Горбун - Феваль Поль Анри - Страница 24
- Предыдущая
- 24/43
- Следующая
Паспуаль, озарясь загадочной улыбкой, в которой одновременно читались скромность и гордость, ответил:
– Женщины думают иначе. Впрочем, не смотря на возраст, ты прекрасно выглядишь, все тот же твердый шаг, косая сажень в плечах, грудь колесом, живой взгляд. Только что тебя увидев, я подумал: «Черт побери, вот настоящий благородный господин!»
– То же самое подумал о тебе и я! – не на йоту не смутившись, заверил приятеля Кокардас.
– Это все благодаря женщинам! – зарделся польщенный нормандец. – Ты просто не представляешь, до чего благотворно они на меня влияют.
– Чем же ты, мой голубчик, занимался все время после… после того дела?
– После того… в траншеях замка Келюса? – повторил Паспуаль, и голос его задрожал. – Эх, лучше об этом не говорить. У меня перед глазами до сих пор горит взгляд Маленького Парижанина.
– Точно. Его глаза сверкали таким гневом, что казалось, озаряют ночную тьму.
– Как он со всеми расправился!
– Пресвятая сила! Какой град ударов, просто загляденье! Когда я думаю о той ночи, то чем дальше, тем больше осознаю, что нам следовало тогда бросить деньги в лицо Пейроля и стать на защиту Лагардера, так нам должна была повелеть честь мастера шпаги. Невер был бы сейчас жив! Но, видать, не судьба!
– Конечно, – тяжело вздохнул Паспуаль. – Именно так мы и должны были поступить.
– Не надевать тупые наконечники на шпаги, а грудью встать на защиту Лагардера, нашего лучшего воспитанника.
– А потом и нашего учителя! – дополнил Паспуаль, невольно снимая с почтением шляпу.
Гасконец с чувством пожал своему товарищу руку, и оба замолчали.
– Теперь поздно сокрушаться, – произнес, наконец, Кокардас. – Что упало, то пропало. Не знаю, как сложилась жизнь у тебя, мой дорогой, но у меня, если говорить честно, – неважно. Когда по нам стали палить из карабинов архаровцы Каррига, я через баню проник в замок, а ты куда-то исчез. Пейроль не взял нас, как накануне обещал, на службу к Гонзаго, а на следующий день всех отпустил, пояснив это тем, что наше пребывание в стране усилит подозрения против Принца, которые уже тогда у многих начали возникать. Пейроль кое-что нам еще заплатил, (меньше, конечно, чем обещал), и мы разбежались, кто куда. Перейдя границу Франции, я долго пытался набрести на твой след, – и все – безуспешно, как тебе известно. Сначала я прибыл в Памплону, затем в Бургос, потом в Саламанку, наконец, добрался до Мадрида.
– Испания дивная страна! – мечтательно заметил Паспуаль.
– Да перестань ты! Что там хорошего? Вместо благородной шпаги, повсюду сверкает разбойничий кинжал. Точно так же, как, увы, и в Италии. Вот там действительно благословенный край. Если бы не варварский обычай вести бой ножами, Италия была бы настоящим земным раем. Ну, хорошо. Короче, из Мадрида я перебрался в Толедо, из Толедо в Квидад – Реаль, потом Кастилью; – там мне пришлось поиметь несколько пренеприятнейших столкновений с местными алькальдами, после чего я ушел в Валенсию. Крапленый туз! Вот уж поистине роскошного вина попил я на Мальорке и в Сегрбе. Оттуда перекочевал в Каталонию, (меня нанял на службу один отставной офицер, он с моей помощью избавился от своего кузена). Тоже, скажу тебе, забавный край, – эта испанская провинция Каталония. На дорогах Тортозы, Таррагоны и Барселоны встречается много благородных господ, но у всех длинные клинки и тощие кошельки. В конце концов, поняв, что в моих карманах больше не осталось мараведи, я пересек Пиренеи в обратную сторону. Потянуло, понимаешь, на Родину. Вот вкратце и все, голубчик.
Гасконец вывернул свои дырявые карманы и показал брату Паспуалю их удручающую пустоту.
– Ну а ты-то как, рыбка моя?
– Я? – ответил нормандец, – улепетывал от кавалеристов Каррига до самого Баньер де Лушона. Поначалу я тоже намеревался попасть в Испанию, но повстречался с одним бенедиктинским священником, который, прельстясь моей благообразной внешностью, решил взять меня к себе на службу. Он направлялся в город Кель на Рейне, куда хотел доставить свои немалые сбережения в пользу общины бенедиктинцев. Я должен был нести его свертки и чемодан. Поначалу мы с ним двигались по одной дороге. Но потом получилось так, что я пошел своей собственной дорогой.
– А его багаж и деньги, небось, остались с тобой?
В ответ брат Паспуаль потупил взор и густо покраснел.
– Ты неисправимый плут, – с нежностью заключил гасконец.
– Ну, значит, добрался я до Германии. Вот уж где настоящий разбойничий вертеп. Ты говоришь, в Испании и Италии в моде кинжалы. Они хотя бы из металла, – и то хорошо. Немцы же дерутся пивными кружками. В Майенсе хозяйка гостиницы, где я остановился мало – помалу, освободила меня от дукатов бенедектинца. Она была так нежна и очень меня любила. И это, заметь, при живом-то муже! Ах, черт возьми, – прервал рассказ нормандец, – ну почему я так нравлюсь женщинам? Если бы не они, я давно бы уже имел свой домик в деревне, где было бы мне место в старости приклонить голову, маленький садик, с усеянными маргаритками лужайками. Поблизости журчит речушка. На берегу стоит моя мельница…
– А мельницей управляет розовощекая мельничиха, – вставил гасконец. – Ты по – прежнему горяч, как раскаленный металл.
Паспуаль с силой ударил себя кулаком в грудь.
– Проклятая страсть! – воскликнул он, молитвенно воздевая взгляд к небесам. – Она не дает человеку жить, мешает сколотить хоть немного денег на черный день!
Сформулировав свое философское кредо брат Паспуаль продолжал:
– Я, как и ты, бродил из города в город. Преподавал фехтование. При этом ни одного способного ученика. Скучная страна: все какие-то сытые, глупые, завистливые. Бездарные, ничего кроме луны, не способные воспеть поэты. В костелах не поют мессы, женщины… Впрочем о женщинах не буду, хотя их чары постоянно совращают меня с истинного пути и губят мою карьеру; наконец эта жесткая говядина, которую не разгрызть даже моими зубами; а вместо ароматного вина какая-то горько кислая пена, которую они называют пивом.
– Крапленый туз! – с решимостью произнес Кокардас. – Никогда не поеду в эту пакостную страну.
– Я побывал, – заканчивал рассказ брат Паспуаль, – в Кельне, Франкфурте, Вене, Берлине, Мюнхене и в разных других городах. Потом, как и ты, затосковал по родине, пересек Фландрию и вот, как видишь, здесь.
– Да здравствует Франция! – воскликнул Кокардас. – Нет на свете страны лучше нашей Франции, мой милый!
– Благородная страна!
– Родина лучших вин!
– Земля любви!
Немного успокоившись после патриотического дуэта, брат Паспуаль серьезно спросил:
– Но только ли отсутствие мараведи вкупе с тоской по родине заставили тебя пересечь обратно границу, любезный мой мэтр?
– А ты, сам-то, почему вернулся? Неужели только из-за ностальгии по Парижу? – вопросом на вопрос отозвался гасконец.
Паспуаль отрицательно покачал головой, а Кокардас удрученно опустил глаза.
– Есть и другая причина, – после короткого молчания пояснил он. – Однажды вечером на перекрестке улиц я лицом к лицу натолкнулся… угадай на кого?
– Понимаю, – Паспуаль побледнел. – Такая же встреча произошла и у меня в Брюсселе, после чего я бегом покинул бельгийскую столицу.
– Увидев его лицо, милый мой, я понял что в Каталонии мне больше делать ничего. Ничего не попишешь, дружок. В конце концов уступить дорогу Лагардеру не позорно!
– Не только не позорно, мэтр, но и в высшей степени благоразумно! Ты помнишь слова Лагардера тогда на дне траншеи у Келюса? – нормандец невольно понизил голос.
– Конечно, помню, – ответил гасконец. – Он сказал: «Все вы умрете от моей руки!»
– Так вот, уже началось. Нас в траншее было девять, если учитывать Лоррена, командира дезертиров. О его людях я не говорю.
– Девять прекрасных мастеров клинка, – задумчиво произнес Кокардас. – В конце боя они все остались на дне траншеи, – избитые, раненые, изуродованные, – но живые.
– Именно, так. И вот по прошествии лет первым покинули этот мир Штаупиц и Лоррен. Не смотря на угрюмый мужланский вид, Штаупиц имел семью. Лоррен, в прошлом человек военный, и испанский король пожаловал ему должность командира полка. Однажды Штаупица нашли мертвым под стеной его собственного дома в Нюрнберге. В его голове во лбу посредине было отверстие от шпаги, – и брат Паспуаль показал на себе соответствующее место.
- Предыдущая
- 24/43
- Следующая
