Это моя школа - Ильина Елена Яковлевна - Страница 51

• Предыдущая
• 51/101
• Следующая

У Ани задрожали губы и глаза налились слезами:

— А ты считала, сколько у меня книг?

— И не считала, а знаю.

— Ну так приходи, посчитай. «Тысяча»! Скажет тоже…

— И не приду, и считать не стану!

Аня закрыла лицо руками, всхлипнула и прижалась лбом к подоконнику.

— Нечего реветь! — сказала Катя. — Сама понимаешь, что пионерки так не делают.

Аня в ответ только носом потянула.

В эту минуту к дверям подошла Настя:

— Ой, Снегирь, пропусти скорей, а то не донесу!

Настя в одной руке несла туго набитую сумку, а в другой — пакет, крепко перевязанный веревочкой.

— Ох, Настенька! — Катя от удивления всплеснула руками. — Откуда у тебя столько книг? — И Катя взяла у нее пакет. — Ну и тяжелый!

— Да разве это все мое? — сказала Настя. — Я весь наш дом обегала, собирала у ребят. Знаешь, есть такие, что все тебе отдадут, а другие до того жадные, что суют тебе всякую дрянь.

Катя засмеялась и посмотрела на Аню. Услышав ее смех, Аня оторвалась от подоконника и через плечо сердито поглядела на Катю.

— И нечего смеяться! — сказала она. — А если мне книги не для виду нужны, а для ума?

— Вот ума-то, видно, у тебя и не хватает! — решительно отрезала Катя и пошла в класс.

Аня поплелась вслед за ней и, сев за парту, положила на крышку голову. Она потихоньку всхлипывала, терла платком глаза, но Катя не обращала на нее никакого внимания.

Жалеть и утешать Аню ей сейчас не хотелось.

Аня сидела за партой, закрыв лицо руками, а тем временем девочки все подходили с книгами и, оглядываясь на Аню, спрашивали, что с ней такое. Но Аня не отвечала.

Катя с интересом рассматривала книги, которые девочки приносили и складывали перед ней, и уже совсем не замечала Аниных слез.

Оказалось, что большинство девочек не поскупились. Даже Стелла Кузьминская удивила всех. Она еле-еле вытащила из сумки увесистую книгу с серебряными буквами на красноватом переплете: «Н.А. Некрасов. Стихотворения».

На первой странице было написано аккуратным Стеллиным почерком: «Детскому дому имени Олега Кошевого от Стеллы Кузьминской».

Девочки обступили Стеллу, любуясь роскошной книгой и вдавленными в переплет буквами.

— Вот это, Стелла, замечательно! — похвалила ее Катя. — Такую книгу не пожалела!

— А у меня есть второй экземпляр, — сказала Стелла, как-то особенно нажимая на слово «экземпляр», и Катя поняла, что Стелла гордится и знанием такого слова и тем, что у нее дома много книг — так много, что некоторые даже имеются в двух экземплярах. — Мне на рождение, — прибавила Стелла, — всегда дарят очень много подарков: ведь я — единственная дочка, единственная внучка и единственная племянница.

Стелла как-то небрежно усмехнулась и отошла к своей парте. Катя ничего не сказала, но подумали: «А все-таки она — воображала! Ну все равно, пусть. Зато хорошую книгу принесла. А вот Аню надо проучить. Нельзя, чтобы у нас в отряде были такие жадные девчонки».

Хотя Кате и не полагалось заниматься стенгазетой, ей — как председателю совета отряда — работы теперь хватало и без того. Но все-таки было решено, что для первого номера новой, Стеллиной, газеты рисунки сделает она, Катя. Ведь никто в классе не рисовал так хорошо, как она.

На первое собрание редколлегии пришла также и Лена Ипполитова, чтобы показать новому редактору Стелле, как делать газету.

В пионерской комнате за большим столом, отодвинув в сторону газеты и журналы и разложив перед собой большой лист бумаги, уселись пять девочек: Стелла, Катя, Лена, помощник редактора Наташа, да еще Настя Егорова, которая тоже вызвалась помогать редколлегии.

— Ну, Стелла, — сказала Лена, когда в комнате стало совсем тихо, — начинай.

— А что начинать? — спросила Стелла, слегка краснея и поглядывая растерянно на девочек.

— Скажи, какие заметки у тебя уже есть и о чем, по-твоему, еще надо написать.

Стелла пожала плечами:

— Я и сама не знаю, о чем надо. Я пока написала только одну заметку.

— Прочитай ее вслух.

Стелла достала из сумки, лежавшей на столе, листочек бумаги.

— «Незаметно бежит время, — прочитала она. — Первая четверть уже прошла. Наступила вторая…»

Девочки переглянулись, а Настя добавила, чуть улыбнувшись:

— Потом наступит третья, потом четвертая. Это неинтересно.

Стелла сердито обернулась к Насте:

— Почему это неинтересно?

— Ну как «почему»? Скучно.

Стелла поджала губы и по своей привычке повела плечом:

— Не знаю… Кому — как.

— Всем это не особенно интересно, — осторожно сказала Катя. — Ну, скажи по совести, Стелла: тебе самой интересно будет, если я тебе, как новость, стану рассказывать, что после понедельника будет вторник? Это же и так все знают.

Стелла искоса взглянула на Катю.

— Может быть, — процедила она нехотя. — А только о чем же писать? Какие у нас новости?

Она помолчала минуту и вдруг решительно тряхнула головой и сказала, поднимаясь с места:

— Пусть лучше кто-нибудь другой будет редактором, а мне пора домой.

Катя так и подскочила на стуле.

— Ты что — шутишь?

Стелла нахмурилась:

— Нет, не шучу!

И, скомкав листок со своей заметкой, она сунули его в сумку.

— Что, наверно, опять мама недовольна? — сочувственно спросила Лена и многозначительно посмотрела на подруг.

— Да нет, — ответила Стелла холодно. — Мама ничего такого не говорит, но я сама не хочу…

— Как это не хочешь? — с ужасом спросила Настя.

Стелла щелкнула замочком своей сумки.

— А если у меня не выходит? — сказала она, поглядев на Настю через плечо. — Пусть тогда делают те, у кого выйдет.

— Значит, ты опять отказываешься? — рассердилась Катя. — Тебя выбирают…

— И доверяют тебе, — вставила Настя серьезно.

— Конечно, доверяют, — подхватила Катя, а ты чуть что — хочешь все бросить!

— А если у меня не выходит? — упрямо повторила Стелла.

— Должно выйти! — сказала Катя твердо. — Мы же хотим тебе помочь. Садись, Стелла. И не обижайся, пожалуйста. Давайте, девочки, все вместе подумаем, что сделать, чтобы газета вышла интересная. О чем бы написать?

Все помолчали.

— Ну, — сказала Катя, — скорей думайте! Что кому в голову приходит — такое интересное?

— Ничего не приходит, — откровенно сказала Наташа.

Стелла насмешливо улыбнулась.

— Подожди, Стелла, — остановила ее Катя. — Сейчас придумаем. Ну, Настя!

Настя покачала головой:

— Может быть, нам лучше разойтись и сперва дома подумать?

— Нет, постойте, девочки… — Лена Ипполитова взяла карандаш в руки и зачем-то написала на листке цифру «один» и скобочку. — Я вот что скажу. Нарочно придумать интересное очень трудно. Давайте не будем уж так стараться выдумывать что-нибудь особенное, а попросту сообразим, про что бы нам такое написать. Ну, не для интереса, а хоть для пользы. Вот, например, у нас дисциплина не очень хорошая. Пускай кто-нибудь и напишет про это заметку.

— А как же ее писать? — спросила Наташа.

— Ну как! Кто у нас больше всех нарушает дисциплину?

— Ясно кто — Ира Ладыгина.

— Ну вот, пускай кто-нибудь напишет про нее. И вот еще Клава Киселева уроков не учит…

— Ой, девочки! — сказала Катя. — Я теперь уже знаю, как сделать, чтобы газета была интересная! — И она даже хлопнула по столу ладонями — такой занятной показалась ей собственная выдумка. — Помните, мы хотели в конце газеты помещать веселый отдел «Кузнечик»? Пусть в этом отделе будут карикатуры на девочек и подписи, вроде загадок. И пусть все сами догадываются, кто это.

— Вот это здорово придумано! — подхватила Настя. — И пусть в каждом номере будут такие загадки!

— В стихах, — сказала Стелла. — В «Крокодиле» всегда подписи под карикатурами бывают в стихах.

— Верно! — подхватила Катя. — Только кто же у нас будет писать стихи?

— Может быть, Лена Ипполитова? — не очень уверенно предложила Стелла. — Ведь она с первого класса стихи пишет.

• Предыдущая
• 51/101
• Следующая