Перешагни бездну - Шевердин Михаил Иванович - Страница 150

• Предыдущая
• 150/180
• Следующая

— А что делают строители? — спросил Сахиб Джелял, не пово­рачивая  головы.  С вниманием  он  наблюдал  за  двумя  визирями мастуджского   повелителя, наводившими   жесткими   из   кабаньей щетины щетками глянец на бока и круп его коня. Трудно было по­нять, входило ли    это в круг обязанностей    высокопоставленных вельмож или конюхи были здесь одновременно визирями.

— Ремонт еврингов и карнизов, разработка подъемов, серпан­тинов, перестилка мостов, — перечислял офицер, — не только на тех маршрутах. Вот здесь, — он извлёк из внутреннего кармана френча пачку листочков бумаги, — записаны маршруты через Бадахшан в сторону русского Памира, на Вахан, Шугнан. Горы кишат строи­тельными отрядами.

— На   какие  вьюки  рассчитаны  основные  перевалы   на  Мастудж, в районе Кала-и-Пяндж, Борогиль? — спросил без видимого интереса Сахиб Джелял.— Какого калибра  пройдет вьюком горно-полевая?

— Такие расчёты в прошлом столетии сделал русский полков­ник Ионов, когда смотрел с памирского перевала на Индию, как он выразился... Но я кое-что подсчитал и изобразил на бумаге. Английские военные инженеры просчитались. Ещё несколько пу­шек перетащить смогут. Но чтобы проложить шоссе для регулярного колесного движения... дудки-с. Да в один-два месяца! Тут работы, на многие годы при затрате многих миллионов фунтов. Кашгар еще много десятилетий будет оторван от Индии. Просчи­тались господа купцы Умар Ахун, Бабакурбанов и прочие толсто­сумы-эмигранты — вы, конечно, о них слышали. Знаете, гоняют через Читрал — Маликан караваны. Пусть сколько угодно похва­ляются: «С нами разговари-вали большие люди из Лондона. Дорогу обещали». Дорога на Кашгар — грубый блеф. Никто не в состоянии построить в одночасье дорогу через чертовы крутизны Каракорума. Годы нужны... Вся болтовня нужна, чтобы заставить купцов перевезти сколько возможно военного снаряжения, а до мирных товаров и купеческих доходов господам британцам сейчас и дела нет. Блеф!

И так как Сахиб Джелял ничего не сказал, офицер продол­жал:

— Вообще же на транспортировке военных грузов заняты свы­ше тысячи двухсот лошадей под вьюком. На самых трудных уча­стках потеют носильщики-грузчи-ки.  Охрана  свирепая.  Стреляют по ночам без предупреждения.

Чистка коня закончилась. Визири надели свои тулупы, покло­нились в пояс и ушли. Офицер окликнул своих людей и распоря­дился готовиться к отъезду.

Вечером, ещё засветло, возвратились охотники с пустыми ру­ками. Ни одного архара они не подстрелили, и Пир Карам-шах не сумел скрыть своего раздражения. Он грубо выговаривал что-то его величеству царю Мастуджа, упрекал его, называл проста­ком, бездельником. Гулам Шо униженно кланялся и ссылался на плохое состояние перевалов и на то, что дичь язычески хитра, по-тибетски ловка и умеет по-буддистски заметать следы.

— Завтра, господин, опять поедем, если позволите. На рассвете выступим. Дичь теперь не уйдет. Тибетские горные бараны жирны и неуклюжи на снегу. А наши кони отдохнут за ночь. Снег под­мёрзнет. Рванем сразу три-четыре парсанга. Вполне можно пере­хватить... дичь у брода на реке Ясин. Там моста нет — строят, но еще не готов,— а паром сорван паводком.

— Хороша  дичь! Хорош архар! — сказал офицер, когда они встретились снова с Сахибом Джелялом в конюшне во время ве­черней засыпки  ячменя лошадям.— Поймите  меня  правильно. Я русский офицер, туркестанец. Мне британские подлые фокусы от­вратны. Мы, белая гвардия, гниём, окончательно протухли в Каш­гаре, якшаемся с «китаезами», всякими продажными мандарински­ми генералами-диктаторами. Подстраиваем пакости большевикам... Но, поверьте, чуть сыны Альбиона сунутся в Россию, ни один че­стный русский не пойдет. Черта с два! Да что говорить! У нас отличный пример — генерал Востросаблин. Хотели господа англичане хапнуть крепость Кушку — думали, комендант Востросаблин царский генерал и ворота откроет нараспашку,— получили по зу­бам, да еще как! Мне претит этот индийско-британский петух Пир Карам-шах, или как его там. Разрядился рад-жой и воображает себя господином Северной Индии. Вы поняли, конечно, на какого архара он охотился? Тибетский посол! Нельзя выпустить его об­ратно в Тибет, а?.. Но тибетцы похитрее. И с послом этот доктор Бадма. По всему видно, умнейший человек. На любое коварство лекарство найдет. Не перебивайте! Мы тоже не лыком шиты и не лаптем щи хлебаем. Приятно поговорить с вами на русском языке. О дорогах я вам рассказал. Здесь строятся форты, блокгаузы, ка­зармы. Сюда перебрасываются англо-индийские регулярные ча­сти. Сюда везут оружие. Лихорадка эта — не что иное, как под­готовка к большой войне. Пир Карам-шах уже докладывал в Урумчи о роли Бадахшана как плацдарма... Я тоже сидел на совещании у синцзянского генерал-губернатора, и Пир Карам-шах видел меня там, но здесь не признал... Он заверял тогда, что сосредоточение англо-индийских войск и авиации в долине Инда направлено исключительно против Советов. Он умолчал, естест­венно, о бадахшано-тибетском плацдарме, про который вчера столько болтал. Китайцам и японцам Бадахшано-Тибетская импе­рия — нож к горлу... Узнают — встанут на дыбы. Пир Карам-шах торопится. Он рассчитывает поставить и Нанкин и Токио перед свершившимся фактом. С прошлого года пять англо-индийских ди­визий передвинуты на направление Пешавер — Кабул. По одной полной дивизии здесь, в Вазиристапе, и в Кветте, в глубоком ты­лу, в стратегическом резерве. Четыре эскадрильи военно-воздуш­ного флота — из шести имеющихся в Индии — перебазированы в район Пешавер — Равалпинди. Остальные аэропланы в районах Кветты и- Амбала...

Слушал Сахиб Джелял внимательно и заметил:

— Прошу, продолжайте.

— Всюду в Синцзяне на границе России кишмя кишат агенты британской секретной службы. Да, вся машина имперская пуще­на в ход. Неспроста горячка треплет таких, как Пир Карам-шах. Им мнится вернуть Афганистан в лоно Британской империи. Взду­мал король Аманулла проявлять самостоятельность — убрали. Не удался опереточный халиф водонос Бачаи Сакао — подставили ему лестницу к виселице. Пожалуйте! Теперь британцы обхажи­вают короля Надира. Все перед ним расшаркивались: и такой он хороший, и такой гениальный. А увидели, что он умён и не желает ссор с советским соседом, и вот уже снова в полосе пограничных племён начинается восстание. Но козырь у них — эмигранты и басмачи. Удастся этому Джону Булю в чалме втолкнуть Ибрагимбека и эмира в Советский Таджикистан — и Афганистан окажется втянутым в конфликт с Москвой. А чтобы Кабул стал податливее, попугают его Бадахшано-Тнбетскон империей. Детская затея, ска­жете… Не думаю! Пока суть да дело, пока раскусят в Кабуле, что к чему, а шуму-то, шуму! В газетах всего мира раздувают шумиху о «красном империализме», авось слабонервные царьки и князьки клюнут. Такие, как этот царь Мастуджа, по ночам в завывании ветра слышат трубы будённовской кавалерии. Ну, а вот вам самое сзеженькое высказывание в лондонских газетах: «Англия не захо­чет до-жидаться нападения Советского Союза, а сама двинется вперед».

— Вы человек военный. Изучали здесь каждую тропку, каждый перевал.

Офицер расчертил свободный от мусора кусок глиняного пола конюшни острием охотничьего ножа.

— Здесь Памир. Вот Афганский коридор и Кала-и-Пяндж. Здесь, южнее, мы.   Здесь военный форпост англичан — Читрал. Это уже запишите: в Читрале стоит   рота синаев  7-го полка...

Они провели в конюшне довольно много времени. Позже при случае Сахиб Джелял писал: «Офицер учился в Академии Россий­ского генерального штаба. Очень полезен. Центральную Азию зна­ет, как свою квартиру. Обрисовал где, на каких подъемах и спус­ках, на каких переправах и оврипгах может быть провезено воен­ное снаряжение, начиная от патронного ящика и кончая горными орудиями, где дислоцированы воинские части и гарнизоны, где и сколько можно прокормить солдат, носильщиков и даже генера­лов, учитывая повышенные потребности в удобствах последние, вплоть до переносных ванн с душами».

                                                                До той поры, казалось, она притаилась

• Предыдущая
• 150/180
• Следующая