Любовь и нежность - Гарлок Дороти - Страница 23

• Предыдущая
• 23/51
• Следующая

От холодного воздуха болела грудь, Слоун с трудом дышал. Чтобы сделать несколько вздохов, он отворачивал край одеяла, в которое была завернута девушка. Мужчина шел, шатаясь, за своим верным псом. Браун же оглядывался каждые несколько ярдов, чтобы убедиться — хозяин еще на ногах. Слоун мог только предполагать, сколько они уже прошли и сколько им еще осталось.

Мыслями Слоун был дома, у горячего очага. Он мечтал о теплой постели и большом куске жареного мяса. Тут Браун зарычал: хозяин слишком взял вправо. Больше Слоун не отвлекался и следил за своим верным другом, чтобы окончательно не сбиться с пути. Вдруг силы оставили его, и он рухнул в снег. Нужно немедленно встать, но сможет ли он поднять Чериш? Слоун сидел, держа ее на руках, и думал: «А не оставить ли ее здесь, а потом прислать за девушкой Джуси или Трю?» Вдруг он сжал кулаки от злости и стал, кряхтя подниматься.

«А ведь не напрасно она назвала меня мерзавцем. Да ведь она замерзнет еще до того, как я дойду!»

Слоун снова взвалил на плечо бесчувственное тело и встал, собираясь с силами. Однако через несколько шагов снова упал. Потом встал на ноги, мучительно раздумывая.

И вдруг ему показалось, что порыв ветра донес легкий запах дыма. Не веря в удачу, Слоун принюхался — нет, он не мог ошибаться! Теперь спасение близко. Подхватив девушку на руки, он приказал Брауну:

— Давай, беги. Беги, приведи Джуси. Повторять не пришлось: пес стремглав бросился вперед, чуя впереди родной дом, и его лай замер вдалеке. Слоун медленно брел следом.

Казалось, прошли часы, когда рядом появилась закутанная в шубу фигура.

— Боже мой, Слоун, ты ли это? — донесся из темноты грубый голос. — У меня уж ум за разум зашел, когда Браун без тебя явился. Что это ты принес?

Слоун попытался ответить, но от холода у него зуб на зуб не попадал, и он только и смог выговорить:

— В-возьми ее, Д-джуси… Огромный, похожий на медведя человек взял девушку на руки, точно ребенка, и понес к хижине, говоря без умолку, а Браун носился кругами, повизгивая от радости.

— Должно быть, это твоя женщина? По-моему, ты мог бы найти что-нибудь посолиднее. Волчонок, как только родится, и тот тяжелее.

— Она совсем плоха. Пришлось нести ее последние пять миль, — теперь Слоун поборол слабость, его голос звучал увереннее.

Когда они подошли к хижине, двери распахнулись, и на пороге появилась длинная фигура. Разинув от удивления рот, человек уставился на входивших.

— Закрой дверь, Трю, а также свою пасть, тощий долговязый болтун, и бери скорей эту красавицу, а то она сейчас заледенеет.

Джуси сдал девушку с рук на руки остолбеневшему собеседнику и обратился к застрявшему на проходе Слоуну. Заросшее черной щетиной лицо растянулось в улыбке:

— Да, дружок, что-то ты подкачал, — прогудел он басом.

Трю уложил Чериш на кровать и накрыл выцветшим одеялом, потом выпрямился и свирепо уставился на басившего великана.

— Во-первых, не болтай лишнего. Во-вторых, что это за гляделки? Ты малышку давно проведывал? Она сейчас почует, что Слоун здесь, разойдется, потом не уложишь. А он, гляди, каков, — что выжатый лимон. Что, хочешь ее укачивать всю ночь? И вот что, дай-ка Слоуну глотнуть чего-нибудь. Налей ему той настойки, к которой ты все время втихаря прикладываешься.

Слоун подошел к кровати вслед за Трю. Теперь, в тепле родных стен, он чувствовал, как к нему возвращаются силы. Слоун приложил ухо к груди Чериш, чтобы послушать, бьется ли ее сердце.

— Ну что, жива? — спросил Трю.

— Да. Надо снять с нее эти мокрые тряпки. Принеси одеяла. Джуси, давай сюда горячие камни из очага: положим ей в ноги.

Слоун стал раздевать ее, путаясь озябшими пальцами в мокрой одежде. Трю принес одеяла и кучей свалил их на кровати.

— Что это она у тебя такая худая? — спросил Трю, снимая с нее платье. — Взял бы подороднее, чтобы по ночам тебя грела.

— Она это хорошо делает. — Слоун недовольно сморщился. — И брось подглядывать, старый бесстыдник.

На помощь пришел Джуси. Они вместе завернули девушку в теплые одеяла, положив горячие камни к ее ногам.

— Не правда ли, она редкая красавица? — сказал Джуси приглушенным голосом, почти благоговейно.

— Да, на нее стоит посмотреть, — согласился Трю. — Конечно, мама нашей малышки была хороша собой, но эта девушка заставит ее покраснеть от стыда.

Слоуну было приятно слышать эти слова. Он мог поделиться с этими людьми самым сокровенным.

— Она не только красива. Она умна, горда и смела. Она будет хорошей матерью девочке.

— Он взглянул на спящую девушку. — Хрупкая, но настоящая женщина.

Два друга понимающе переглянулись поверх опущенной головы Слоуна.

Теперь оставалось только ждать, когда Чериш согреется: большего они для нее сделать не могли. Слоун сидел теперь у очага и медленно стаскивал с себя мокрую одежду. Трю принес ему чистую и сухую.

— А когда вы ели нормально в последний раз? — спросил Джуси.

— Мы сидим на этих крохах уже неделю, — ответил Слоун, одеваясь. Он не сказал, что большую часть отдавал Чериш, а сам лишь перехватывал немного еды, чтобы держаться на ногах; — Я ожидал этого, — закончил он, поудобнее умостившись на стуле, покрытом шкурой. Вытянув вперед руки и ноги, он словно оттаивал перед огнем.

— Мы ждали тебя только через пару недель, а ты вон как рано, — заметил Трю, протягивая Слоуну кружку горячего чая, сдобренного ромом.

Слоун знал, что они никогда не спросили бы напрямую, почему это он вдруг появился двумя неделями раньше, да еще и с молоденькой красивой девушкой. Они ожидали увидеть вдову средних лет, да еще и с парой собственных детей. Слоуну не терпелось обо всем рассказать, но ему нравилось подразнить друзей.

— Да, вышло не так, как я ожидал. Поторопись с мясом, Трю, я просто умираю от голода.

Трю снял с огня железный котелок и положил в миску дымящееся мясо.

— Два дня готовилось. Но уже теперь — то, что надо.

Джуси фыркнул:

— Нельзя хорошо приготовить мясо, если не вываришь его с неделю. Разве я тебе не говорил, эх ты, безмозглое чучело? Не говорил?

— Не знаю, что ты говорил мне, старый медведь, но только меня учили так, что надо варить три-четыре дня, подливать только воду в котелок. А как же иначе? — Трю понизил голос, будто рассердился.

Переругивались эти матерые охотники испокон веку; им это было так же свойственно, как дышать и есть. Слоун провел немало вечеров, прислушиваясь к их разговорам. Теперь глаза его, устремленные на двух собеседников, поблескивали. Они были для него больше, чем просто друзья, намного больше.

Он встретил их, как только пришел сюда из Вирджинии. Благодаря им пережил первую зиму в этих местах. Они были с ним, когда он получал эту землю и строил на ней дом и когда приехал его брат с молодой женой. Именно они помогали нянчить ребенка, когда мать бросила дочку и мужа. Наконец, именно эти люди вместе с ним похоронили Слейтера.

Слоун покончил с мясом и потребовал второй кусок. Трю подал его, хитро подмигнув Джуси.

— Вот человек, голодный настолько, что съел бы собаку, — усмехнулся тот. — Не угости мы тебя, отнял бы у Брауна его долю.

Браун растянулся на полу, уткнувшись носом в щель, образовавшуюся под дверью; он закрыл глаза и блаженно отдыхал — ему не нужно больше беспокоиться о хозяине.

Доев вторую порцию, Слоун опять решил посмотреть на Чериш. Девушка будто была в порядке — он заметил, что на ее бледное лицо стал возвращаться румянец. Присев на край кровати, он откинул одеяло и пощупал ее ноги: они все еще были холодными. Тогда Слоун стал растирать их до тех пор, пока они не согрелись. Это хорошее начало. Чериш согревается — это главное.

Позаботившись о девушке, Слоун спросил у Трю:

— А как поживает малышка?

— Прекрасно. Веселится, бегает, словно енот весной, задрав хвост. Только мне вот кажется, что она скучает по тебе.

Слоун потянулся и зевнул.

— Мне надо немного поспать. Посидите с ней? — Он кивнул в сторону Чериш. — Она может испугаться, проснувшись в незнакомом месте. Зовут девушку Чериш, Чериш Райли.

• Предыдущая
• 23/51
• Следующая