Глобальная культура коммуникаций - Макаревич Эдуард Федорович - Страница 90

• Предыдущая
• 90/126
• Следующая

В аналитическом отделе ЦРУ хотели надеяться, что русские, осознав права человека, по-настоящему ощутят царящую в СССР коммунистическую тиранию. Русские – свободолюбивый народ, они готовы постоять за права человека: эту идею им надо внушать постоянно.

А дальше – выполнение задачи номер один: всячески показывать, что духовные, моральные ценности советского народа, особенно русских (!), и свободного мира идентичны. Мы одинаковы, а потому все обязаны сотрудничать. Западный мир должен приблизить к себе русских, говоря им, что они такие же приверженцы свободы, прав человека, частной собственности и рынка. У нас одни ценности, близкие культуры, и наша литература тоже, между прочим, выступает за социальную справедливость. И мы, американцы, никогда не воевали с Россией (а об экспедиционном корпусе, высадившемся на российскую землю в начале Гражданской войны, лучше промолчать). Русским надо, не уставая, внушать, что Россия всегда находилась под влиянием творческих, культурных сил Запада. Неизвестно, знал ли Сталин об изысканиях гарвардских профессоров, но логика борьбы с космополитизмом, которую он выбрал, определялась идеями этих аналитиков, которые доказывали, что русские люди должны идти вслед за «англоязычным сообществом» по дороге западной цивилизации.

Но вот мешает этому коммунистический режим. Поэтому советским людям надо настойчиво повторять: есть ценности, отдельные от режима, есть «вклад русских», «русская семья», «русский народ», «русская и украинская народная музыка», «русская литература», «романы и рассказы русских писателей». Иногда надо добавлять некий «фон» в виде привычных для жителей СССР словосочетаний типа «советский народ», «советская наука». Советские – значит, русские. И вновь по кругу: русский народ – часть западной цивилизации (а не советской), и Запад, добиваясь для него свободы и процветания, борется за русский народ с коммунистическим режимом. Русские, помогите нам в борьбе с вашим тираническим режимом! А США помогут вам, как они помогают всем, кто стремится к свободе.

Меморандум «Психологическое наступление против СССР» оставался руководством к действию в течение всего периода «холодной войны». Гарвардцы тогда послушались Поремского – обосновали необходимость «непрерывного, достаточно мощного пропагандистского потока», направленного на «русский советский народ». Для наращивания мощности этого потока к голосам радиостанции «Голос Америки» присоединились голоса радио «Свободная Европа» (1951) и «Свобода» (1953).

В это время Сталин пришел к пониманию того, что главным оружием против космополитизма должна стать идея национального суверенитета. Он так сказал об этом в своей речи на XIX съезде КПСС (1952) [306] :

...

«Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их „превыше всего“. Теперь не осталось и следа от „национального принципа“. Теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять».

В 40–50-е годы XX в. гарвардские профессора свою задачу в ЦРУ выполнили, создав технологию идейной войны с Советским Союзом. Но ирония судьбы в том, что через 44 года именно гарвардские профессора поспособствовали окончательному умерщвлению советского наследства в новой России, осуществив прогноз Конанта: осилить СССР до конца столетия.

В 90-е годы американский министр финансов Л. Саммерс – воспитанник Гарварда, определявший экономическую политику США по отношению к новой России, – порекомендовал российскому правительству в качестве советников двух гарвардских профессоров – А. Шлейфера и Д. Хэя как людей надежных и дельных. Профессора помогли американской администрации и Саммерсу убедить руководство России действовать в двух направлениях: остановить гиперинфляцию и как можно скорее провести приватизацию государственной собственности. Потом независимые экономисты доказали, что это было ошибкой (сознательной или нет?), обернувшейся тем, что приватизация оказалась жульнической, а российский народ остался без зарплат и пенсий. Гарвардцы оказались еще и нечисты на руку: используя свои должности советников при российском правительстве, они приложили все усилия, чтобы обогатиться (потом за них взялся американский суд в Бостоне). Да и сам университет попался: корпорация «Harvard Management Company», которая управляет университетскими деньгами, в 90-х годах занималась инвестициями в России, хотя не имела права это делать. В суде ответчики согласились выплатить истцу – американскому государству – более 31 млн долларов.

Историю с гарвардскими профессорами вряд ли можно назвать триумфом гарвардской школы. Однако дело было сделано и заняло свое «почетное» место в череде многолетних усилий, толкавших СССР, а потом и Россию в пропасть.

ПРОФЕССОРА, ПОЛИТИКИ, ТЕХНОЛОГИ И ХУДОЖНИКИ В ПРОЕКТЕ ГЛОБАЛЬНОГО ЛИДЕРСТВА

Концепция глобального лидерства по-американски

В организации социальных переворотов лучше себя чувствует тот, кто лучше создает смыслы и управляет образами на их основе. Здесь несомненный лидер США. Если говорить о смыслах, так или иначе оказавших влияние на мир, начиная с середины XX века, стоит назвать теорию стадий роста, идеи «народного» капитализма, государства всеобщего благоденствия, концепции конца истории, неолиберализма и неоконсерватизма.

Над ними трудились американские университеты, научные центры и исследовательские лаборатории, возглавляемые яркими умами. Они создали Америке славу ведущей интеллектуальной лаборатории мира. Поэтому в американские университеты стремилось попасть много способных интеллектуалов из разных стран. Большинство из них после учебы продолжали «служить» в этих университетах. Все это позволило создать конкуренцию ведущих научных школ, замешанную, по словам профессора социологии Рэндалла Коллинза, на интерактивных ритуалах, энтузиазме и эмоциональной энергии.

Во многом благодаря такой конкуренции и рождались идеи и смыслы, воспринятые миром. Причем рождались как ответ на вызовы, риски, угрозы для американского общества как внутри США, так и за пределами страны. А если исследования или разработки рассматривались как ответ на вызов, волнующий общество, элиту, бизнес, то государство и бизнес финансировали их. Самые глубокие, многообещающие смыслы, принятые американским интеллектуальным сообществом, превращались в инструмент глобальной экспансии, глобального манипулирования массами.

В 60-е – начале 70-х годов XX в. Америку захлестнули левые идеи, за которыми стояли теоретики франкфуртской школы, неомарксисты, в частности, Т. Адорно, Г. Маркузе, М. Хоркхаймер. Эти идеи стимулировали массовые выступления молодежи в Европе и в США в то время. Но более всего эти идеи затронули общественные науки, культуру и образование. И тогда против них объединились другие интеллектуалы, тоже, кстати, приехавшие из Европы. Они-то и породили новую теорию: н е о к о н с е р в а т и з м. Идейным и теоретическим вдохновителем «неоконсервативных» интеллектуалов был Лео Штраус. Он бежал из нацистской Германии осенью 1938 года, когда окончательно выяснилось, что в этой стране для евреев наступили жуткие времена. Его новой родиной стали США, где он продолжил занятия философией в Чикагском университете. Скоро у него появились ученики, которые разделяли его идеи, и которые потом нашли себя в науке, политике, государственном управлении.

Его идеи привлекали прежде всего твердостью в противостоянии с «плывущем» либерализмом. Штраус считал, что необходимо разоблачать моральную терпимость, которой пронизаны теоретические изыскания левых интеллектуалов. Их либерализм запятнал себя тем, что признавал равными все точки зрения. Но есть главная точка зрения, основанная на твердых моральных принципах: добро есть добро, а зло есть зло, свобода есть свобода, а тоталитаризм есть тоталитаризм. И поэтому всем упрекам левых интеллектуалов, считавших, что в теории, в исследованиях, в познании такая точка зрения недиалектична, недемократична и не способствует развитию мысли, следует жестко противостоять, а также объяснять широкой публике ущербность такой позиции. Но мало придерживаться только принципа разделения добра и зла, нужно теоретически обосновать необходимость борьбы добра со злом. Добро должно уметь защищаться и нападать. Кстати, о том же еще в 1925 г. говорил русский философ И. А. Ильин, когда выдвинул тезис о «сопротивлении злу силою». Правда, Ильин искал поддержки у Гитлера, а Штраус – у США.

• Предыдущая
• 90/126
• Следующая