Страна чудес без тормозов и Конец Света - Мураками Харуки - Страница 19

• Предыдущая
• 19/104
• Следующая

То, что он предложил, оказалось желтой отечественной малолитражкой. Цвет не очень мне понравился, но когда я сел за руль, сразу одобрил и общее состояние машины, и ее способность вписаться в любой поворот. Простенький дизайн салона, абсолютно ничего лишнего — как мне и нравится. Модель была старая, и он уступил ее по дешевке.

— Строго говоря, в будущем все машины такими и будут, — сказал продавец. — Просто сегодня у всех немного съехала крыша.

Я полностью с ним согласился.

Вот так мне достался автомобиль для покупок. Ни для чего другого я его все равно не использую.

Покончив с покупками, я припарковался у ближайшего ресторанчика, заказал пиво, салат из креветок с луковыми колечками и в полном молчании пообедал. Креветки оказались перемороженными, а лук раскисшим. Я огляделся, но не заметил, чтобы кто-то из посетителей скандалил с официантками или бил тарелки об пол. А потому решил не жаловаться и глотать, что дают. Как говорится, не рассчитывай на многое — не будешь разочарован.

Из окна ресторанчика просматривалось скоростное шоссе. На нем — автомобили самых разных мастей и оттенков. Глядя на них, я вспомнил о странном старике и его внучке, на которых вчера работал. При всей симпатии к этим людям, их жизнь, мягко говоря, превосходила мои представления о нормальности. Идиотский лифт, подземный мир за стенкой гардероба, жаббервоги, отключенный звук — что ни возьми, все чересчур. Не говоря уже о зверином черепе в прощальном подарке.

В ожидании кофе я стал вспоминать, как выглядела очаровательная толстушка. Деталь за деталью я восстанавливал в памяти ее квадратные сережки, розовые костюм и туфли на каблучках, ее плотные икры, мягкую линию шеи, черты лица и так далее. Странное дело: каждую деталь я помнил довольно отчетливо, но когда попытался собрать все в одно целое, портрет получился на удивление размытым. Наверное, я давно не спал с толстушками. И забыл, как это на самом деле. Если вспомнить, последний раз я был с полной женщиной два года назад.

Однако старик прав: манеры толстеть у людей весьма и весьма разнообразны, и каждая толстушка толста по-своему. Однажды — в тот самый год, когда «Красная Армия» устроила заварушку в Каруидзаве11, — я соблазнил девушку с фантастически толстой задницей. Работала она за конторкой в банке и часто меня обслуживала. Слово за слово — мы с нею разговорились, как-то вечером сходили в бар, а потом оказались в одной постели. И, собственно, уже только в постели я впервые заметил, насколько грандиозна у нее нижняя половина. До этого я видел ее, в основном, только за стойкой и не мог знать, какая она там, внизу. Это все оттого, что в студенчестве слишком увлекалась пинг-понгом, сказала она, но я не уловил в таком объяснении никакой логики. Никогда не слышал, чтобы от пинг-понга толстели, а тем более — исключительно ниже пояса.

Но ее полнота была очень милой. Я прикладывал ухо к ее бедру, и мне грезилось, будто я чудным весенним днем лежу в мягкой траве на залитой солнцем поляне. Ее поясница напоминала свежайший футон12, а округлые линии ног гармонично и плавно восходили к промежности. Но когда я похвалил ее прелести, — а я из тех, кто сразу хвалит, если нравится, — то услышал в ответ лишь: «Да ладно тебе». Кажется, она так и не поверила в искренность моих слов.

Конечно, доводилось мне спать и с просто толстыми женщинами. А дважды — с совсем уж тучными, чьи формы состояли сплошь из округлостей. Первой такой у меня была учительница музыки по классу синтезатора, а второй — безработная художница-стилистка. И, должен заметить, даже среди этих женщин каждая толстела по-своему.

Наверно, и впрямь существует тенденция: чем больше спишь с разными женщинами, тем безнадежней уходишь в чисто техническую сторону секса. И удовольствие от секса как такового тускнеет. Понятно, что в самом желании никакой техники быть не может. Но стоит желанию разлиться рекой, и тебя затягивает водопад удовольствия, что в конечном итоге выливается в заводь полового акта. И вот ты уже стремишься не к водопаду, который тебя чему-то научил прежде, но к заводи, куда ты однажды приплыл, потому что использовал такие-то технические навыки. Постепенно у тебя, как у собаки Павлова, вырабатывается рефлекс, и из реки желания ты приучаешься сразу сигать в заводь акта... Или мне только так кажется с годами?

Я прервал размышления о голых толстушках, расплатился и вышел. Заглянул в ближайшую библиотеку, подошел к конторке и сообщил длинноволосой библиотекарше, что меня интересует все о черепах млекопитающих. Та с трудом оторвалась от какого-то покетбука и посмотрела на меня снизу вверх.

— Прошу прощения? — переспросила библиотекарша.

— Все — о черепах — млекопитающих, — повторил я, внятно проговаривая каждое слово.

— Все-о о черепа-ах млекопита-ающих!— произнесла она с чувством и нараспев. Будто объявила название поэмы, которую собирается продекламировать перед затаившей дыхание аудиторией. Ну и дела, улыбнулся я про себя. Неужели она таким же образом реагирует на все, о чем бы ее ни спросили? Например:

Исто-ория ку-укольного теа-атра!

Осно-овы кита-айской гимна-астики!

Ей-богу, было бы забавно послушать поэмы с такими названиями.

Закусив губу и немного подумав, она сказала:

— Минутку, сейчас посмотрим, — и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, набрала на компьютере слово «млекопитающие». На экране появился список книг названий в двадцать. Она взяла световое перо и вычеркнула оттуда примерно две трети. Потом записала то, что осталось, и набрала еще одно слово — «скелеты». Выскочило еще семь-восемь заголовков, два из которых она оставила и добавила к прежнему списку. Наблюдая за ней, я подумал: как все-таки изменились библиотеки за какие-то пару десятков лет. Кармашки с картонными формулярами, приклеенные к задней обложке, вспоминаются сегодня, как сон. А в детстве, помню, я страсть как любил разглядывать формуляры с чернильными штампами — сроками, на которые выдавалась книга.

Пальцы девушки порхали над клавиатурой, а я все смотрел на ее волосы и стройную спину. И никак не мог разобрать, испытываю я к ней симпатию или нет. Красива, приветлива, умна. Разговаривает — будто стихи читает. Решительно ничто не мешало мне испытывать к ней симпатию.

Нажав на клавишу, она скопировала изображение с экрана, распечатала его на принтере и протянула мне.

— Вот список из девяти книг. Пожалуйста, выбирайте.

В списке значилось:

1. МЛЕКОПИТАЮЩИЕ: КРАТКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

2. ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ АТЛАС МЛЕКОПИТАЮЩИХ

3. СКЕЛЕТЫ МЛЕКОПИТАЮЩИХ

4. ИСТОРИЯ МЛЕКОПИТАЮЩИХ

5. Я, МЛЕКОПИТАЮЩЕЕ

6. АНАТОМИЯ МЛЕКОПИТАЮЩИХ

7. МОЗГ МЛЕКОПИТАЮЩИХ

8. КОСТИ ЖИВОТНЫХ

9. О ЧЕМ ГОВОРЯТ СКЕЛЕТЫ

По правилам библиотеки можно было взять не более трех книг одновременно. Я выбрал номера 2, 3 и 8. «Я, млекопитающее» и «О чем говорят скелеты» тоже звучало весьма интригующе. Но к моим нынешним вопросам эти книги напрямую вроде бы не относились, и я оставил их на следующий раз.

— Мне очень жаль, но «Иллюстрированный атлас млекопитающих» у нас только для просмотра в читальном зале и выносу из библиотеки не подлежит, — сказала девушка и почесала висок авторучкой.

— Но поймите, — сказал я. — Для меня это очень важно. Я верну вам книгу завтра утром, и у вас не будет никаких проблем. Нельзя ли одолжить ее мне хотя бы на день?

— Вообще-то иллюстрированные серии очень популярны. Если начальство узнает, что я раздаю запрещенные к выносу книги, мне сильно влетит...

— Всего один день! Никто и узнать ничего не успеет.

Она колебалась. Ее рот приоткрылся, а язычок уперся в нижние зубы. Прелестный розовый язычок, отметил я про себя.

— Ну, так и быть, — вздохнула она. — Но учтите, это в первый и последний раз. И чтобы завтра в полдесятого книга была на месте, договорились?

• Предыдущая
• 19/104
• Следующая