Дэнс, дэнс, дэнс - Мураками Харуки - Страница 66

• Предыдущая
• 66/119
• Следующая

— Понятно… — вздохнул он. — Ну, спасибо, что довез. Похоже, я сегодня всю дорогу нес какую-то околесицу, да?

— Ты тоже устал, — сказал я. — Успеешь подумать о своих мертвецах. Они мертвы и никуда от тебя не денутся. Отдохни, приди немного в себя — тогда и думай. Понимаешь, о чем я? Она мертва. Абсолютно, безнадежно мертва. Ее труп уже вскрыли и заморозили. И никакие угрызения совести, никакие сантименты ее не вернут.

Готанда кивнул.

— Да, я понимаю, о чем ты…

— Спокойной ночи, — попрощался я.

— Считай, что я твой должник! — сказал он.

— Ну, зажги для меня газовую горелку — и мы в расчете.

Он рассмеялся и уже собрался вылезти из машины, как вдруг что-то вспомнил и посмотрел на меня.

— Странное дело… Я ни с кем в жизни не говорил так искренне, как с тобой. А ведь мы не виделись двадцать лет, и с тех пор встречаемся всего второй раз. Чудеса…

Сказав так, он вышел из машины. Поднял воротник плаща — и под мелким весенним дождиком скрылся в дверях отеля “Нью-Гранд”. Прямо кино “Касабланка”, подумал я. “Начало прекрасной дружбы”, черт меня побери…[48]

Но вся штука в том, что я испытывал к нему похожее чувство. И понимал, что он имеет в виду. Кроме него, я бы тоже сейчас никого не назвал своим другом. И тоже думал, что это странно. А в том, что это напоминает мне “Касабланку”, он, конечно, не виноват.

Я поставил кассету “Слай энд зэ Фэмили Стоун” и, похлопывая по баранке в такт музыке, поехал обратно в Токио. Старая добрая “Everyday People”…

Я никакой, и ты никакой,

В этом мы так похожи с тобой

Каждый сверчок знает свой шесток,

Каждый гвоздь знает свой молоток

У-у-у, ша-ша! —

Повседневный народ…

Дождь все накрапывал, тихо и монотонно. Мягкий, ласковый дождик, после которого на деревьях распускаются почки, а из семян пробиваются ростки. “Абсолютно, безнадежно мертва”, — сказал я вслух. Надо было остаться в отеле да напиться с Готандой как следует. Все-таки нас связывают целых четыре вещи. Опыты по естествознанию. Оба разведены. Оба спали с Кики. И оба — с Мэй. А теперь Мэй мертва. Абсолютно, безнадежно… Стоило бы выпить за упокой ее души. Я вполне мог остаться с Готандой, и мы бы неплохо посидели. Свободного времени — хоть отбавляй, на завтра я ничего не планировал. Так почему же я не остался? Наверно, потому, что это напомнило сцену из фильма, вдруг понял я. Даже как-то жаль мужика. Слишком уж обаятельный. Хотя сам, наверное, в этом не виноват… Наверное.

Дома я налил себе виски, встал у окна и сквозь жалюзи долго разглядывал огоньки машин на хайвэе. Часам к четырем почувствовал, что клюю носом, залез в постель и уснул.

Пролетела неделя. Неделя, за которую весна утвердилась в своих правах и не отступала уже ни на шаг. Совсем не то, что в марте. Сакура отцвела, и апрельские ливни разметали ее нежно-розовые лепестки по всему городу. Столица наконец-то выбрала себе мэра, а в школах начался учебный год.[49] Открылся Токийский Диснейленд. Зачехлил ракетку Бьёрн Борг. В хит-парадах лидировал Майкл Джексон. Мертвые оставались мертвы.

Вздорная, бессвязная неделя, за которую лично у меня ничего значительного не произошло. Вереница дней, которая в итоге не привела ни к чему. За эту неделю я дважды искупался в бассейне. Сходил в парикмахерскую. Иногда покупал газеты. Ничего хоть как-то связанного с Мэй в газетах не попадалось. Похоже, полиция так и не установила ее личность. Каждый раз, купив газету на станции Сибуя, я заходил в “Данкин Донатс”, просматривал весь номер от корки до корки и выкидывал газету в урну. Глаз ни на чем не останавливался.

Дважды — во вторник и в четверг — я встречался с Юки, мы болтали и вместе обедали. Да еще в понедельник выехали за город, всю дорогу слушали рок-н-ролл. Мне нравилось с ней встречаться. Мы и правда совпадали характерами. К тому же, у обоих была куча свободного времени. Ее мать еще не вернулась в Японию. Не считая встреч со мной, все эти дни Юки безвылазно сидела дома. “Когда я гуляю одна, вечно появляются какие-то воспитатели и указывают, что мне делать”, — пожаловалась она.

— А может, тебя в Диснейленд свозить? — предложил я.

— Нетушки! — скривилась Юки. — Ненавижу…

— Что ненавидишь? Всех этих сладеньких добреньких микки-маусов, которые развлекают детишек за папины денежки?

— Ну да, — просто ответила Юки.

— Но сидеть дома — вредно для здоровья, — заметил я.

— Эй… Хочешь, поедем на Гавайи? — предложила она.

— На Гавайи?

Я подумал, что ослышался.

— Мама звонила. Говорит, пускай я немножко погощу у нее на Гавайях. Она сейчас там. Делает гавайские фотографии. Бросила меня и не вспоминала тыщу лет, а теперь вдруг забеспокоилась. И давай звонить. Мама в ближайшее время в Японию не вернется, а я все равно в школу не хожу… А что, Гавайи — не так уж плохо, а? И если ты тоже захочешь приехать — она сказала, что дорогу тебе оплатит. Я ведь не могу поехать туда одна, верно? Вот и давай съездим на недельку. Интересно же!

Я рассмеялся.

— Но чем это отличается от Диснейленда?

— На Гавайях хотя бы нет воспитателей.

— Ну, что ж… Идея неплохая, — сдался я наконец.

— Так что — поехали?

И тут я задумался. И чем больше я думал, тем сильнее казалось, что съездить на Гавайи — вовсе не плохая идея. То есть, сейчас я бы и правда с удовольствием умотал из города куда подальше, окунулся в какую-нибудь совсем иную среду. Здесь, в Токио, я застрял слишком плотно. Ни одной здравой мысли о том, как действовать дальше, в голове не всплывало. Все путеводные нити, по которым я двигался до сих пор, оборвались, а новых не появлялось. Я лишь чувствовал, что нахожусь не там, где нужно, и делаю что-то не то. Чем бы ни занялся — физический дискомфорт. Депрессия, при которой постоянно мерещится, будто ешь странную пищу и покупаешь странные вещи. И при всем этом — мертвые оставались мертвы. Абсолютно, безнадежно мертвы… Одним словом, я действительно устал. Дикий стресс, накопившийся за трое суток в полиции, до конца не прошел и понемногу сказывался во всем.

На Гавайях до сих пор я бывал только раз, и провел там всего сутки. Я летел в Лос-Анжелес по работе, у самолета прямо в воздухе забарахлил двигатель, и он совершил вынужденную посадку на Гавайях. И всем пришлось заночевать в Гонолулу. В отеле, куда нас поселила авиакомпания, был киоск, я купил там темные очки, плавки и до самого вечера провалялся на пляже. Отличный получился день… Гавайи. Прекрасная мысль!

Провести там с недельку, не думая ни о чем. Накупаться, от пуза напиться “пинья-колады”[50] — и назад. Снять усталость. Облегчить душу, успокоиться. Загореть до черноты. А уже потом посмотреть на свою ситуацию свежим взглядом, заново все обдумать. И в итоге хлопнуть себя по лбу: “Ну, конечно! Вот в чем дело! Как я сразу не догадался!”

Очень даже неплохо.

— Неплохая идея, — ответил я наконец.

— Ну, тогда решено! Поехали билеты покупать.

Перед тем, как ехать за билетами, я узнал у Юки номер и позвонил Хираку Макимуре. Трубку взял Пятница. Я представился, он радушно меня поприветствовал и соединил с хозяином.

Я объяснил Хираку Макимуре ситуацию. И спросил, не против ли он, если я свожу Юки на Гавайи. “Об этом я и мечтать не мог”, — обрадовался он.

— Да тебе и самому неплохо бы развеяться где-нибудь за границей, — добавил Макимура. — Разгребальщикам сугробов тоже нужно отдыхать. Опять же, полиция донимать не будет попусту. То дело ведь еще не закрыли? Они к тебе еще придут, помяни мое слово…

— Очень может быть, — сказал я.

— О деньгах не беспокойся. Отдыхайте сколько влезет, — продолжал он. О чем бы он ни говорил — все кончалось деньгами. Практичный человек.

• Предыдущая
• 66/119
• Следующая