Белокурая кокетка - Мур Агата - Страница 26

• Предыдущая
• 26/27
• Следующая

Давлением. Это называется психологическим давлением. Он просто пользуется обстоятельствами для того, чтобы заставить ее плясать под свою дудку.

— И ты думаешь, что так просто уговоришь меня? — прошипела Элизабет.

Быстро, пока Джанни не опомнился, она проскочила в спальню и заперла дверь на ключ. Некоторое время она стояла, прислушиваясь к тишине в соседней комнате, и старалась выровнять дыхание.

— Можешь переночевать на диване в гостиной, если так уж жаждешь оберегать меня! — язвительно выкрикнула Элизабет, втайне рассчитывая, что Джанни уйдет.

А теперь спать! — приказала она себе. Хватит сексуальных экспериментов, переживаний, страхов и прочего. Чему бывать — тому не миновать.

С этими мыслями уставшая женщина торопливо умылась, почистила зубы и со стоном наслаждения легла на прохладные простыни. Выключив ночник, она погрузилась в благословленную темноту…

Проснулась Элизабет от странного ощущения чьего-то присутствия. Улица за окном была еще темной — стало быть, утро еще не наступило. Она осторожно протянула руку… и нащупала лежащего рядом человека.

— Джанни?

— Естественно. А кого ты ожидала обнаружить? — осведомился настырный итальянец.

— Но как ты сюда попал?

— Позаимствовал в кухне столовый нож. Ты же не всерьез меня выгнала! Я взывал к твоему состраданию, чуть ли не рыдал, но все было тщетно: у тебя очень крепкий сон. Тогда я рискнул сам себя впустить.

Джанни решил не тратить больше слов и, приподнявшись на локте, ласково поцеловал несколько оторопевшую женщину в шею.

— У нас есть пара часов, чтобы все исправить, — промурлыкал он. — Ты же не хотела бы, чтобы я там замерз и умер?

Элизабет не стала возражать и закрыла глаза, отдаваясь страстным поцелуям любовника. В конце концов, что мешало им наслаждаться сексом? Страсть — бурная, всепоглощающая, завораживающая, как наркотик, — неплохая замена любви…

К своему удивлению, за завтраком Элизабет обнаружила, что оживленно обсуждает, что именно следует взять для поездки в Эдинбург. Мало того, еще не совсем пришедшая в себя после бурных ласк этой ночи, она без единого протеста согласилась переехать к Джанни.

Судя по всему, это сражение я проиграла, философски заметила Элизабет. Должно быть, Джанни Копполо использует свое непревзойденное мастерство любовника как тайное оружие. Когда слова не помогают, в ход идет…

— Я заеду за тобой на работу, — сообщил торжествующий Джанни, после того как необходимые вещи были перевезены в его роскошные апартаменты.

— Хорошо.

— Какая покорность! Выглядит весьма подозрительно. Уж не думаешь ли ты убить меня во сне и сбежать?

— Вовсе нет, — без тени смущения ответила Элизабет, хотя нечто подобное ей в голову приходило. Как еще остановить этот паровой каток в образе человека? Выстрелом в упор? — Просто твоя яркая личность совершенно подавила меня, серую мышку. Следует с этим смириться, вот и все.

Джанни с сомнением хмыкнул.

— И серая мышка не передумала лететь со мной?

— Нет.

— Мне, вероятно, следует скрестить пальцы и молиться, чтобы ты не передумала, — проворчал Джанни, перед тем как выйти из квартиры.

Элизабет улыбнулась. Настроение у нее было великолепное.

Они прибыли в Эдинбург поздно вечером, и молодая женщина ничего толком не успела увидеть из окна автомобиля. Она еще никогда не была в древней столице Шотландии и намеревалась получить от поездки массу приятных впечатлений. Пока ее воображение потряс роскошный номер в отеле, который заказал для них Джанни.

— Мистер и миссис Копполо, — спокойно сообщил он портье.

Элизабет неопределенно хмыкнула, но промолчала. Если бы эти слова были правдой!

Зарегистрировавшись и получив ключи, они поднялись в номер. Молодая женщина с любопытством огляделась. Светлая мебель, сиреневый пушистый ковер на полу, занавеси и обивка кресел в тон. Спальня, гостиная, две ванные, сверкающие ослепительной белизной и хромированными аксессуарами, — все было превыше всяких похвал. Самой примечательной деталью спальни — по крайней мере, так показалось Элизабет, — являлась огромная двуспальная кровать, выполненная в современном стиле, удобная и мягкая. Этот предмет мебели был покрыт пушистым покрывалом, на которое немедленно хотелось улечься.

Разложив вещи, Элизабет уселась в удобное кресло и взглянула на Джанни. Тот стоял у окна, глядя на ночной город, и, казалось, был чем-то сильно озабочен.

— Твои деловые переговоры завтра начнутся рано? — спросила она.

Как было бы хорошо, если бы они вообще не состоялись, мелькнула в голове эгоистичная мысль. Тогда Джанни полностью принадлежал бы мне хотя два эти дня…

Теперь, в спокойной обстановке, в отсутствие многочисленных родственников и знакомых, в уютном номере отеля, этот мужчина не казался таким властным и далеким, как обычно.

Наконец Джанни тряхнул темноволосой головой, словно бы решившись на что-то, и повернулся к любовнице.

— Маленькая моя, — непривычно виноватым голосом произнес он, — я должен признаться, что солгал тебе.

— И в чем же?

— Питер Аткинс вместе со своими родителями вчера покинул Лондон.

— И ты, ты знал об этом и нечего мне не сказал! — Элизабет задохнулась от обиды.

Надо же! Оказывается, не было никакой нужды уезжать! Джанни намеренно воспользовался ее страхами, чтобы выманить в Эдинбург. Он лгал и использовал ее!

Самое лучшее в такой ситуации — немедленно вернуться назад, домой, навсегда порвать с человеком, для которого нет ничего святого. Подумать только, сам запугивал ее этим распроклятым Аткинсом, а теперь, как выяснилось, проблема уже решена. Что ж, по крайней мере, ее не нужно больше спасать…

— И что теперь? — растерянно произнесла Элизабет вместо того, чтобы высказать все те горькие слова, которые скопились в сердце.

— Не знаю.

— Ну, поскольку оберегать меня от Аткинса больше не нужно, ты можешь переключиться на Лауру. Она от тебя без ума, это точно, — язвительно заметила Элизабет, в которой обида взяла-таки верх над всеми другими чувствами.

— Лауры здесь нет, как ты видишь.

— Это дело вполне поправимое. Только свистни, и она перевалит через горы, чтобы добраться до обожаемого «друга»!

Представив на одно короткое мгновение возлюбленного в объятиях этой хищницы в женском обличье, Элизабет невольно сжала кулаки. Ну уж нет!

Джанни опять вздохнул и с некоторым опасением посмотрел на разгневанную фурию, которую сам только что вызвал к жизни.

— Послушай, я только хочу сказать… — снова начал он, подходя ближе и протягивая руки.

Однако молодая женщина была настороже и немедленно отскочила в другой конец комнаты.

— Только прикоснись ко мне, и я заору так, что сюда сбежится вся местная полиция, — пригрозила она оторопевшему итальянцу. — И вообще, я уезжаю немедленно! Всему есть предел! А наши отношения, они унизительны и… и греховны! Мало того, они не имеют будущего. Я давно собиралась тебе это сказать, и вот теперь говорю. Прощай, Джанни!

Элизабет повернулась и стремительно бросилась к двери. Однако отвергнутый любовник наконец-то опомнился и, кинувшись за беглянкой, поймал ее за руку.

— Подожди, Бет, не уходи! — воскликнул он. — Ты все не так поняла!

— Я поняла все правильно! Ты меня использовал и теперь сам же в этом сознался! Зачем ты обманом затащил меня сюда? Для того чтобы поиздеваться? — Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырвать руку. — Пусти меня! Я не игрушка, ты не смеешь, не смеешь так со мной обращаться!

Слезы текли по ее искаженному болью лицу, но Элизабет их не замечала. Ей было очень горько, очень плохо. Вот и настал момент, которого она так боялась! Они с Джанни расстаются навсегда. Конечно, можно снова пойти у него на поводу, сдаться, но после этого уже невозможно будет уважать саму себя.

— Бет, послушай! — Джанни как-то исхитрился обнять ее и теперь не разжимал рук, несмотря на сопротивление Элизабет. — Да, я заманил тебя сюда обманом, каюсь. Я виноват, слышишь? Но у меня есть оправдание, я боялся…

• Предыдущая
• 26/27
• Следующая