Крайние меры - Макеев Алексей Викторович - Страница 45

• Предыдущая
• 45/45

– Вы бредите, – произнес Хруцкий запинающимся голосом. – Вам… Вам никогда этого не доказать!

– Доказать? – усмехнулся Лев. – Не проблема. Кстати, отсюда вы поедете с нами как задержанный по подозрению в совершении тяжких преступлений. В наручниках. Но мне бы хотелось получить ваше признание.

– Никогда не получите! – вскинул голову Хруцкий.

– Как знать… – Лев посмотрел на часы. Десять минут истекали. Ну где ты, "друг и соратник"? Сейчас мы нанесем этому мерзавцу психологический удар мегатонной мощности!

Дверь холла первого этажа открылась. На пороге появился Виктор Рыжиков, заботливо поддерживаемый под ручку Станиславом.

Лицо Хруцкого залила меловая бледность, он вскочил и тотчас же снова тяжело рухнул на стул.

– Шеф, – тягучим, мертвым каким-то голосом проговорил Ржавый, – сознавайтесь, шеф. Я признал все. Я подписал им все протоколы.

– Ты… Ты предал меня! – заревел Сергей Аркадьевич, лицо которого теперь окрасил синюшный багрянец.

– Разве можно предать отца предателей? Хозяина самого последнего, девятого круга ада? – с холодным презрением сказал полковник Гуров.

– Я рассчитал психологически точно, – с гордостью сказал Гуров, подходя к окну генеральского кабинета. – Этого удара он не выдержал. Растекся, как медуза на солнцепеке. Признал все.

День за окошком стоял прекрасный – чуть ли не первый настоящий весенний день. Голубовато-белесое небо, мягкий мартовский воздух и теплый, едва ощутимый запах вливающегося в приоткрытую форточку ветра, запах пробуждающейся природы. В своем углу, почувствовав близкую весну, заливался трелями Капитан Флинт.

– Хорошо, – произнес генерал Орлов. – Но я до сих пор не пойму роли Егорова в этом деле. При чем тут он? Вы же, выходит, попутно и его убийство раскрыли!

– Сначала я было решил, что Егоров – циничный мерзавец, обманутый еще большим мерзавцем, – задумчиво сказал Гуров. – Но все оказалось не так просто. Валерий тогда жутко запутался, друзья. У него изменился характер: Егоров стал нервным, психически неустойчивым, склонным к истеричности. Зададимся вопросом – мог ли Валерий стать орудием в чьих-то руках? Вне всякого сомнения. Такими людьми, доведенными до отчаяния, со сломанной волей, легко могут манипулировать более сильные личности. В нашем случае – Хруцкий, который начал использовать Егорова для своих целей около полутора лет назад. А потом у Валерия проснулась совесть. Он бросил в лицо Хруцкому обвинение в связи того с молодежной садомазохистской, сатанистской группой, в том, что Хруцкий использует их. Не явно бросил, но показал, что знает, вернее, догадывается об этом. И поплатился… Что до раскрытия этого убийства, то нам чужого не надо. Пусть вся слава и прочие переходящие шоколадки достаются майору Косицкому. Отличный мужик, кстати, и здорово нам помог.

– Что ж, лихо вы со Стасом это дело раскрутили. Но методы… Ваши методы, друзья, заставляют задуматься, – чуть поморщился в конце фразы Орлов.

– А хочешь, Петр, я признаюсь тебе в еще одном страшном нарушении? – хитро улыбнувшись, спросил Крячко. – Когда я выпустил Белоеда из подвала, он слезно умолял меня только об одном: чтобы я дал ему возможность лично въехать в морду бывшему однокурснику!

– И ты?.. – В глазах Орлова сверкнули озорные искорки.

– Я дал ему такую возможность! – рассмеялся Станислав. – Полковник Гуров не стал возражать. А рука у строителя тяжелая!

• Предыдущая
• 45/45