Сердце для стража - Каменистый Артем - Страница 18

• Предыдущая
• 18/74
• Следующая

— Что-то птицы себя странно ведут, — тоже удивилась Нью.

— А раньше вели себя иначе?

— Ага. Впервые такое вижу.

— Наверное, меня решили поприветствовать, — скромно предположил я. — Так где здесь вкусные ежики обитают?

— Да везде.

Нью присела, подняла тонкую, плавно изогнутую веточку, протянула мне. Только тут я понял, что к древесине этот предмет отношения не имеет. Игла угрожающей остроты и внушающих уважение размеров — вот что это.

Оценив находку, я чуть поумерил пыл:

— Слышал, что дикобразы умеют стрелять такими штуками.

— Испугался? — усмехнулась Нью. — Не бойся, сказки все это. Если не подпустишь зверя к себе, не уколет. Но если уж уколет, будешь эти штуки из себя со слезами вытаскивать. Дикобраз тигра может инвалидом оставить. Никого не боится.

— Откуда так много про них знаешь?

— Нас, морских офицеров, хорошо учат.

— Жаль, вас не учат, что топор — главная вещь в хозяйстве.

— Ну… везде свои упущения. Вон кстати, нора. Но она паутиной затянута. Никто там не живет. Когда не надо, эти зверьки на каждом шагу встречаются, а сейчас, как назло, ни одного.

— Давай отойдем от этих птиц, может, шорох в кустах услышим. В этом свисте слон промчится в сотне шагов, а мы не заметим.

Страшный зверь дикобраз встретился нам после нескольких часов бесплодных поисков, когда мы, уставшие как собаки, плюнули на охоту и направились к морю в надежде разжиться устрицами. Вот тут-то, гад, чуть ли не из-под ног выскочил. Распушил свои иглы угрожающим веером, шум поднял. Не помогло: я, захлебываясь слюной от предвкушения мясного ужина, прикончил его без долгих мучений.

Муки начались для меня. Потом уже, когда кое-как наточенным о камень кинжалом разделывал тушку. Сталь клинка оказалась дрянной — игрушка, а не оружие. Его предназначение болтаться украшением на толстом купеческом пузе — даже самый глупый воин такого стыда таскать не станет. Сильно пожалел, что оставил оба ножа в жилище Нью. Невелик груз, а толку куда больше было бы.

Тоже странные ошибки допускаю…

Итогом моих мучений явилась ободранная тушка, причем весьма увесистая. Нью не соврала: около десяти килограммов мяса и костей — даже такому голодному, как я, не на один день хватит. Союзница у меня вряд ли страдает чрезмерным аппетитом, так что придется излишек засолить, а то ведь лето и жара. Крысам до запасов добраться не позволю, потому что знаю простой способ. Всего-то и надо прикопать припасы на дне ручья, завернув в освобожденную от игл кожу. Заодно в прохладе и сохранится лучше.

По пути назад заглянули к притоку большого ручья. Здесь, по берегам, накопали топинамбура. Чтобы не одним мясом давиться.

По возвращении я потряс союзницу новым свершением. С помощью пары деревяшек, примитивного лука, пучков сухой травы и мха добыл огонь. Терпения, правда, много израсходовал, но результат того стоил. Я, конечно, не гурман такой уж, но питаться сырым мясом, тем более существа, похожего на результат тайной связи бобра с ежом… Нет уж.

Вечером, приглядывая за приготовлением мяса на прутиках, я наконец услышал озвученный вопрос, мучивший меня уже давненько:

— И что мы дальше делать будем?

— Брюхо набили — можно и поспать.

— Это понятно. Я о дальнейших перспективах.

— Надо ждать, когда нас найдут.

— А нас будут искать?

— Тебя — вряд ли, невелико сокровище, а вот я — человек многим нужный. Адмирал как-никак. Если мои подчиненные не сглупят, то большую часть кораблей отправят на север, а здесь оставят один-два и станут искать меня восточнее.

— Море большое, вряд ли найдут.

— Должны найти. У них мой попугай.

— Твой — что?.. О чем ты вообще, Дан?!

— Птица у них моя. Попугай. Местный попугай. С ним не так все просто. Есть у него одна странная особенность: находить своего хозяина, где бы он ни был.

— Как собака?

— Собаке до него ой как далеко. Было дело, привел он ко мне помощь. Им пришлось два или три дня добираться, причем не по моим следам, а напрямую. Разве собака так сможет?

— Вряд ли. А ты уверен, что на море его чутье работает так же хорошо?

Вопрос поставил меня в тупик. Уверен ли я? Тогда, при нашей первой встрече, он ведь нашел меня именно в море. Не верю, что просто так летел мимо и увидел диверсанта из другого мира, плывущего, придерживаясь за бревно. Загадочный птиц не просто так оказался в том месте.

— Скорее всего, да. Он один раз уже нашел меня в море.

— Просто будем сидеть на берегу и ждать?

— У тебя есть лучше предложение?

— Нет. Просто этот остров мне давно уже надоел.

— Я тебя понимаю, но билета на белоснежный лайнер предложить не могу.

— А твои люди не удивятся мне? И как вообще отнесутся?

— А никак. Скажем им правду. То есть почти правду. Что ты с корабля, на котором перевозили невольников. Птиц тебя обнюхает, он погань чует, после чего в твою сторону никто даже коситься не будет.

— И какое у меня будет положение?

— Так как по известным причинам руки и сердца я тебе предложить не могу, то графиней тебе не стать. Уж извини. В остальном не знаю. Женщины тут существа с кое-какими правами, забитыми жизнью их не назвать, но и слишком многого им не позволяют. Да не переживай ты о разной ерунде, нам для начала выбраться отсюда надо.

— И в чем проблема? Ты же сказал, что надо просто дождаться попугая.

— Да. Сказал. Хотя пять дней почти прошло, как за бортом оказался, а попугая до сих пор нет.

— Думаешь, не чует тебя?

— Да все что угодно можно думать. Делом завтра займемся.

— Каким?

— Тот корабль на рифах еще не разбило в щепки?

— Не должно. Он высоко засел, волны не достают.

— Странное здесь море. Куда ни плюнь, разбитые корабли или мои земляки. Завтра надо до него добраться и посмотреть, чего там хорошего имеется. Топор на нем видела?

— Вроде там. У меня в первые дни сумбур в голове был. Ни в чем не уверена.

— Понимаю, сам таким был.

— А чего ты так на топоре зациклился?

— Если помощь не придет, нам останется самим себе билеты выписывать. Сделаем плот — и тю-тю отсюда.

— Плотом не получится управлять.

— Получится. У тебя пара отрезов ткани, нитки и иглы есть. Сделаем парус. Не повезет с ветром — тоже не трагедия. Течение унесет нас на восток, к проливам, там легко сможем на материк высадиться. На северных берегах народ свой живет, а не какие-то демы. Не должны пропасть. До Межгорья добраться будет не так просто, но ничего невозможного в этом нет.

— На словах у тебя все легко получается…

— Надеюсь, что попугай не подведет. Мне не улыбается опять плыть непонятно куда непонятно на чем. Но и торчать здесь смысла нет. Если мои не заявятся, то никто не заявится. Эти места моряки десятой дорогой обходят.

— А следы на северном берегу?

— Да занесло кого-то бурей, вот и пришлось высаживаться за водой. Тем более что корабль был поврежден.

— Почему ты так решил?

— Ты говорила, что там пни остались. Зачем моряку деревья валить? Только хижину на берегу строить или корабль чинить, дров можно проще насобирать. Про хижину ты ничего не говорила, вот и остается только ремонт. Но на северный берег все же сходить надо. Следы посмотрю и те развалины.

— Мясо подгорать начало.

— Ничего. Пусть лучше пережарится, чем недожарится. Я, конечно, дикобразов нахваливал на все лады, да и учили меня есть что попало, но мало ли… Лучше перестраховаться.

Я почти не сомневался, что Зеленый вот-вот захлопает крыльями над головой и гнусным голосом кабацкого пропойцы изречет очередную пошлость. Но в том-то и дело, что «почти». По всему выходило, что остров этот непростой, как и весь район. Ведь уже шестой день пошел, как я за бортом оказался, а зная скорость галеры, нетрудно подсчитать, что они уже раза три должны успеть меня разыскать. Воды здесь, конечно, опасные из-за обилия рифов и сильных течений, но Саед, при всех своих суицидальных наклонностях, утонуть если и согласится, то непременно в кровавом бою, получив не один десяток ран и уйдя на дно под тяжестью иссеченных мечами доспехов. Капитан он неплохой — это даже бакайцы признавали (хотя и скрипя зубами). Да и матийцы кому попало вряд ли доверят один из своих последних военных кораблей.

• Предыдущая
• 18/74
• Следующая