Смерть на Ниле (др. перевод) - Кристи Агата - Страница 5

• Предыдущая
• 5/40
• Следующая

– Я очарован, – говорил он, – эти горы, солнце и лодочки на реке. Да, жизнь прекрасна.

Он помолчал и вдруг обратился в ней.

– Вы не согласны со мной, мадемуазель?

– Не знаю, – просто сказала Розали.

– По-моему, Асуан довольно унылый город. В гостинице почти пусто. А те, кто есть, все столетние старики, – она замолчала, закусив губу.

– Что ж, – сказал Пуаро с лукавой искрой в глазах, – вы правы, я уже одной ногой в могиле.

– Я совсем не о вас. Простите, это вышло так грубо, – извинялась девушка.

– Ничего, ничего. Вполне понятно, вам нужны люди вашего возраста. Но тут есть один молодой человек.

– Который все время не отходит от своей матери? Мне очень нравится мать, но сын производит впечатление человека высокомерного и тщеславного.

– А я? Вы не находите меня высокомерным и тщеславным?

– Нет, не нахожу.

Ей явно не было до него никакого дела, но это ничуть не беспокоило Пуаро. Он самодовольно объявил:

– Мои друзья считают меня человеком в высшей степени тщеславным.

– Ну что же, – ответила Розали рассеянно, – у них, вероятно, есть для этого основания. К сожалению, меня преступления нисколько не интересуют.

– Счастлив узнать, – торжественно объявил Пуаро, – что у вас на совести нет никакой вины.

На секунду ее угрюмое лицо оживилось, – она взглянула на Пуаро вопросительно. Он, казалось, не заметил вопроса и продолжал:

– Ваша матушка не выходила к завтраку сегодня. Надеюсь, она не больна?

– Ей просто не нравится здесь, – отвечала Розали неохотно, – скорей бы уехать!

– Вы едете в Вади-Хальфа и во второй Катаракт?

– Да.

– Значит, мы едем вместе.

Они вышли из тенистого сада на пыльный берег реки. Зашли в магазин за пленкой для фотокамеры. (Это было целью прогулки.) И подошли к пристани. Огромный теплоход только-только причалил. Пуаро и Розали с интересом разглядывали вновь прибывших.

– Смотрите, сколько народу! – заметил Пуаро. Она обернулась к Тиму Аллертону, присоединившемуся к ним. Он тяжело дышал, как будто очень спешил.

– Обычные туристы, – заметил Тим, указывая на спускающуюся по трапу толпу.

– По-моему, на сей раз более мерзкие, чем всегда, – возразила Розали.

Все трое смотрели на вновь прибывших с высокомерием, с каким старожилы относятся к новичкам.

– Привет, – неожиданно оживился Тим.

– Будь я проклят, если это не Линнет Риджуэй.

Пуаро никак не прореагировал на это замечание. Розали же с любопытством спросила:

– Где? Вот эта в белом?

– Да, и с ней высокий парень. Они спускаются на берег. Видимо, это и есть новоиспеченный супруг. Как же его фамилия?

– Дойль, – сказала Розали, – Симон Дойль. Об этом писали все газеты. Она купается в деньгах, да?

– Всего-навсего одна из самых богатых невест в Англии, – шутливо ответил Тим.

Они замолчали. Пуаро внимательно всматривался в девушку, о которой говорили его спутники.

– Красавица, – пробормотал он.

– Почему это некоторым дано все на свете, – горько сказала Розали.

Она следила за девушкой в белом, спускающейся по сходням, и на лице ее появилось выражение безотчетной зависти и злобы.

Линнет Дойль держалась так изящно и непринужденно, будто вышла на сцену, словно была знаменитой актрисой. Богатая и прекрасная светская дама во время медового месяца. С легкой улыбкой она обернулась к высокому мужчине, сопровождавшему ее, и что-то проговорила. Он ответил ей, и звук его голоса показался Пуаро знакомым. Глаза Пуаро загорелись, а брови сдвинулись. Молодая пара прошла мимо. Он услышал, как Симон Дойль сказал жене:

– Все уладится, голубка. Не волнуйся, дорогая.

Он смотрел на нее покорно и восторженно. Пуаро задумчиво всматривался в это загорелое лицо с синими глазами и простоватой мальчишеской улыбкой.

– Повезло черту, – заметил Тим, прерывая молчание, – такие деньги без аденоидов и плоскостопия в придачу.

– Они так безбожно счастливы, – сказала Розали, не скрывая зависти, и вдруг добавила так тихо, что Тим не услышал:

– Это несправедливо.

Пуаро в этот момент сосредоточенно думал о чем-то своем, он недоуменно хмурился, но последняя фраза Розали отвлекла его, и он быстро взглянул на нее.

– Мне нужно купить кое-что для мамы, – сказал Тим, приподнял шляпу и удалился.

Пуаро и Розали медленно направились к отелю.

– Так вы считаете это несправедливым, мадемуазель? – вкрадчиво произнес Пуаро.

Она сердито вспыхнула.

– Не понимаю, о чем вы.

– Я только повторил ваши слова, да, да, это ваши слова.

Розали пожала плечами.

– У нее всего слишком много. Деньги, красота, фигура и…

Она остановилась, и Пуаро договорил за нее.

– И любовь, не так ли? Любовь? Но откуда нам знать, может быть, он женился ради денег.

– А разве вы не заметили, как он на нее смотрит?

– Разумеется, мадемуазель. Я заметил все, что можно было заметить. Но кроме того, нечто такое, чего вам заметить не удалось.

– А чего я не заметила?

– Я увидел, – торжественно начал Пуаро, – темные круги под глазами девушки и пальцы, сжимающие ручку зонтика с такой силой, что костяшки пальцев побелели…

Розали смотрела на него не понимая.

– Вы хотите сказать?..

– Я хочу сказать – эта леди богата, красива, любима, и все-таки в ее жизни не все в порядке. Я знаю и еще кое-что.

– Ну!

– Я уверен – этот голос я уже слышал когда-то. Голос мсье Дойля, но где, когда – никак не могу вспомнить.

Они подошли к отелю.

– Надо разыскать маму, – сказала Розали и вошла в прохладный полутемный вестибюль.

Пуаро прошел на балкон, с которого был виден Нил. Здесь стояли маленькие столики, накрытые к чаю, но было еще слишком рано. Он постоял несколько минут, любуясь рекой, а затем направился в сад. Под горячим солнцем несколько человек играли в теннис. Он прошел мимо и очутился на крутой извилистой тропинке. Здесь-то он и наткнулся на девушку, которую видел в ресторане «;Шезматант». Он узнал ее сразу. Ее лицо в тот вечер навсегда запечатлелось в его памяти. Теперь выражение этого лица было совсем иным. Она побледнела, похудела и казалась усталой и удрученной. Он отошел в сторону и незаметно стал наблюдать за ней. Она нетерпеливо постукивала по земле маленькой ножкой. В ее темных горячих глазах было страдание и подавленное торжество. Она смотрела вниз, на реку, где скользили прогулочные катера. Лицо – и голос. Он вспомнил и то и другое. Лицо этой девушки и голос, который он слышал только что, голос молодого супруга…

И тут же, в тот самый момент, пока он незаметно наблюдал за маленькой девушкой, разыгралась следующая сцена грядущей драмы. Послышались голоса, девушка встала. По тропинке спускалась Линнет Дойль с мужем. Линнет казалась спокойной и счастливой, напряжение исчезло.

Девушка сделала два шага вперед, и те двое замерли пораженные.

– Привет, Линнет, – сказала Жаклина де Бельфорт, – а вот и я. Что ж, мы так и будем без конца натыкаться друг на друга? Привет, Симон, как дела.

Линнет Дойль с легким криком спряталась за скалу. Добродушное лицо Симона исказилось от злобы. Он двинулся вперед, как будто хотел ударить девушку. Она быстро обернулась, показывая на Пуаро. Симон тоже обернулся.

– Привет, Жаклина, мы не ожидали встретить тебя здесь, – неловко пробормотал он.

Слова его прозвучали неубедительно.

Девушка ответила сияющей белозубой улыбкой.

– Приятный сюрприз? – бросила она и, кивнув, пошла вниз по тропинке.

Пуаро тактично пошел в противоположную сторону. Уходя, он услышал голос Линнет Дойль.

– Ради бога, Симон! Что же делать, Симон.

Ужин подходил к концу. Большинство гостей отеля «Катаракт» сидели на слабо освещенной террасе за маленькими столиками. Вошли Симон и Линнет Дойль в сопровождении высокого представительного американца с чисто выбритым узким лицом. Они остановились в дверях, и в этот момент Тим Аллертон поднялся и направился к ним?

• Предыдущая
• 5/40
• Следующая