Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине - Шубин Александр Владленович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/113
• Следующая

3-9 ноября 1918 г. разразилась революция в Германии. 11 ноября она капитулировала перед Антантой, началась эвакуация немецких войск с Украины. 13 ноября Россия разорвала Брестский мир, что означало — скоро на Украину придет Красная армия.

Развал режима немецкой оккупации вызвал всплеск повстанческого движения против коллаборационистских украинских властей. В Северном Приазовье это движение концентрировалось вокруг махновского отряда — все новые и новые вооруженные формирования возникали и присоединялись к «батьке». Единая власть фактически перестала существовать. Махно решает создать единую повстанческую зону с единым фронтом под командованием махновского штаба, в который кроме военных командиров вошли левый коммунист Херсонский, левый эсер Миргородский и анархист Горев (штаб возглавлял сначала Махно, а потом Чубенко).

27 ноября Махно занял Гуляйполе. Повстанцы довольно быстро вытеснили из своего района немцев, разгромили сопротивлявшиеся хутора и усадьбы и наладили связи с органами местного самоуправления. Махновский штаб по существу установил контроль над обширным районом в Приазовье с неясными границами — на юге начинаются стычки с красновцами, на западе ощущается давление со стороны Украинской Директории, сменившей режим Скоропадского. Но махновский штаб еще не вполне контролировал внешне лояльных ему командиров. Махно принялся бороться с несанкционированными поборами и грабежами. Даже своему заслуженному командиру Петренко Махно грозил расстрелом в случае, если на него поступят жалобы на притеснения от бедняков. Махно вспоминает о борьбе с грабежами: «Об этой контрибуции я узнал при моем выступлении с речью перед крестьянским сходом села Васильевки. Никогда за все время моей революционной деятельности я не чувствовал на сердце такой боли, как во время этого своего выступления. Мысль, что в отряде есть люди, которые тайно совершают непозволительные преступные акты, не давала мне покоя. И отряд не вышел из этого села до тех пор, пока лица эти не были раскрыты, и хоть и с болью, но без всяких колебаний, расстреляны в том же селе…, все в тревоге перед сознанием, что в отряд просачивается элемент, преследующий цели грабежа и личной наживы. И мы решили не останавливаться ни перед чем, чтобы с корнем вырывать его из повстанческих рядов и уничтожать»^{178}. Показательно, что в сообщении либеральной газеты «Приднепровский край» о захвате махновцами поезда в эти дни ничего не говорится о грабежах^{179}.

Махно становился опорой порядка в этих местах. Границы «Махновии» и расстановка сил вокруг района были неясны. Это заставляло Махно занимать осторожную позицию в отношении Украинской Директории.

13 ноября Национальный союз как наследник Центральной рады создал Директорию Украинской народной республики во главе с левым социал-демократом Владимиром Винниченко. В нее также вошли С. Петлюра, Ф. Швец, А. Макаренко и А. Андриевский. Военными силами Директории — гайдамаками, командовал правый социал-демократ С. Петлюра.

14 ноября Директория провозгласила восстание против «насильника и узурпатора» Скоропадского. Первоначально с воззванием от своего имени выступил Петлюра, что вызвало неудовольствие председателя Директории Винниченко: «“Петлюра идет на гетмана”, “Петлюра призывает против немцев”… Словом, этим сразу было внесено в движение как раз все то, чего хотели избежать партии: персональный характер дела, отсутствие коллективности и даже отсутствие республиканского характера движения… Имя Петлюры стало маркой всего движения»^{180}.

Директория обещала вернуть все завоевания революции и созвать Учредительное собрание. Винниченко предложил перехватить у большевиков лозунг Советской власти, создать демократические советы: «будучи введена по инициативе и по указаниям самой Директории, советская власть могла бы быть организована по такому принципу, чтобы ее национальный украинский характер сохранился в полной мере…»^{181}, — рассказывал В. Винниченко. Но большинство директоров не поддержали эту идею, так как она означала неизбежный конфликт с Антантой и в то же время не гарантировали дружелюбия большевиков. Петлюра, приверженный идее парламентаризма, утверждал, что советскую идею не поддержат и атаманы — вожди формирующихся под лидера частей национальной армии. В действительности их мнения разделятся, что катастрофически скажется на состоянии фронта — Волох и Григорьев перейдут на сторону советской власти, а Болбочан и Оскилко окажутся врагами Петлюры справа.

В итоге дискуссии директоров был выработан компромисс — наряду с парламентом предполагалось создать трудовые советы, обладающие только контрольными функциями, а также созвать Конгресс трудового народа — аналог Съезда советов. Реальная власть переходила к комендантам и комиссарам Директории — по сути к полевым командирам — атаманам.

15 ноября директора прибыли в Белую Церковь, где базировались сечевые стрельцы Е. Коновальца, поддержавшие выступление. Восстание было поддержано многими украинскими военными частями и их командирами — атаманом Болбочаном в Харькове, серожупанной дивизией в Черниговщине и др. Восстание было популярно среди крестьян: «Хлеб и всякие другие продукты привозили к нам возами»^{182}, — вспоминал Винниченко. В 1919 г. эта поддержка резко ослабнет, и солдаты Директории будут голодать.

17 ноября созданный немецкими солдатами Совет подписал с Директорией соглашение о нейтралитете. Немцев интересовало одно — скорейшая эвакуация на родину. Поэтому повстанцы должны были сохранять в целости железные дороги и не торопиться с наступлением на Киев, чтобы дать немцам возможность спокойно выйти с Украины.

Теперь гетман мог рассчитывать на офицерские части, поскольку белое офицерство надеялось на создание в Киеве оплота против большевиков. Однако силы этих формирований были не велики, энтузиазм украинских повстанцев заметно превосходил готовность офицеров умирать за гетмана. 18 ноября у Мотовиловки гетманские силы были разбиты и отошли к Киеву. Повстанцы, памятуя о немецком факторе, тоже пока не трогали столицу

Действия националистов против офицеров гетманской армии (то есть в основном русских офицеров) были жестокими. Киев был шокирован прибывшим в город вагоном с телами 33-х замученных петлюровцами офицеров. М. Нестерович-Берг вспоминала: «Кошмар этих киевских трупов нельзя описать. Видно было, что прежде чем убить, их страшно, жестоко, долго мучили… Выколотые глаза; отрезанные уши и носы; вырезанные языки, приколотые к груди вместо георгиевских крестов; разрезанные животы, кишки, повешенные на шею; положенные в желудки еловые сучья. Кто только был тогда в Киеве, тот помнит эти похороны жертв петлюровской армии. Поистине — черная страница малорусской истории, зверского украинского шовинизма!.. Началась паника и бегство из Киева»^{183}.

«Трудное положение Скоропадского внезапно осложнилось еще одним инцидентом, — рассказывал правый политический деятель В. Гурко. — Представитель генерала Деникина в Киеве генерал Ламповский (имеется в виду П. Ломновский — А.Ш.) издал ни на чем не основанный приказ, предлагавший русскому офицерству, образовавшему в Киеве добровольческие отряды, провозгласить себя частью Добровольческой армии и подчиняться лишь исходящим от нее приказам»^{184}. Эта инициатива напомнила и деятелям гетманата, и самим офицерам, что они являются в Украинской державе чужеродным элементом, и их главные задачи лежат не здесь, а в «Доброволии».

• Предыдущая
• 31/113
• Следующая