Человек семьи - Мур Робин - Страница 8

• Предыдущая
• 8/111
• Следующая

Пат вернулся на свой дубовый стул, пока Тони разговаривал со священником. Полицейский склонился над трубкой, намеренно заглушая свою речь. Пат напрягался, чтобы расслышать хоть что-нибудь, но смог поймать лишь несколько слов: "Не слишком серьезное... Он... Думаю, что сможем уладить как-нибудь... Я понимаю..."

Тон копа был крайне уважительным, и Пату показалось, что в голосе полицейского было больше почтительности, чем необходимо было оказывать обычному приходскому священнику. Через пару минут Тони повесил трубку и подошел к стулу Пата.

– Пошли, малыш. Сейчас встретимся с твоим раввином.

Они поехали в личной машине Тони – "плимуте-Купе" 42-го года. По пути полицейский задал ему несколько вопросов о его связях с отцом Раймундо, но Пат чувствовал, что самым разумным было бы оставить все эти разговоры до встречи с жирным священником.

У входа в дом пастора играли дети в штандер, и Тони подъехал к тротуару в зоне их игры. Пара мальчишек выглядела не намного младше самого Пата.

После телефонного разговора со священником отношения полицейского с Патом начали едва ощутимо меняться. Пат уже чувствовал, что больше не является его пленником. Если его и обвинят, то, по всей видимости, дело не пойдет дальше участка.

Отец Раймундо ожидал их в кабинете, в задней части дома. Пара девочек-подростков писали объявления о грядущем благотворительном базаре. Отец Раймундо жестом попросил их выйти.

На стене кабинета висел эскиз домостроительного проекта по борьбе с трущобами на участках, прилегающих к церкви. На других стенах Пат увидел обычную коллекцию картин из жития святых, которую помнил со времен пребывания в сиротском доме. Над столом священника висела бронзовая дощечка с выражением благодарности от Итало-американской лиги. Там же, над столом, на книжной полке были выставлены трофеи, завоеванные командами игроков в мяч и другими командами, входящими в церковную общину. На стене вдоль комнаты висел график начинавшихся соревнований по пинг-понгу.

Тони Вергаро, вырядившийся для этого визита в твидовую куртку и серую шляпу, вежливо обнажил голову.

– Здравствуйте, отец, – сказал он. – Мы не виделись с вами со дня Святого Дженаро.

– Здравствуй, Тони. Так в чем неприятность?

– Ну, на самом деле пустяк. Думаю, что удастся все исправить. Малыш замешан в деле по продаже металлолома фирмой "Континентал". Мистер Алперт думает, что часть стружки пропадает, но пока ничего определенного не обнаружено. Мы не станем обвинять малыша.

Отец Раймундо машинально чертил пятиконечные звезды на зеленой промокашке.

– Ничего более серьезного?

– Это все. Имейте в виду, мы даже не совсем уверены в том, что это делал Пат.

Сам Пат был настолько изумлен сменой тона в голосе детектива, что начал подумывать, не заявить ли о деньгах, которые у него изъяли.

– Ладно, почему бы вам не сказать мистеру Алперту, что мы здесь позаботимся о юном Паскуале? Если Алперт начнет доставлять вам новые неприятности, скажите ему, чтобы позвонил мне.

– Больше проблем из-за него не будет, отец. Возможно, он разработает какую-нибудь новую систему контроля, чтобы было легче вести учет этого металлолома.

– Это все? Других дел нет?

– Нет, отец.

– Тогда ты можешь идти. Оставь здесь юного Паскуале.

Полицейский в штатском снова надел свою шляпу, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Священник обернулся к Пату, стоявшему возле стены и рассматривавшему порядок игр по пинг-понгу.

– Твоим отцом был Доменик Конте? – спросил он.

Пат был удивлен. Он думал, что никто не помнит о его отце. Откуда узнал о нем священник?

Он кивнул головой в подтверждение.

– Хорошим человеком был твой отец, – сказал священник. – Он геройски погиб. Ты должен гордиться, вспоминая его.

– Я никогда не знал его, отец. Он погиб, когда я был совсем маленьким. Мама о нем почти не рассказывала. А откуда вы его знаете?

– Твоя фамилия показалась мне знакомой. Твой крестный отец, Паскуале Гальяно, был моим другом еще в Италии. Мы родом из одной деревни, Кастелламаре дель Гольфо. Кажется, сам Господь опекает тебя и вложил твою судьбу в верные руки.

– Похоже на то, отец.

– Твоя мать умерла пару лет назад?

– Уже шесть лет прошло, отец.

– И где же ты жил с тех пор? У тебя есть родственники?

Пат решил, что не повредит рассказать правду. Похоже, если этот священник захочет что-то узнать, все равно добьется своего.

– Жил в Доме Святого Духа в Джерси. Но мне там не нравилось, поэтому приехал сюда и стал работать. Я помнил, что наша семья жила где-то здесь поблизости. Вы собираетесь отправить меня обратно?

– Сомневаюсь, что в Доме Святого Духа кого-нибудь интересует, что с тобой дальше случилось. Ты уже почти дорос до того возраста, чтобы самому устраивать свою жизнь. Ты закончил школу?

– Я посещал ее только два с половиной года, отец.

– Вот это нехорошо. В наше время необходимо образование. Наш народ нуждается в молодых образованных людях. Слишком много итальянцев думают, что ходить в школу – не мужское занятие, что необязательно получать образование. Это неверно. Вот почему евреи настолько обогнали нас в этой стране. Они заботятся об образовании своих детей.

Священник внимательно осмотрел Пата. Юноша был чуть меньше шести футов ростом. Кожа на его лице была белой с румянцем. Волосы постепенно темнели, становясь каштановыми, и ложились кольцами вокруг головы. Зубы были крепкими и немного выступающими, а настороженные глаза, обрамленные длинными черными ресницами, цветом напоминали черновато-коричневый кофе-эспрессо. Симпатичный парень. Даже в испачканной рабочей одежде он держался так, что чувствовалось, юноша сознает свою привлекательность в полной мере.

– У тебя слишком хорошие способности, чтобы растрачивать их на столь беспорядочную жизнь, которую ты ведешь. Такая жизнь может завести только в тюрьму. Чем я могу тебе помочь?

– Вы ничем мне не обязаны, отец. Я признателен вам за то, что вы сделали теперь для меня, но больше вы не обязаны заботиться обо мне. Мы сквитались.

– Замолчи и сядь. Ты – представитель моего народа. Мы не можем бросать друг друга на произвол судьбы. Это позор и преступление, что никто не поинтересовался твоей судьбой после того, как твоя мать уехала в Нью-Джерси, но она сделала это по собственной воле. У нее была не очень счастливая жизнь; ей казалось, что, уехав, она сможет изменить свою судьбу. Но этот способ никогда никого не спасал. Мы все обязаны помогать друг другу. Ты видел, что случилось сегодня. Знаешь ли ты, что бы произошло, если бы ты остался один в такой ситуации? Если бы я не смог помочь тебе?

Пат кивнул головой с жалким видом.

– Ты приземлился бы в исправительном заведении. Они там не слишком хорошо обращаются с воспитанниками. И не вздумай поверить кому-нибудь, кто скажет, что раз ты несовершеннолетний, дело в полиции на тебя не заведут. Это просто означает, что его не используют против тебя, если когда-нибудь другое дело дойдет до суда. Но записи об арестах и нарушениях законов до совершеннолетия всегда будут оставаться в твоем деле в полиции.

Не пытается ли священник просто напугать его? Зачем он забивает ему голову такой дребеденью?

Отец Раймундо помолчал, задумавшись на несколько секунд, затем решительно хлопнул ладонью по столу. При этом кольца с драгоценными камнями издали резкий звук удара о деревянную поверхность.

– Мне нужен человек для помощи здесь, в приходе. Ты переедешь жить в пасторский дом. Будешь помогать в работе с молодежью. Может быть, наладишь работу атлетических команд. И еще закончишь школу. После этого подумаем о дальнейшем.

Пат пытался поднять голос в знак протеста. "Что он думает о себе, скажите ради Христа, этот жирный священник?" Но отец Раймундо поднял пухлую руку ладонью вверх – жест власти и решимости, предполагавший окончание спора.

• Предыдущая
• 8/111
• Следующая