Телохранитель для мессии - Морозова Юлия - Страница 12
- Предыдущая
- 12/65
- Следующая
– Что ж, неплохо, девочка. Но техника хромает. Я не поклонница магических штучек, так что придется основательно поработать. – Аалона Валента, «вспомнила» я, наставница молодых послушниц в боевых искусствах.
Что-то маловато я про нее вспомнила.
«Ага, а тебе нужно как в „Семнадцати мгновениях весны“: аалона Валента (тиканье часов) – истинная арийка, в порочных связях не замечена и тому подобное. Размечталась». Вот ведь, сколько молчал, а тут на тебе, высказался. Кажется, пора представиться, а то, наверное, так и будут обзывать. То «дитя мое», то «девочка», а там кто его знает, до каких кличек дело дойдет.
– Меня зовут Лия, рада знакомству.
– Я на твоем месте так бы не радовалась, – не оценила моей любезности наставница. – Будем, Лия, работать, работать и еще раз работать!
«Несомненно, как завещал великий дедушка Ленин». Нет, Ильич завещал учиться. Хотя этому доброму человеку принадлежит фраза о том, что «перемена труда есть отдых». Боюсь, наставница и этим принципом не брезгует.
Ноги отказали мне в благосклонности, свалив тело недвижимым мешком на землю.
До окончания тренировки я просидела сторонним наблюдателем, подпирая стену, к которой меня под локотки оттащили две послушницы. Девицам, проверявшим меня на прочность, не повезло. Их, как и остальных, загнали обратно на площадку. Идеальная синхронность движений завораживала, сила ударов впечатляла. А смотреть на это, сидя в тенечке и вдыхая сладкий, свежий воздух, казавшийся после трех недель заточения особенно сладким и свежим, было незамутненным удовольствием. Про меня вспомнили, только когда пришло время ужина. Послушницы уже ушли, лишь одна из них задержалась, чтобы показать мне дорогу.
– Привет, меня Лэнар зовут. – Невысокая, улыбчивая девушка с карими глазами и волосами цвета опавшей листвы протянула мне руку, чтобы помочь подняться. – Аалона Валента просила присмотреть за тобой.
– Лия. – Я хмуро приняла ее помощь. – Аалона Валента – сама внимательность, как я погляжу.
– Валента – зверь, верно. – Лэнар хихикнула и, быстро оглядевшись – не слышит ли кто, шепотом добавила: – Здорово ты девчонок! Пошвыряла как котят! Этой зануде Голле давно было пора начистить… хм… много чего. Спасибо, что проделала это за меня. Короче, будут вопросы, обращайся, постараюсь помочь.
– Спасибо за предложение. – С третьей попытки мое тело обрело устойчивость. – Не дура, отказываться не стану – ни черта в происходящем не понимаю…
– Знание не всегда есть благо. – Девушка усмехнулась. – Уж поверь той, что выбрала Предвидение. И как раз сейчас оно мне подсказывает, что если мы не поторопимся, то останемся без ужина.
Обеденная зала освещалась все тем же неярким светом, исходившим от потолка и стен. Свечение, равномерное в коридорах, тут образовывало на поверхности причудливые узоры, как будто неведомый художник, макнув кисть в светящуюся краску, разрисовал стены, как диктовала ему его безумная фантазия. Практически все помещение занимали длинные столы со скамьями. В зале уже собрались все монахини, включая мать-настоятельницу, и дожидались последних опоздавших послушниц. Мать Астела не удостоила меня ни единым взглядом, предпочитая игнорировать не оправдавшую надежд Избранную.
На столе уже стояли плошки с дымящейся кашей, по виду овсяной. К ней прилагался весьма и весьма скромный кусочек мяса. Запивать это предлагалось местным аналогом киселя. Пучки молодого зеленого лука и петрушки по-простому накидали между плошками. Хотя жесткие лавки без поддерживающих спинок не располагали к продолжительному сидению, занесенную над кашей ложку пришлось отложить. На свободное место перед столами для выступления вышел одетый в немаркую коричневую рясу сухонький старичок с редкой растительностью на яйцеобразной голове.
Без всякой магии Предвидения я могла напророчить, что нам предстоит прослушать занудную проповедь в исполнении монастырского священника. Ее содержание сводилось к следующему: все мы дети Единого, а магию, пищу и все остальное мы имеем лишь благодаря тому, что он соизволил нам это дать. За это присутствующим предлагалось в свою очередь славить в безмерной благодарности строгое, но справедливое божество денно и нощно. Дедок постоянно путался в словах, забывал, что он говорил, а что еще нет, поэтому некоторые куски проповеди нам «посчастливилось» прослушать несколько раз. Демонстрация прогрессирующего старческого маразма затягивалась. Мать Астела, лицезревшая подобный спектакль, наверное, не в первый и, скорее всего, не в последний раз, взяла дело в свои руки.
– Какую чудесную проповедь прочитал нам сегодня отец Ванхель! – воскликнула она, дождавшись паузы в рассуждениях старичка. – Давайте же возблагодарим Единого за пищу, кою он нам ниспослал, и приступим к трапезе.
Окружающие меня девушки приложили кончики пальцев к середине лба, облегченно произнесли: «Хвала Единому!» – и активно принялись за еду.
– Единому хвала, – торопливо поддержала я, готовая славить кого угодно, лишь бы покормили.
После ужина нас построили, как в старом кино про пионерский лагерь, и повели в общую спальню. В этой большой комнате с тремя десятками кроватей под пологами одну, в самом углу, выделили мне.
Под строгим взором наставницы всем были розданы из большого встроенного в стену шкафа полотенца и ночные рубашки. Группами по пять человек стали заходить в дверь, находившуюся в противоположном от входа конце комнаты. Так как послушницы выходили оттуда умытыми и переодетыми, даже я догадалась, что там душевая. Дело шло ходко, каждый отряд укладывался в минут десять – пятнадцать. Но по закону подлости очередь моей группы была самой последней. Ожидание показалось мне вечностью. Ноги не держали, а присесть на кровать в грязных штанах мне не позволяло воспитание. Но усталость разрешила опуститься прямо на пол и не обращать внимания на стороннее неодобрение.
Бесцеремонный толчок в спину вырвал меня из неглубокой дремы – настала моя очередь. Душевая разительно отличалась от ванной в келье. Практически пустая комната, из мебели – только простые деревянные полки на стенах, куда складывали чистую одежду. Грязная скидывалась в бездонный провал в полу, ведущий, по ощущениям, в ад, а не в прачечную, как можно было предположить. У дальней стены – пять кранов на потолке и отверстия для слива на полу. Валента ухватилась за огромный рычаг возле двери. Встав под кран, я, неосмотрительно задрав голову, с интересом ожидала, когда же польется вода. Оттуда извергнулся поток мыльного раствора, тут же попавшего мне в глаза. Резь стала нестерпимой, я моргала в стремлении избавиться от мыла, одновременно пытаясь судорожно размазать оное по телу. Высшие силы сжалились, и струи чистой теплой воды позволили промыть очи, а также смыли вместе с пеной всю грязь, накопленную за день.
Жесткое полотенце обдирало кожу, глазам было больно моргать. Подол надетой мной широченной ночной рубашки достигал пола. Вкупе с глухим воротом и длинными рукавами этот наряд остудил бы пыл самого разгоряченного сексуального маньяка.
«Это кто у нас здесь такой проказник? Уж не отец ли Ванхель?» Цыц, охальник.
Под настороженное молчание и косые взгляды я проскользнула в постель и спряталась за опущенным пологом. Узкая, жесткая кровать с бугристым матрасом в который раз за день заставила меня с тоской вспомнить удобную келью. Я долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок и вслушиваясь в странную тишину спальни.
Поднимали здесь, как в армии, не хватало только ротного с горящей спичкой. Но аалона Валента блестяще справлялась с этой ролью. Я долго соображала, каким образом оказалась на полу и чего от меня хочет это громко орущее и потрясающее одеялом чудовище в человеческом образе. Оно алкало выгнать меня на пробежку вокруг крепости. К моему прискорбию, ей это удалось. Послушницы, находившиеся там уже с полчаса и получившие дополнительные десять кругов за задержку тренировки, встретили опоздавшую меня хмурыми взглядами.
- Предыдущая
- 12/65
- Следующая
