Глобальная культура коммуникаций - Макаревич Эдуард Федорович - Страница 42
- Предыдущая
- 42/126
- Следующая
Но в значительной мере мощным «пропагандистским ударом», окончательно «встряхнувшим» армию, стал приказ наркома обороны СССР от 28 июля 1942 г. Стиль приказа № 227, слова «Ни шагу назад!» больше подошли бы пропагандистскому воззванию, нежели военному документу.
Воспитание ненависти стало центральной идеей советской пропаганды уже во второй месяц войны. «Авторами» этой идеи были главный редактор газеты «Красная звезда» Д. Ортенберг и писатель А. Н. Толстой. Уже на первой встрече в редакции они пришли к убеждению: для того чтобы поднять боевой дух и укрепить стойкость армии, нужно научить ее ненавидеть врага. В речи И. В. Сталина, произнесенной 3 июля 1941 г., той, что поразила страну обращением «братья и сёстры», они выделили фразу: «Германский фашизм неукротим в своей бешеной злобе и ненависти к нашей Родине».
Ненависть! Вот ключевое слово. Но ненависть не к политическому течению, именуемому «германский фашизм», а ненависть к немцам. Они воплощают все зло, именуемое германским фашизмом. Фашизм – это образ политологический, а вот фашист, немец – это образ конкретный, «живой». Поэтому и нужно создать образ немца-врага. Толстой и Ортенберг «перевели» политический язык Сталина на язык военной пропаганды, на язык психологической войны. Уже 9 июля писатель публикует программную статью «Я призываю к ненависти»:
...
«Мы должны объединиться в одной воле, в одном чувстве, в одной мысли – победить и уничтожить Гитлера. Для этой великой цели нужна ненависть. В ответ на вторжение Гитлера в нашу страну – ненависть, в ответ на бомбардировки Москвы – ненависть. Сильная, прочная, смелая ненависть!., священная ненависть, которая объединяет и возвышает».
И дальше Толстой представляет образ немца, которого нужно ненавидеть. Он делает «модель», по которой работали потом советские литераторы, журналисты, кинематографисты, политработники, ибо эта пропагандистская идея оставалась ведущей до самого конца войны.
...
«Фашисты любят сильные ощущения. Книга, театр, кино могут дать только суррогат переживаний. То ли дело – подойти к белорусской колхознице, вырвать у нее из рук младенца, швырнуть его на землю и слушать, кривя рот усмешкой, как баба кричит и кидается, беспомощная и безопасная, словно птица, у которой убили птенца, и под конец, когда до нервов дошли эти вопли наглой бабы, – ткнуть ее штыком под левый сосок… Или приволочь с хутора на лесную опушку, где расположились танки для заправки, полтора десятка девушек и женщин, приказать им, – четкой, мужественно-немецкой хрипотцой, – раздеться догола, окружить их, засунув руки в карманы и отпуская жирные словечки, разобрать их по старшинству и чину, потащить в лес и наслаждаться их отчаянными криками и плачем, а потом вперевалку вернуться к своим танкам, закурить и уехать, чтобы впоследствии написать в Германию открытки о забавном приключении: „Должен тебе признаться, Фриц, эти проклятые русские девки под конец нам до смерти надоели своими воплями и царапаньем…“».
А в августе 1941 г. в статье «Убей зверя», опубликованной сразу в «Правде», «Известиях» и «Красной звезде», А. Толстой заклинал:
...
«Ты любишь свою жену и ребенка, – выверни наизнанку свою любовь, чтобы болела и сочилась кровью, – твоя задача убить врага с каиновым клеймом свастики, он враг всех любящих, он бездушно приколет штыком твоего ребенка, повалит и изнасилует твою жену… Так, наученный Гитлером, он поступит со всякой женщиной, как бы ни была она нежна, мила, прекрасна. Убей зверя – это твоя священная заповедь… убийство фашиста – твой святой долг перед культурой».
Статистика раскрывает нам истоки той ненависти, что крепла в военные годы. Вот уточненные данные о потерях с 1941 по 1945 г. – боевых и среди военнослужащих и гражданского населения [125] :
Поражают невероятно большие потери среди гражданского населения в Советском Союзе. На оккупированной территории советских граждан преднамеренно истребляли (более 7,4 млн человек), их убивали, уничтожали в концлагерях, в полосе военных действий, угоняли на каторжные работы в Германию (на них погибли 2,2 млн человек). Люди умирали от холода и голода, чего стоила только блокада Ленинграда! Истреблением советских граждан занимались как СС, так и вермахт. Ни в одной стране не было столько уничтожено мирных жителей, которые погибли в соответствии с доктриной Гитлера в отношении славянских народов, – 14,7 млн человек! В Германии погибли 1,6 млн мирных граждан, в основном от англо-американских бомбежек и в полосе военных действий. Уже к началу 1942 г. масштабы убийств поражали. Солдаты все видели, и их ненависть росла. И пропаганда это всемерно использовала. В 1942 г. был опубликован очерк М. Шолохова «Наука ненависти». Чтобы ощутить то время, приведем фрагмент из него, повествующий о случае, потрясшем главного героя – лейтенанта Герасимова:
...
«Вскоре перешли мы в наступление и тут действительно насмотрелись… Сожженные дотла деревни, сотни расстрелянных женщин, детей, стариков, изуродованные трупы попавших в плен красноармейцев, изнасилованные и зверски убитые женщины, девушки и девочки-подростки…
Особенно одна осталась у меня в памяти: ей было лет одиннадцать, она, как видно, шла в школу; немцы поймали ее, затащили на огород, изнасиловали и убили. Она лежала в помятой картофельной ботве, маленькая девочка, почти ребенок, а кругом валялись залитые кровью ученические тетради и учебники… Лицо ее было страшно изрублено тесаком, в руке она сжимала раскрытую школьную сумку. Мы накрыли тело плащ-палаткой и стояли молча. Потом бойцы также молча разошлись, а я стоял и, помню, как исступленный шептал: „Барков, Половинкин. Физическая география. Учебник для неполной средней и средней школы“. Это я прочитал на одном из учебников, валявшихся там же, в траве, а учебник этот мне знаком. Моя дочь тоже училась в пятом классе.
Это было неподалеку от Ружина. А около Сквири в овраге мы наткнулись на место казни, где мучили захваченных в плен красноармейцев. Приходилось вам бывать в мясных лавках?..»
Из «Науки ненависти» родился потом рассказ «Судьба человека» – о солдате, оплавленном жизнью, обожженном ненавистью, но не ожесточившемся. Но это было уже послевоенное состояние, а тогда, в 1942-м…
В воспитании ненависти сказала свое слово и поэзия. Вот стихотворение из тех дней И. Уткина:
Чтоб честным людям не терзаться,
Чтоб небо стало голубей
Над родиной твоей, – мерзавца
Настигни и убей! <…>
Вдова в ночи бессонной тужит,
Ребенок на руках у ней.
Кто их лишил отца и мужа?
Фашист. И ты его убей! <…>
За черный ужас сел сожженных;
За стаи мертвых голубей,
За то, что плачут наши жены,
Отцы и матери, – убей!
(«Товарищу бойцу»)
О том же стихи поэта и тогда военного корреспондента К. Симонова:
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был <…>
Если мать тебе дорога… <…>
Если ты отца не забыл… <…>
Если ты не хочешь отдать
Ту с которой вдвоем ходил;
Ту что долго поцеловать
Ты не смел, – так ее любил, —
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу
И распяли ее втроем,
Обнаженную на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все; что свято берег ты сам
- Предыдущая
- 42/126
- Следующая
