Медленной шлюпкой в Китай - Мураками Харуки - Страница 13

• Предыдущая
• 13/28
• Следующая

Во всяком случае, пока я говорю, обращаясь к тебе, ощущаю себя таким вот песчаным человеком. И все, к чему я прикасаюсь, — песок, песок, песок, песок...

...Кажется, я слишком много говорю о себе. Но если задуматься, ничего не поделаешь. О тебе же я не знаю совсем ничего. А знаю лишь твое имя и адрес. Сколько тебе лет, какой у тебя доход, какой формы нос, толстая ты или худая, замужем или нет, — все это мне совершенно неизвестно. Но это и не важно. Наоборот, так даже лучше. Я хочу все устроить по возможности проще, как можно проще, одним словом — абстрактней.

Иными словами, вот есть письмо от тебя.

И мне этого достаточно. Как зоолог определяет по слоновьей какашке, подобранной в джунглях, рацион питания зверя и его повадки, вес и сексуальную жизнь, посредством лежащего перед собой письма я реально ощущаю такое существо, как ты. Конечно, без внешнего вида и запаха духов. Это как раз к черту. Существо — какое оно есть.

Твое письмо, признаться, очаровательно. Текст, взмахи кистью, знаки препинания, переходы на новую строку, стилистика — все идеально. Не выдающееся, но идеально.

За месяц я перелопачиваю около пятисот писем, но, честно говоря, такого волнующего письма мне раньше читать не приходилось. Я тайком забрал его домой, и перечитывал несколько раз. Затем последовательно проанализировал. Оно достаточно коротко, писать такое недолго.

Анализ привел меня к следующим выводам. Первое: в нем огромное количество запятых. На одну точку 6,36 запятых. Как считаешь, не многовато? Но не только это. Расстановка запятых — хаотична.

Только не подумай, что я над тобой издеваюсь. Я просто им тронут.

Тронут.

Причем дело не только в запятых. Все твое письмо, вплоть до последней кляксы, задирает и бередит меня.

Почему?

Потому что в конечном итоге тебя в этом письме нет. То есть, история, несомненно, присутствует. Девушка (если хотите, женщина) купила по ошибке пластинку. Она подозревала, что на пластинке совсем другие мелодии, но окончательно поняла, что хотела купить другую, лишь спустя неделю после покупки. Продавщица поменять пластинку отказалась. Остается только написать письмо с жалобой. Такая вот история.

Чтобы понять ее, мне пришлось перечитать письмо трижды. Почему? Потому что письмо твое совершенно отличается от всех жалоб, которые мы получали до сих пор. Если честно, то в твоем письме нет самой жалобы. Нет никаких чувств. Есть лишь одна история.

По правде говоря, ты застала меня этим письмом врасплох. Я никак не мог понять, какова его цель: жалоба или признание, декларация или же формулировка какого-либо тезиса. Твое письмо походило на репортажные снимки с места массового убийства. Без комментариев, без статьи. Одни фотографии. Там наобочине неведомой дороги в неведомой стране валялись мертвые тела.

Я даже не могу понять, что тебе нужно. Твое письмо — как построенный наспех муравейник. Причем ты не даешь ни единой зацепки, с которой можно было бы начать. Высший класс!

Пиф-паф, пиф-паф... массовое убийство.

Ладно, попробуем все несколько упростить. Сделать как можно проще.

Одним словом, твое письмо возбуждает меня сексуально.

Вот такие дела.

Теперь я хотел бы поговорить о сексе.

Тук-тук-тук!

Если тебе это неинтересно, останови кассету. Тогда я буду в одиночестве болтать со стрелкой «VU». Бла-бла-бла.

О'кей?

Передние лапы короткие, на них пять пальцев. Задние — на удивление мощные и длинные, на них пальцев всего четыре. Причем сильно развит только четвертый, а второй с третьим малюсенькие и выглядят как одно целое.

...Это у меня перед глазами всплыли ноги кенгуру. Ха-ха-ха.

А теперь о сексе.

С тех пор, как я принес твое письмо домой, я только и думаю, как сплю с тобой. Ложусь в постель — ты рядом, просыпаюсь утром — ты по-прежнему рядом. Я открываю глаза и слышу, как ты, стоя, застегиваешь «молнию» на платье. Тогда я — ты же знаешь, что в мире нет более ломкой вещи, чем «молния» на платье, — делаю вид, будто продолжаю спать. Видеть тебя я не могу, поэтому иду через всю комнату и скрываюсь в туалете. После этого я просыпаюсь окончательно, завтракаю и иду на работу.

Ночью темно — я занавешиваю окна специальными жалюзи, и твоего лица, естественно, не видно. Я не знаю ни твоего возраста, ни твоего веса. Поэтому не могу прикоснуться к твоему телу.

Ну да ладно.

Хотя, если честно, мне все равно, займусь я с тобой сексом или нет.

...хотя нет, не так.

Дай подумать.

О'кей! Дело вот в чем. Переспать с тобой я хочу. Но могу этого и не делать. В смысле, я по возможности желаю занимать нейтральную позицию. Не хочу давить на людей и позволять им наседать на себя. Мне достаточно лишь чувствовать тебя рядом, ощущать, как вокруг меня витают твои запятые.

Не знаю, поймешь ты или нет.

В общем, вот что.

Иногда мне становится очень горько от одной мысли о твердом теле. Начинаю думать — и мое тело словно разваливается на части.

...Например, я сажусь в электричку. В вагоне едут несколько десятков пассажиров. В принципе, это «простые» пассажиры. Которых перевозят с Аояма-Иттёмэ до Акасака-Мицкэ. Но иногда некоторые уж очень сильно привлекают внимание. Кто он? А кто вон тот? И почему он сел именно на Гиндзе? И всё... Как заинтересуешься человеком, уже трудно себя удержать. Вон у того служащего вскоре на лбу появятся залысины. А вон у той девушки волосы на лобке обильные, и ей приходится раз в неделю их брить. Почему на молодом человеке напротив повязан неподходящий по цвету галстук? Примерно в таком духе. В конце концов, тебя начинает колотить и хочется сию секунду выскочить из электрички. На днях — ты будешь смеяться — чуть не нажал лбом на кнопку аварийной остановки поезда.

Только наслушавшись всего этого, не считай меня чувствительным или нервным. Я ни тот, ни другой. Я обычный служащий отдела контроля товаров универмага. Такого, как я, можно встретить где угодно. Мне нравится ездить на метро, вот.

Сексуальных проблем у меня тоже нет. Встречаюсь с одной подружкой, уже год как сплю с ней два раза в неделю. И ей, и мне этого достаточно. Однако я стараюсь не задумываться о ней глубоко. Жениться я не собираюсь. Если жениться, тогда наверняка начну думать и о ней тоже, но тогда я не уверен, что у нас все будет получаться по-прежнему. Разве не так? Как можно жить с человеком, постоянно обращая внимание на его зубы и форму ногтей?

Ничего, если я еще немного расскажу о себе?

На этот раз без стука.

Если уж ты дошла до сих пор, дослушай до конца.

Минуточку, я закурю.

...До сих пор мне приходилось говорить о себе нечасто. Было бы о чем! Да и кому это может быть интересно?

Итак, почему я тебе рассказываю о себе?

Как я уже тебе говорил, моя цель — великое несовершенство.

Что его вызвало?

Твое письмо и четыре кенгуру.

Кен-гу-ру.

Кенгуру — очень милые животные. На них можно смотреть часами. Интересно, о чем они думают? Целыми днями бесцельно скачут по вольеру, иногда роют ямы в земле. Как ты думаешь, что они делают с вырытыми ямами? Ни-че-го! Просто, роют ямы, и все. Ха-ха-ха.

Кенгуру за один раз рожают одного детеныша. Поэтому самка, едва родив, опять ходит беременной. А иначе как поддерживать популяцию? Другими словами, самка почти всю свою жизнь проводит в хлопотах, связанных с родами и воспитанием потомства. Не беременна, так воспитывает. Не воспитывает — значит, беременна. Можно сказать, кенгуру существуют для того, чтобы продолжать самих себя. Без существования кенгуру невозможно их выживание, а без цели к самовыживанию не существовали бы они сами

Странно, да?

Извини, что я в разговоре перескакиваю на разные темы

• Предыдущая
• 13/28
• Следующая