Говорящий тайник - Гусев Валерий Борисович - Страница 9

• Предыдущая
• 9/26
• Следующая

И вот в один прекрасный день Маринка вынула из почтового ящика письмо в красивом, с цветочками, конверте на ее имя. Она его тут же, в подъезде, прочла и тут же помчалась к Лефке. Вся сияя от счастья.

Вообще-то, нормальные люди такие письма либо выбрасывают на помойку, либо несут в милицию, и уж конечно не Лефке.

– Вот что мне прислали! – Маринка протянула ему конверт. – Читай!

Алешка ее радость не разделил. Потому что сразу заметил, что на конверте нет почтовых штемпелей: значит, он пришел не по почте, а его просто сунули в почтовый ящик. В таких конвертах содержатся либо рекламки зубных врачей, либо анонимки с угрозами и требованиями денег. Здесь было ни то ни другое.

«Дорогая Мариночка! Наш фонд «Добрый Карлсон» проводит благотворительную акцию. В ее рамках мы организовали веселый конкурс «Моя любимая кукла». У тебя есть шанс стать победителем этого конкурса и получить замечательный приз. Какой? Это большой секрет! Принеси послезавтра в половине девятого твою любимую эксклюзивную куклу Марианну в наш офис по адресу: Тропаревский пр., дом 16, кв. 8. И никому не открывай этой тайны, иначе волшебство не состоится. Не упусти свой ШАНС! Твой друг Карлсон».

Алешка, прочитав письмо, сначала ехидно хмыкнул, а потом сердито нахмурился. И сказал:

– Неси! Неси свою куклу в офис!

– Ой! – Маринка прижала ладошки к щекам. – Она же в школе. Сопри ее, ладно? На время.

– Сопру, – спокойно пообещал Алешка. – Будет им эксклюзивная Марианна. Даже две! Только ты не радуйся.

– Почему это мне не радоваться?

– А волшебство не состоится. Ты же тайну уже открыла. Проболталась.

– Тебе можно, – отмахнулась Маринка. – Это не считается.

Все, что проделал потом Алешка, я узнал намного позже. Иначе я бы запретил ему… впрочем, я бы не запретил. Я бы помог. Хотя бы обеспечивая его безопасность. Потому что с этого момента он вступил в борьбу с опасным, жестоким и коварным врагом. Да не с одним, с целой бандой.

Для начала Алешка, ближе к вечеру, помчался в школу. Там почти все уже разошлись, только кто-то остался в учительской да возле входных дверей нерушимо сидел охранник. Наш человек. Увидав Алешку, он широко улыбнулся, встал и шутливо отдал ему честь. Это папин бывший оперативный сотрудник. Он уже пенсионер, да к тому же и после ранения. Папа устроил его в нашу школу. У нас до этого уже был один охранник, но он продавал старшеклассникам сигареты и даже пиво, и его быстренько вышибли. А у дяди Левы не покуришь. У него разговор короткий. Иногда даже без слов.

– Привет, Оболенский, – сказал он. – Что-нибудь забыл?

– Ага. Двойку по поведению.

В учительской, кроме Любаши, уже никого не было. Алешка затараторил:

– Любовь Сергеевна, Бонифаций велел мне еще вчера вставить в Снежную королеву диктофон с ее голосом.

– Бонифаций – это кто? Ах да… Сейчас.

Любаша отперла книжный шкаф, где хранились всякие исторические школьные ценности вроде дырявого глобуса и сломанных указок. Достала куклу.

– Только аккуратнее, – предупредила она Алешку. – Корону не смахни, я ее три дня делала.

– Не смахну! Ни за что! Честное слово! Прекрасная корона!

Алешка уселся подальше от Любаши, за самый угловой столик, где наш физрук обычно разгадывал кроссворды, и занялся куклой. Повертел, потряс – отчего она жалобно пропищала: «Хочу есть».

– Я тоже, – проворчал Алешка и поставил куклу обратно в шкаф.

– Что, уже сделал? – спросила Любаша. – Беги домой.

– А вы?

– Я еще посижу, поработаю. У меня вон еще сколько тетрадок непроверенных.

– Трудная у вас работа, – посочувствовал Алешка с притворным вздохом. – Да еще и мы в придачу.

– Да еще и вы. Один Оболенский чего стоит.

– Да, – согласился Алешка, – не подарочек. Я пошел, чтобы вас не расстраивать.

Алешка спустился на первый этаж. Дядя Лева отпер ему дверь:

– Бате привет передашь?– А то!

Вечерок у Алешки выдался хлопотливый.

– Мам! – крикнул он с порога. – Я пришел!

– Очень рада, – сказала мама. – Мой руки и садись ужинать.

– Я поужинаю, но руки мыть не буду – некогда.

– И куда ты собрался на ночь глядя?

– В школу!

– Соскучился?

– Любаша велела. Надо в куклу диктофон впарить. А никто не умеет. Дай мне самые белые нитки и свои любимые маникюрные ножницы. И иголку. Самую большую. Чтоб не потерять. Папа не пришел? Ты ему привет от дяди Левы передай. Он будет рад.

– Кто? Папа или дядя Лева?

– Обои. Я пошел!– Обои! – строго сказала мама. – Ты и Дима. Одного тебя не пущу – уже поздно.

Снега вокруг школы было уже много, и поэтому здесь было светлее, чем во дворах. А школа уже отдыхала от нас. Только на первом этаже светились окна, да еще в учительской. Где Любаша исправляла в тетрадках «истчо» и «самальоты».

Дядя Лева немного удивился, но возражать не стал. Любаша зато сильно удивилась:

– Опять?

– Со мной не соскучишься, – согласился Алешка. – Я диктофон впарил, а батарейки забыл. Бонифаций зубами будет топать и ногами скрипеть.

– Может, все-таки наоборот? – улыбнулась Любаша и снова склонилась над тетрадкой.

Алешка посадил куклу на стол, а мне показал глазами, чтобы я прикрыл его.

Что он там делал с этой несчастной королевой, я не видел. Видел только, что в руках его появился прозрачный пакетик с какими-то камушками. Как будто горошинки. Но попадались и фасолинки. На лице Алешки – вот это мне было видно – сначала возникло удивление на пару с недоумением, и он пробормотал: «Фигня какая-то. Я такого добра хоть целый самосвал наберу», а потом Алешка улыбнулся, будто у него сошлась с ответом трудная задачка. Он сунул пакетик в карман, опять что-то поковырял в кукле и сказал:

– Пошли домой. С нашим Бонифацием без ужина останешься. До свидания, Любовь Сергеевна. А хотите мы вам поможем?

– Хочу! – Любаша вскинула голову: – Вот исправь это слово.

– Запросто.

Я тоже заглянул в тетрадь. Там было подчеркнуто красной ручкой слово «вторнег».

Алешка фыркнул:

– Ну и грамотей. Надо писать «фторнег».

Любаша вздохнула и закрыла тетрадь. Ученика 3 «А» класса Оболенского Алексея.

Алешкино «правильнописание» всех безмерно удивляет. Папа, как прочтет, хмыкает в кулак, мама делает свои большие глаза еще больше, а Любаша хватается за голову и седеет прямо на глазах.

– Ну кто так пишет: «сентяп, октяп, нояб…»?– Декап! – безмятежно продолжает Алешка.

В этот прекрасный хлопотливый вечер Алешка зачем-то залез в морозильник и строго сказал мне:

– Отвернись.

Я отвернулся и услышал сначала его недовольный шепот: «Холодная зараза», а затем чмокнула дверца холодильника.

Но и это еще не все. На следующий день, после уроков, Алешка зачем-то пошел на стройку. У нас, в нашем микрорайоне, все время что-нибудь строят. Уже вокруг настроили сто высоток разных видов. Ну вроде как башенки из кубиков. Жилые дома такие. Только почему-то в них еще никто не живет. Они так и стоят пустые. И вечерами в них не светятся разноцветные окна.

Что Алешке понадобилось на стройке, я так и не узнал. Хотя он этого и не скрывал, коротко ответил:

– Заменитель!

Вот и все дела. Заменитель. Я так и думал. Чего проще. Но вот почему-то этот заменитель Алешка, поморщившись, выкинул в помойное ведро и насыпал в пакетик свои драгоценные камешки – помните, «кусочек дороги». Мне эти камешки показались очень похожими на те, которые я видел в учительской – горошинки и фасолинки. И после этого он опять помчался в школу. Опять в учительскую. Поменять батарейки. И опять попросил у мамы ножнички и иголку. Мама уже начала что-то подозревать. Но ни о чем не спросила (все равно ведь не скажет), зато строго предупредила:

– Консервные банки ножничками не вскрывать, иголку кому-нибудь в стул не втыкать.– Обязательно, – торопливо пообещал Алешка. – Иголкой не вскрывать, банку в стул не втыкать.

На этот раз в учительской был только наш физрук. Он сидел в своем углу и изо всех сил разгадывал спортивный кроссворд.

• Предыдущая
• 9/26
• Следующая