Много хорошего сделала Мехрунисса для женщин деревни. Она организовала и кружки самодеятельности среди школьниц. На их концертах крестьяне увидели много интересного и веселого. Впереди еще немало работы. Но самое трудное уже сделано. Завоевано доверие. Так, день за днем, в упорной борьбе новая жизнь захватывает деревню.

…Вечером в Нагаркарнуле местные школьники ставили пьесу. Среди зрителей я заметила немало жителей Бигнапалли. Небольшая школьная сцена освещалась керосиновыми лампами. Пьеса шла на телугу. Ее содержание было простым и в то же время примечательным.

В деревне представитель блока общинного развития и учитель решили создать школу. Очень долго они не могли убедить крестьян в том, что обучение для них необходимо. По ходу действия было несколько собраний, на которых чиновник блока и учитель произносили речи в защиту образования. Наконец крестьяне поняли, что школа деревне нужна. Тогда против строительства выступили ростовщик и богатый деревенский староста. Но крестьяне общими усилиями сломили их сопротивление и вышли победителями. Пьеса заканчивается веселым праздником в день открытия школы.

Зрители довольно живо реагировали на происходящее на сцене. Они шикали на ростовщика и старосту, одобрительно кричали, когда крестьяне согласились строить школьное здание. Идея пьесы безусловно нашла поддержку у зрителей. «Артисты» преувеличенно громко разговаривали, лампы чадили, шлем на чиновнике был надет задом наперед, что немало веселило зрителей, кое-кто забывал свою роль. Что и говорить, неполадок было много. Но разве в этом главное? Оно было в другом. В том, что в живой и наглядном форме до сознания крестьян доносились мысли о необходимости переделать деревенскую жизнь. И зрители не оставили эти мысли без ответа.

В 1946 году в Телингане началось крупное крестьянское восстание. Доведенные до отчаяния притеснениями низама и помещиков, крестьяне поднялись на защиту своих прав. Лозунг «землю тем, кто ее обрабатывает» был подхвачен во всех уголках пылающей Телинганы. Восставшие нападали на помещиков и ростовщиков, жгли их дома и усадьбы. Кое-где помещичью землю поделили между крестьянами. Восстание продолжалось и после ввода индийской армии в княжество Хайдарабад. Революционный огонь Телинганы грозил распространиться на всю Южную Индию. Помещики забеспокоились. Они могли лишиться в любой момент своей собственности. Войска подавляли восстание, но справиться с ним было не так-то просто. И вот тогда апрельским днем 1951 года в деревушке Почампалли, расположенной в сердце Телинганы, появился сподвижник Ганди Ачария Виноба Бхаве. Бхаве уговаривал крестьян прекратить «насильственную» борьбу и довольствоваться тем, что они имеют. В ответ на уговоры раздавалось одно: «Дайте нам землю!» И Бхаве, как ему казалось, нашел выход из положения. Он обратился к помещикам: «Кто даст землю крестьянам?» Напуганные восстанием крупные землевладельцы решили: лучше отдать добровольно часть земли, чем лишиться всей. Господин Рамачандра Редди первый пожертвовал в пользу безземельных крестьян 100 акров. Имя Редди вошло в историю. Вслед за ним потянулись и другие помещики. Так возникло в Индии движение бхудан. Бху — это земля, дан — пожертвование.