В твоих пылких объятиях - Мур Маргарет - Страница 6

• Предыдущая
• 6/69
• Следующая

Губы короля тронула хитрая улыбка.

– Мы пригласили ее сегодня во дворец, чтобы предоставить тебе возможность уладить с ней это дело полюбовно Ричарда захлестнули самые противоречивые чувства. В душе у него переплелись надежда, смущение и отчаяние. Хитрая улыбка на губах короля наводила на самые разные мысли – могло даже статься, что его величество затеял все это только для того, чтобы немного позабавиться.

Прежде чем Ричард успел прийти к какому-либо определенному выводу, дверь отворилась и пестро одетый паж ввел в комнату женщину в черном траурном платье.

У Ричарда от удивления отвисла челюсть, поскольку он узнал эту женщину сразу – как только она вошла в королевские покои. Пресловутая вдова Лонгберн, унаследовавшая от мужа его, Ричарда, родовое имение, и незнакомка, которую он не далее как сегодня утром вырвал из лап Сидли и его подвыпивших приятелей, оказались одним лицом.

Вдова приподняла широкие юбки и присела в придворном поклоне. В следующее мгновение она почувствовала на себе взгляд Ричарда, перевела на него глаза, узнала и замерла на месте от удивления и смущения.

Когда паж открывал дверь, а потом, уходя, закрывал ее, Ричард обнаружил, что женщина пришла не одна. В коридоре стоял высокий широкоплечий мужчина с мрачным, но не лишенным привлекательности лицом. На взгляд спутнику вдовы можно было дать лет тридцать пять – сорок «Кто это? – задался вопросом Ричард. – Ее брат? Дядя?

Друг семьи? Или, быть может, претендент на ее руку и сердце?»

Неожиданно Ричард ощутил укол ревности, чего никак от себя не ожидал. Как же так? Ведь несколько минут назад он разговаривал с королем о Минетте, а Минетта была его любовницей на протяжении последнего месяца. При этом он, Ричард, зная, что Минетта может уйти от него к королю, не испытывал ни малейшего волнения и, казалось, вел речь о каком-то щенке, которого ему предстояло передать в хорошие руки.

Король поднялся Со стула, подошел к гостье и прикоснулся губами к ее руке. Это заставило Ричарда вернуться к реальности – как, впрочем, и молодую вдову, которая, присев в реверансе, оставалась в этом положении до тех пор, пока к ней не подошел Карл.

– Поднимитесь же, дорогая, – сказал король, добродушно ухмыльнувшись. – К чему это низкопоклонство?

Судя по выражению лица женщины, она была убеждена, что в присутствии короля его подданные должны находиться именно в таком положении – согбенном.

Впрочем, когда король повел ее за руку к столу, ей пришлось распрямиться. Усадив Элиссу за стол, король сел с ней рядом. Теперь она находилась как раз напротив Ричарда, и ему волей-неволей пришлось поднять на нее глаза. Ричард решил, разглядывая вдову и оценивая ее внешность, быть по возможности объективным. Для этого ему стоило только представить себе, что вдова – актриса и кандидатка на роль в его новой пьесе.

На первый взгляд ей и в самом деле можно было дать не больше двадцати трех лет. Кожа у нее была нежная и розовая, а черты лица – правильными. Формы же ее тела наверняка заставили бы побледнеть от зависти даже красотку Минетту. Густые каштановые волосы были собраны в скромный пучок на затылке – локонов, каких требовала мода, она не признавала. Правда, одна шаловливая прядка выбилась из строгой прически вдовы Лонгберн и теперь вилась около виска. Ричард почувствовал неодолимое желание протянуть руку и заправить эту прядку ей за ухо.

Преодолев это наваждение, Ричард стал всматриваться в глаза своей визави, обладавшие изумительным золотисто-карим цветом. Более всего, однако, Ричарда поразил не цвет ее глаз, но их выражение. В ее взгляде были и мудрость, и понимание жизни, и нежелание склоняться перед обстоятельствами.

Ричард вспомнил о предложении короля «договориться с этой женщиной полюбовно» и подумал, что это будет не так-то просто. Если он правильно понял ее взгляд, своего – вернее, того, что она считала своим, – она не отдаст ни при каких условиях.

Негромко кашлянув, король произнес:

– Мистрис Лонгберн, позвольте представить вам украшение нашего двора, да и, пожалуй, всего Лондона, известного сочинителя пьес сэра Ричарда Блайта. Познакомься, сэр Ричард, – это мистрис Элисса Лонгберн.

– Здравствуйте, сэр Ричард, – пробормотала Элисса, делая реверанс.

«Ага! – подумал Ричард. – Леди решила сделать вид, что мы с ней не знакомы. Поскольку утром она мне нагрубила, в этом ничего удивительного нет».

Ричард тоже поднялся со стула и поклонился.

– К вашим услугам, мадам. Кстати, как вы себя чувствуете?

– Не понимаю вас, сэр, – отозвалась она.

Короля, казалось, тоже немало удивил этот вопрос, и он озадаченно посмотрел на Ричарда.

– Я полагаю, ваше величество, что мистрис Лонгберн больна. Должно быть, у нее что-то с головой. Не далее как сегодня утром я помог ей выпутаться из затруднительною положения, и мы с ней познакомились, но она – подумать только! – уже об этом забыла, – объяснил Ричард королю.

Его величество с любопытством посмотрел на Элиссу, которая покраснела так, что от ее щек можно было зажечь свечу.

– Это правда? – спросил король.

– Да, ваше величество, я попала утром в затруднительное положение и была настолько расстроена случившимся, что почти не обратила внимания на своего спасителя.

Ричард покачал головой. Оказывается, эта женщина обладала способностью лгать – да еще и в присутствии короля!

К большому удивлению Ричарда, король, выслушав даму, переключил внимание на него.

– А ты, сэр Ричард, кажется, тоже страдаешь этой болезнью. Что же ты ни словом не обмолвился об утреннем происшествии и не сказал мне, что уже знаком с мистрис Лонгберн?

– Она не удостоила меня чести узнать ее имя.

– Я, ваше величество, думала в ту минуту только о том, как бы побыстрее ускользнуть от… – В голосе Элиссы послышалось замешательство.

Все, кто был знаком с порядками при дворе, трижды бы подумали, прежде чем лишний раз упомянуть имена королевских любимцев – Сидли, Бакхерста и Джермина, – тем более в связи с имевшим место досадным происшествием.

– Так от кого же вы хотели ускользнуть, мадам? – с металлом в голосе спросил король.

Ричард не без удовольствия наблюдал за тем, как король гипнотизировал взглядом строптивую мистрис Лонгберн, раздумывая при этом, стоит или не стоит говорить его величеству о том, что Сидли и его приятели к ней приставали.

С минуту подумав, он решил, что все-таки не стоит, поскольку эта теплая компания обладала при дворе большим влиянием – куда большим, чем его собственное.

– Это были пьяные бездельники, ваше величество, которые и языками-то едва ворочали, – сказал он. – Думаю, что ничего особенно дурного они не замышляли. Прицепились же к леди так просто, от нечего делать.

– Нет, замышляли! – сверкнув глазами, возразила она. – Они были до такой степени грубы и злонамеренны, что я стала опасаться за свою жизнь и за жизнь сына.

– Очень жаль, мадам, что Лондон встретил вас столь нелюбезно, – сочувственно произнес король. – Тем не менее мы удивлены, что вы не обратили внимания на такого красавца, как Блайт.

– Знаете, ваше величество, у нас ко всему прочему еще и багаж украли.

Ни король, ни Ричард, разумеется, ничего об этом не знали. Другая женщина на месте вдовы Лонгберн рыдала бы в три ручья уже по одной только этой причине.

В этот момент Ричард был готов простить вдове все – даже грубость по отношению к собственной персоне. Да, был готов, пока не напоролся на ее взгляд – проницательный и холодный.

Ричарду ничего не оставалось, как обругать себя за легковерие.

Что и говорить, эта женщина умела разыгрывать из себя оскорбленную невинность, когда ей это было выгодно.

«Странно все это», – подумал сочинитель. Уж кто-кто, а он, Ричард, хорошо знал, что такое человеческое лицемерие, и не должен был поддаваться на подобную уловку.

– Так вот почему вы забыли сказать мне «спасибо», – сухо заметил он.

Прищурившись, Элисса смерила сэра Ричарда пристальным взглядом. Она уже поняла, что Ричард видит все или почти все, что ей хотелось бы скрыть, и это приводило ее в замешательство. Не легче ей было и оттого, что сидеть им приходится за одним столом с королем Англии.

• Предыдущая
• 6/69
• Следующая