Элрик — Похититель Душ (сборник) - Муркок Майкл Джон - Страница 30
- Предыдущая
- 30/173
- Следующая
— В сравнении с тем, что ты мне говоришь, все сложное колдовство и космология моего мира становятся детскими играми.
— То, о чем я тебе говорю, кажется сложным, потому что оно необычно,— сказал Корум.— Твой мир наверняка показался бы мне непонятным, если бы я неожиданно попал в него. И потом,— рассмеялся он,— эта плоскость тоже не мой мир, хотя она и похожа на него больше, чем многие другие. У нас есть кое-что общее, Элрик. Мы с тобой оба обречены играть какую-то роль в неутихающей борьбе Владык Высших Миров, но мы никогда не поймем, для чего ведется эта борьба и почему она бесконечна. Мы сражаемся, наши умы и души агонизируют, но мы никогда не можем быть уверены в том, что наши страдания стоят того.
— Ты прав,— с чувством сказал Элрик.— У нас с тобой много общего, Корум. У меня и у тебя.
Корум хотел было ответить, но тут увидел что-то впереди на дороге. Это был конный воин. Он сидел абсолютно без движения, словно ждал их.
— Может быть, это и есть тот третий, о котором говорил Болорхиаг.
Они осторожно поехали дальше.
Человек, к которому они приблизились, задумчиво смотрел на них. Он был такого же роста, как они, но крупнее. Кожа у него была иссиня-черная, а голову и плечи закрывала шкура оскалившегося медведя. Его доспехи также были черны, не имели никаких знаков, говорящих об их хозяине, а на боку у него висел меч с черной рукоятью в черных ножнах. Сидел он на крепком чалом жеребце, а сзади к седлу был приторочен круглый тяжелый щит. Когда Элрик и Корум приблизились, красивые негроидные черты приняли удивленное выражение, и человек с ужасом в голосе вскричал:
— Я вас знаю! Я знаю вас обоих!
Элрик тоже чувствовал, что он узнал этого человека, точно так же он заметил какие-то знакомые черты в Коруме.
— Друг, как ты оказался здесь, в болотах Балвина? — спросил его Корум.
Человек оглянулся, словно в недоумении.
— Болота Балвина? Это болота Балвина? Я здесь всего несколько мгновений. А перед этим я был... я был... Ах, память снова подводит меня.— Он приложил свою большую руку ко лбу.— Имя... другое имя. Не помню! Элрик! Корум! Но я... я знаю...
— Откуда тебе известны наши имена? — спросил его Элрик.
Альбиноса охватил страх. Он знал, что не должен задавать эти вопросы, что не должен знать ответы на них.
— Потому что... как же ты не понимаешь? Я — Элрик, я — Корум, о, какое это мучение... Или по крайней мере я уже был или еще буду Элриком или Корумом...
— А как зовут тебя, мой господин? — снова спросил Корум.
— У меня тысяча имен. Я был тысячью героев. Я... я — Джон Дейкер... Эрекозе... Урлик и многие, многие другие... Воспоминания, сновидения, существования.— Внезапно он посмотрел на них полными печали глазами.— Неужели вы не понимаете? Неужели я единственный обречен понимать? Я — тот, кого прозвали Вечный воитель... я — герой, который существовал вечно... и я — Элрик из Мелнибонэ, принц Корум Джаелен Ирсеи, я — это и ты. Мы трое — одно существо и к тому же мириад других существ. Мы трое — одно, мы обречены вечно сражаться и никогда не знать ради чего. Ах, моя голова! Какая боль! Кто же так мучает меня? Кто?
У Элрика пересохло в горле.
— Ты говоришь, что ты — иная инкарнация меня!
— Если ты это так называешь! Это вы оба — мои инкарнации.
— Так вот, значит, что имел в виду Болорхиаг, когда говорил о Троих, которые Одно,— сказал Корум.— Мы — инкарнации одного человека, но мы утроили наши силы, потому что пришли из разных эпох. Только эта сила может победить Войлодиона Гхагнасдиака из Исчезающей башни.
— Ты говоришь о том замке, в котором заточен твой проводник? — спросил Элрик, бросая сочувственный взгляд на стонущего чернокожего.
— Да. Исчезающая башня перемещается из одного измерения в другое, из одного века в другой. На одном месте она остается лишь несколько мгновений. Но поскольку мы три разные инкарнации одного героя, то мы, вероятно, сможем прибегнуть к какому-нибудь колдовству, которое позволит нам догнать башню и атаковать ее. И тогда, если мы освободим моего проводника, мы сможем продолжить наш путь в Танелорн...
— Танелорн? — Чернокожий посмотрел на Корума, и в его глазах внезапно засветилась надежда.— Я тоже ищу Танелорн. Только там смогу я обрести избавление от моей ужасной судьбы — знать все предыдущие инкарнации и переходить без всякой системы из одного существования в другое! Танелорн! Я должен найти этот город!
— И я тоже должен найти Танелорн,— сказал ему Элрик,— потому что в моем мире его жители подвергаются страшной опасности.
— Значит, у нас не только одна личность, но и одна цель,— сказал Корум.— Поэтому мы будем сражаться вместе. Сначала мы должны освободить моего проводника, а потом отправимся в Танелорн.
— Я охотно помогу вам,— сказал черный гигант.
— И как же нам называть тебя — тебя, который есть мы сами? — спросил Корум.
— Называйте меня Эрекозе... хотя мне приходит на ум другое имя. Но именно будучи Эрекозе я ближе всего подошел к забвению и познал счастье любви.
— Тогда тебе можно позавидовать, Эрекозе,— многозначительно сказал Элрик.— Ведь ты так близко подошел к забвению...
— Ты не имеешь представления о том, что я должен забыть,— сказал ему черный гигант. Он поднял поводья.— Ну что ж, Корум, веди нас к Исчезающей башне.
— Нас туда выведет эта дорога. Сейчас мы, кажется, двигаемся по направлению к Темной долине.
Разум Элрика едва мог переварить смысл того, что он услышал. Из этих слов вытекало, что вселенная — или мультивселенная, как называла ее Мишелла — разделена на бесконечные слои существования, что время является фактически бессмысленным представлением, за исключением случая, когда речь идет о жизни одного человека или об одном коротком историческом периоде. Что есть уровни существования, на которых Космическое Равновесие вообще неизвестно — по крайней мере, это следовало из слов Корума,— и что есть другие измерения, где Владыки Высших Миров имеют гораздо больше власти, чем в его собственном мире. У него возникло искушение забыть о Телебе К’аарне, Мишелле, Танелорне и всех остальных и посвятить себя исследованию всех этих бесконечных миров. Но он тут же понял, что это невозможно, потому что если Эрекозе говорил правду, то он, Элрик,— или то, что было им,— уже существует на всех этих планах. Та сила, которую он называл судьбой, впустила его в этот мир для исполнения определенной миссии. А миссия эта, затрагивающая судьбы тысячи измерений, наверняка очень важна, если она свела вместе три разные инкарнации.
Он с любопытством посмотрел на черного гиганта, едущего слева, на изувеченного человека с бриллиантовыми рукой и глазом справа от него. Неужели эти двое — он сам?
Теперь он представил себе, что чувствует часть того отчаяния, которое испытывает Эрекозе: помнить все эти другие инкарнации, все эти ошибки, все эти бессмысленные конфликты и никогда не знать их цели, если только у них была какая-то цель.
— Темная долина,— сказал Корум, показывая вниз по склону холма.
Дорога резко убегала вниз и исчезала в сумерках, пройдя между двумя скалами. Это место казалось каким-то особенно мрачным.
— Мне сказали, что когда-то здесь была деревня,— сообщил им Корум.— Не очень привлекательное местечко, правда, братья?
— Я видел и похуже,— пробормотал Эрекозе.— Ну что ж, давайте покончим с...— Он пришпорил своего чалого жеребца и, обгоняя других, галопом понесся вниз по склону. Остальные последовали за ним; скоро они проскакали между двумя скалами, и дорога впереди стала почти не видна — потерялась в сумерках.
И тогда Элрик разглядел руины, прилепившиеся к скалам по обе стороны дороги. Руины эти имели странный вид и явно не были следствием военных действий. И не время превратило эти сооружения в развалины, которые представляли собой нечто искореженное, расплавленное, словно Хаос, проходя по долине, прикоснулся к ним.
Корум, внимательно изучив руины, хлестнул коня.
- Предыдущая
- 30/173
- Следующая
