Подиум - Моспан Татьяна Викторовна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая

– А зачем ей в рот заглядывать? – ухмыльнулся быстро захмелевший Вадим. Он еще не привык в таком количестве употреблять коньяк.

– Темный ты, как я погляжу, Вадя, парень. Я за день так про все эти вытачки, бортовки, гульфики наслушаюсь, что с души воротит. Поговорить о чем-то другом требуется, понимаешь?

Вадим вместо ответа пробурчал что-то невразумительное.

Егор заглянул ему в глаза:

– Э, да ты, я вижу, поплыл! Пора тебя собирать к выходу. Сам доедешь или отвезти?

– Сам, – довольно твердо сказал Вадим.

Андреев быстро выпроводил Вадима на улицу. Вернулся он не сразу…

– Такси ловил. Водитель обещал доставить по адресу… – Он сокрушенно покачал головой:

– Пить не умеет. Здоровый парень, а так развезло. Что тогда про нас, стариков, говорить?

– Какой же вы старик? – возразила Зиночка.

Егор приблизился к ней и приобнял девушку за плечи.

– Не старик, говоришь?

– Нет.

Зиночка смотрела ему в глаза и видела, что в них вспыхнул знакомый огонек. Так глядели на нее те, кому она нравилась: обычно парни немного постарше ее. Таких же солидных мужчин, как Андреев, у нее еще не было.

– Ну что, будем юбку кроить?

Кудрявцева засмущалась:

– Может, в другой раз? Вы, наверное, устали.

– Иди сюда!.. – Не обращая внимания на ее слова, Андреев подошел к своему столу, вытащил сантиметр и приказал:

– Кофточку сними – мешает.

Зиночка замерла.

– Я что, баб не видел?

Она послушно стащила тонкий свитерок.

Андреев мгновенно снял мерки талии и бедер.

– Длина какая? – Он держал рукой сантиметр на мягком Зиночкином бедре.

Кудрявцева назвала цифру.

Андреев вытащил кусок ткани и разложил на поверхности стола.

– Спереди со складкой, – попросила Зинаида.

– Сделаем. Застежка сзади, да?

– Да, – пискнула Кудрявцева. – Как обычно, под молнию.

Андреев быстро, как фокусник, сколол ткань булавками и стал мелком наносить линии. В мгновение ока на отрезе обозначилась выкройка юбки.

– Сколько я за свою жизнь этих юбочек выкроил! – приговаривал во время работы Егор. – Кажется, с закрытыми глазами все сделаю.

– Я могу сама потом разрезать, – предложила Кудрявцева.

– Да ладно! – отмахнулся он. – Какие проблемы? Если умеючи – минутное дело.

Кудрявцева залюбовалась его ловкими движениями. Вот бы ей так научиться!

– Жилетку станем делать?

– А получится?

– У меня всегда все получается. Жилетку выкрою попозже, сейчас возиться не хочется. Руки подними: мерку для жилетки сниму.

Закройщик обхватил сантиметром высокую Зиночкину грудь и, не отнимая от ее груди своей руки, заглянул ей в глаза.

– Ты, никак, боишься меня?

– Я вообще не боюсь мужчин… – пролепетала она заготовленную заранее фразу. Прозвучало это не вполне убедительно.

– Фигурка у тебя хорошая, – похвалил он. Его длинные пальцы так и застыли на линии груди.

Кудрявцева замерла. Она стеснялась своего простенького бюстгальтера. Егор неторопливо спустил с ее плеча бретельку, обнажив грудь.

– Да, таким хозяйством можно гордиться! – Он быстро наклонился и приник губами к Зиночкиному соску.

Она словно только этого и ждала: закрыла глаза и подалась к нему всем телом. А потом… Зиночка опомниться не успела, как Егор Семенович, завалив ее на низкий столик, овладел ею.

Бабы в цехе, нимало не смущаясь, сплетничали между собой о том, что Егорушка, мол, в последнее время ослаб: "Коньяку надо меньше лакать, скоро сил не будет на бабу залезть". Сегодня Кудрявцева испытала это на себе.

– Да, слабоват я что-то стал… – Однако Егор Семенович попытался продолжить начатое дело.

Оба они, захваченные процессом, не заметили, что в закройную кто-то вошел.

– Батюшки! – услышала Зинка. И немедленно покрылась испариной. Она лежала на столе в безотказной позе, согнув ноги.

Егор обернулся.

У двери стояла уборщица Машка… Ей было лет сорок, но на вид можно было дать все пятьдесят пять. Она попивала. Фуфлыгина от нее давно бы избавилась, но такую безотказную работницу долго пришлось бы искать. После каждой получки у Машки наступал кризис, но на работу она выходила. Хотя смотрелась в эти дни жалко.

– Ну чего уставилась? Закрой дверь! – грубо выкрикнул Андреев.

Машка, с грохотом зацепив ведро ногой, мгновенно скрылась.

– Что же теперь будет? – с ужасом прошептала Зинка.

Она в свои годы уже кое-что повидала, но в такую неприятную ситуацию попала впервые.

– Ничего не будет. – Егор застегнул штаны и неторопливо вышел из цеха.

Зинка быстро соскочила со стола на пол и оделась.

– Иди-иди! – услышала она голос Андреева.

Дверь открылась, и в проеме показалась Машка, которую подталкивал в спину Егорушка.

– Видела все, чего уж теперь… – Он подошел к шкафчику и достал новую бутылку. – На! – Он протянул коньяк Машке.

– Ой, Егор Семенович, мне бы что попроще, я такого не пью… – Машка выглядела более смущенной, чем застуканная ею парочка.

– Водки не держу, – отрезал Андреев. Он сам свинтил пробку у бутылки и налил Машке полный стакан. – Пей.

Та хватанула коньяку и скривилась.

Андреев подвинул к ней коробку конфет:

– Закусывай.

– Ой, спасибо, вы всегда меня угощаете… – Моментально захмелевшая уборщица, пьяно улыбаясь, тупо смотрела на закройщика. – Могила, Егор Семенович! – Она даже перекрестилась.

Про связь Андреева с Зинкой, конечно, узнали. Но не от Машки. Она по-честному молчала. Егорушка сам протрепался. Да разве утаишь что в женском коллективе?

Благодаря этой связи дела Зинаиды пошли в гору. Она получила место приемщицы. Андреев похлопотал. Фуфлыгина скривилась, но отказать любимому закройщику не смогла. Как потом выяснилось, Зиночка на месте приемщицы оказалась незаменимым человеком. Она была просто создана для этой работы: быстро освоилась, знала, на кого из заказчиц можно прикрикнуть, чтобы поставить на место ничего не представлявшую собой фифочку; кому-то она приветливо улыбалась, с кем-то доверительно беседовала… Кудрявцева сама, без помощи Серафимы Евграфовны, гасила многие конфликты, и это особенно ценилось начальницей. При всем при том выглядела Зинаида превосходно – она тщательно следила за своей внешностью.

– Ты – лицо нашего ателье! – учила ее Фуфлыгина.

И Зинаида держала марку. Теперь в глаза ее никто не смел называть Зинкой. Несмотря на свою небольшую зарплату, она роскошно одевалась.

Связь с Егорушкой для Кудрявцевой была необременительна и вместе с тем полезна. Дело шло к благополучной развязке: Егор Семенович готов был развестись со своей толстой буфетчицей и жениться на Зине. Но тут ей опять не повезло. Андреев погиб в автомобильной катастрофе. Это случилось незадолго до перестройки. Сел пьяным за руль и врезался в телеграфный столб…

Давно все это случилось, а как вспомнит прошлое Зинаида, душа болит. Недобрала Кудрявцева чего-то в жизни. Может, разведи она Егорушку с женой, хоть какое-то время пожила бы по-человечески?… Сейчас вот каждая замухрышка обидеть норовит.

Зинаида не забыла презрительного взгляда Кати Царевой: "Сука!.. Она ей еще покажет суку!"

– Уходить… – шептала Катя сама себе на улице. – А куда уходить-то? – Она вернулась мысленно к одному давнему разговору с Наташей.

– Есть модельные агентства, – говорила та, – только можно в такое дерьмо вляпаться, что мало не покажется. У нас работала одна девица, вот она как раз нашла работу по такому объявлению.

– И что с ней стало? – спросила тогда Катя.

– Не знаю, надо будет узнать у девчонок. Я не поддерживала с ней отношений.

– А ты не собираешься поменять работу?

– Нет! – со смехом ответила Наташа. – Мне двадцать лет, большинство агентств приглашает моделек до девятнадцати. Рост – тоже на пределе… (Действительно, Наташа была самая низкорослая в "Подмосковье".) Думаю, скоро вовсе уходить придется. Сейчас некоторые Дома моды набирают совсем молоденьких девчонок: пятнадцатилетних, четырнадцатилетних, а то и двенадцатилетних. Так что у меня нет никаких шансов. Нет перспективы!

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая