Футарк. Первый атт - Орлова Анна - Страница 15
- Предыдущая
- 15/66
- Следующая
Повязав галстук, я отступил на шаг назад и придирчивым взглядом окинул свое отражение в большом зеркале. Оттуда на меня смотрел безупречно одетый рослый широкоплечий джентльмен. Ну что мне стоило уродиться, скажем, кривоногим или даже горбатым? Тогда юные леди не уделяли бы мне столько внимания, а я мог бы спокойно заниматься своими делами – моим малюткам все равно, как я выгляжу! Впрочем, боюсь, и в этом случае я изнывал бы от навязчивого внимания: в нашем городке не так много перспективных женихов, а далеко не все семейства могут позволить себе отправить дочерей в столицу на ярмарку невест.
Я на всякий случай проверил, все ли в порядке с глазами. Да, совершенно одинаковые, светло-голубые, не придерешься. Хм… может быть, я тогда свалял дурака? Может, стоило лишиться чего-нибудь еще? Хотя… смотрите выше. Даже однорукий отставной полковник Стивенсон пользуется бешеным успехом, хотя у него еще и ревматизм, и он непрерывно жует табак, отчего пышные усы его совсем пожелтели.
А я… ну что – я? В общем-то ничего особенного. Черты лица наводят на мысли о лошади (породистой, разумеется) – это у нас семейное, я удался в отца, а не в круглолицую красавицу-матушку. Рост тоже отцовский, а всем прочим я обязан суровому воспитанию. Я уже упоминал, что не слишком любил занятия спортом, приличествующие джентльмену, но моего мнения никто не спрашивал. Нет, мне нравится наблюдать за крылатыми парусниками, и я ничего не имею против морской прогулки, но только если с парусом управляется кто-нибудь другой. Лошадей я предпочитаю любить на расстоянии, как и родственников. Не нахожу ничего интересного в верховой езде: ну что за удовольствие часами трястись на спине четвероногого, которое вдобавок может лягнуть или укусить? (Кстати, никто никогда не верил мне, что два страшенных шрама на плече я заполучил не от какого-нибудь леопарда или даже тигра, а всего лишь от зловредного жеребца.) А уж охота – вот увольте!
Конечно, все эти умения мне пригодились в жизни, хотя я предпочел бы этого избежать… Единственное, что меня устраивало, – это занятия греблей. Вернее, мне нравилось выгрести на середину реки, осушить весла, лечь на дно лодки и плыть, куда река несет, разглядывая облака. Правда, пару раз я чуть не угодил таким манером под пароход… Обратно же, если не находилось какого-нибудь сердобольного капитана парового катерка, согласного взять меня на буксир, приходилось выгребать против течения – отсюда и прочие достоинства моего сложения. Бедный портной, вечно он мучается из-за ширины моих плеч – нужно же, чтобы костюм сидел как должно!
– Ларример! – окликнул я. – Оцените.
– Вы выглядите идеально, сэр, – сказал дворецкий, оглядев меня с ног до головы.
– Это-то меня и беспокоит… – вздохнул я и отправился туда, где бывать не любил еще больше, чем у тетушки Мейбл, а именно – на прием к лорду Блумберри, владельцу большей части окрестных земель.
Увы, отказаться от приглашения не было никакой возможности, меня бы просто не поняли. Я и так слишком часто сказываюсь больным или велю Ларримеру говорить, что я в отъезде, лишь бы не присутствовать на каком-нибудь очередном торжестве, приглашения на которые текут рекой. Но одно дело – благотворительный бал в ратуше, и совсем другое – прием у лорда. Хочешь не хочешь, а приличия обязывают… Да и тетушка сживет меня со свету, если не увидит там!
Одним словом, к особняку лорда (какой там особняк, это был самый настоящий дворец!) я подъезжал с тяжелым сердцем. Теперь нужно было изобразить приличествующее выражение лица, припасть к унизанной кольцами ручке леди Блумберри, раскланяться с лордом и прошествовать в залу. И ни в коем случае не попадаться больше лорду на глаза! Ну или во всяком случае, не оказываться к нему слишком близко… Дело в том, что лорд был страстным любителем скаковых лошадей, а поскольку покойный супруг тетушки Мейбл тоже их обожал, то лорд отчего-то решил, что я разделяю это увлечение. Увы, я скверно разбирался в статях, почти ничего не знал о лошадиных болезнях, тонкостях ухода и тому подобном. Ну разве что мог более-менее точно определить, годится та или иная коняга для долгого утомительного путешествия или падет на третий день… Но, опасаюсь, лорд Блумберри ожидал от меня совсем иного!
Я с огромным удовольствием скоротал бы вечер в чисто мужской компании, пусть даже за картами или среди стариков, бесконечно повторяющих истории своей молодости. Но снова увы! Здесь оказалось превеликое множество знакомых, приходилось обмениваться приветствиями и хотя бы парой фраз. Это бы ничего, но почти все были обременены супругами, а около многих дам наблюдались целые цветники юных леди. Я был неоднократно взвешен, измерен и признан вполне годным к употреблению… Клянусь, даже взгляд голодного волка не сравнится со взором вошедшей в брачный возраст барышни!
– Мистер Кин! – услышал я знакомый голос.
– Инспектор! – обрадовался я. – Миссис Таусенд, вы очаровательно выглядите!
– Вы мне льстите, мистер Кин, – улыбнулась она. – Хм… кажется, я вижу миссис Фландерс… Дорогой, я покину тебя, мне совершенно необходимо кое о чем спросить ее!
– Инспектор, – негромко сказал я, когда миссис Таусенд величественно удалилась. – Я не специалист в этом вопросе, но мне кажется, вам исключительно повезло с супругой.
– Я тоже так считаю, – довольно сказал он и пригладил бачки. – Что, мучаетесь, мистер Кин?
– Невыразимо страдаю, – согласился я. Инспектор знал, как я не люблю приемы. – А что, так заметно?
– Ну, только если вы полицейский, – усмехнулся он. – Так-то у вас лицо вполне дружелюбное, только вот во взгляде – смертная тоска!
– Это еще что, – сказал я. – Это еще не появилась тетушка Мейбл с Сирилом…
– Боже, – вздрогнул Таусенд, по многим причинам не переносивший моего кузена. – И здесь от него не будет покоя…
– Чему вы удивляетесь? Лорд всегда приглашает тетушку, а должен же ее кто-то сопровождать!
– Обычно это вы, – заметил он.
– Да, но она посчитала, что Сирил уже большой мальчик и вполне справится с этой обязанностью.
– Жди беды, – изрек инспектор и покосился на стайку юных леди. (Я только вздохнул: любвеобильность Сирила уступала только его мотовству. А может, и не уступала.) Девушки о чем-то шушукались, и Таусенд профессионально острым слухом уловил тему их беседы. – Опять!
– Что такое?
– Да все это… – Он нахмурился. – Столоверчение, стулокручение… Прямо поветрие какое-то в городе! А вы не знали?
– Впервые слышу, – честно ответил я. – Я ведь не интересуюсь сплетнями.
– А! Ну так вот, в Блумтауне открылся гадательный салон, можете себе представить?
– Что вы говорите…
– То и говорю! Как его там… «Хрустальный шар», что ли? Морочат людям голову, денежки выманивают, а особенно этому дамы подвержены… – Инспектор помолчал. – Хорошо, что моя Джейн – исключительно здравомысляща! И впервые я готов благодарить Господа за эти ее герани… Лучше пусть возится с ними, чем бегает в салон!
– Совершенно с вами согласен, – кивнул я. Мне стало любопытно. – А чем именно они там занимаются, вы не в курсе?
– В курсе, конечно. Обычные шарлатаны. Велят смотреть в этот самый хрустальный шар, вроде бы там что-то видно. Карты раскладывают, ну, как цыгане, только у цыган это ловчее получается. Еще на рунах гадают… и деньги дерут!
– На рунах? – насторожился я. – И… как?
– Говорят, просят выбрать три этих… как их… ну, вы поняли! А по ним толкуют судьбу, – охотно пояснил Таусенд.
– Но это же делается совершенно не так… – пробормотал я, и он приподнял бровь:
– А вы откуда знаете?
– Наслышан, – коротко ответил я и перевел разговор на другую тему. Кажется, успешно, потому что инспектор вдруг хитро спросил:
– Мистер Кин, а вы опять на своем автомобиле?
– Точно так.
– Ну и как же вы поедете обратно в город потемну? – продолжал он допрос. Наше противостояние по поводу того, могу я водить машину или нет, длилось уже давно, и, по-моему, мы оба уже не воспринимали его всерьез.
- Предыдущая
- 15/66
- Следующая
