Мое чужое лицо - Муратова Ника - Страница 2
- Предыдущая
- 2/68
- Следующая
— Людмила, ты что это сегодня такая задумчивая? Не ешь ничего?
— Что-то голова болит, Олег Васильевич, — томно протянула Людочка, — после представления моих тезисов на совете я прямо сама не своя от нервного перенапряжения. — добавила она ключевые слова, томно потупив глазки.
Шеф нахмурился. Ему тоже не понравились нападки некоторых его коллег на безусловно талантливый доклад Людочки, но с этим он уж как-нибудь разберется.
— Ты пообедай, душа моя, и отправляйся домой, отдохни.
Марина стрельнула глазами в сторону Люды, памятуя, как много недоделанной работы та оставляет на её плечи. А ведь ей еще сегодня ребенка пораньше их садика забрать надо, там короткий день. Людочка взгляд поймала и тут же состроила очередное страдание на лице.
— Боюсь, не получится. Нам с Мариной Степановной так много дел надо закончить сегодня. — страдальчески выдавила она из себя.
Драгов немедленно отозвался на страдания душой и телом, прикрыв её ладонь своею.
— Я уверен, что Мариночка войдет в твое положение и выручит тебя, как это не раз делала ты. Не так ли, Марина? — он развернулся всем корпусом к Марине Степановне, тщетно пытающейся вспомнить, когда же это Люда её выручала. Оставалось лишь кивнуть в ответ, что поделаешь.
Катерина уже привыкла к подобным представлениям. Она даже немного завидовала, что в её жизни нет никаких интриг, никаких кандидатских, никакой борьбы за место под солнцем. Ничего интересного, словом.
Когда шеф с подопечной ушли, Марина Степановна разразилась потоком возмущения.
— Нет, ты слышала, Катерина? Слышала? Наглости этой подстилки нет предела просто! Всю работу на меня свалила, а сама только ублажением шефа занята!
— Да, несправедливо, — тихо согласилась Катюша. Сотрудницы всегда изливали ей свои мысли, словно подушке. Никому и в голову не могло прийти, что она может понести разговоры дальше. Её интересы не пересекались ни с чьими интересами, и повода бояться младшей лаборантки не было. О том, что в итоге позже всех уйдет сама Катерина, никто не подумал. А ведь ей надо дождаться, пока последний сотрудник закончит с опытами, прибрать все и закрыть лабораторию. Вот и сегодня она уселась в уголке, дожидаясь, пока Марина закончит свои премудрости с пробирками. Ожидание скрашивали книги. В последнее время она зачитывалась романами Даниелы Стил, уносившие её в мир сладких грез, прекрасных и сильных духом девушек, благородных принцев с лимузинами, вилл на берегу моря и обязательного хеппи энда. Мир, недоступный ей.
Её собственный мир был окрашен сплошь в серые тона. Внешность, которую она ненавидела всей душой за откровенную невзрачность, одинокая монотонная жизнь, скучнейшая до тошноты работа, люди вокруг, смотрящие сквозь неё. Она ощущала себя пустым местом. Она не понимала, зачем она живет на этом свете. Жизнь казалась ей сплошным потоком безысходности и несправедливости. Мысль, «почему одним Бог дает все — красоту, деньги, славу, а другим лишь жидкий пучок волос, оттопыренные уши да грязную работу за гроши в придачу?» мучила ее не протяжении многих лет. Разве об этом она мечтала в юности? С годами сменились декорации, но среди этих декораций она так и не нашла своего места. Порой казалось, что ей вообще нигде нет места.
Их было двое у родителей — Катерина и Даша, сестры-двойняшки, выросшие вместе и неразлучные, как сиамские близнецы. Они не были идентичными близнецами, обладали похожей, но и разной в тоже время внешностью. Катерина уродилась несимпатичным ребенком. Большие, причудливой формы уши располагались под абсолютно прямым углом к голове, жидкие, тускло-пегого цвета волосы паклями свисали вокруг бледных щек. Нос, заостренный, слегка вытянутый вперед, как у лисички, не улучшал общего впечатления. Глубоко посаженные карие глаза, пожалуй, могли бы украсить это невзрачное лицо, если бы были более живыми и несли хотя бы толику огня. Но и это отсутствовало на лице Катюши, как её ласково называли родители. Единственное, чего у Катерины было в избытке — так это роста. Но при общей неуклюжести высокий рост девушки не исправлял положения, а делал из неё обыкновенную каланчу. По необъяснимой причине девочка с раннего детства была очень вялой и пассивной. С одной стороны, она не доставляла родителям никаких хлопот, всегда слушалась и исправно помогала по хозяйству, которое было довольно большим по их деревенским меркам. С другой же стороны, излишняя пассивность делала Катюшу вечной тенью её сестры, которую она любила беззаветной любовью, понятной лишь близнецам.
Дашута по внешности сестру не намного обогнала, чуть более правильные черты лица да более густые волосы, но красавицей её тоже нельзя было назвать. Зато уж живости в характере ей было не занимать. Её улыбчивое личико мелькало везде, где можно. Она успевала и по дому помогать (хотя и не с таким усердием, как Катя), и в школе была активисткой, затейницей всяких мероприятий, и с ребятами на лавочке вечерами сидеть, песни петь да семечки лузгать. Чертенок, сидящий в ней, привлекал к ней ребят со всей округи, да и девчат тоже, доказывая лишний раз, что внешность не играет ведущей роли в становлении лидера. Катерину она обожала не меньше, чем та её, но жалела, считая, что Катюша хоронит себя под своими комплексами. В принципе, так оно и было на самом деле. Катюша, например, не видела в популярности Дашуты никакой другой причины, кроме её более удачной внешности. Зациклившись на своей «серости», она со временем смирилась с этой ролью и не претендовала на большее. Сестре своей она не завидовала, слишком уж любила. А вот другим красивым, по её мнению, девочкам, завидовала со страшной силой. А уж когда в город переехали, там её зависть к чужому успеху расцвела пышным цветом, снедая её изнутри подобно прожорливому червю.
В город её, конечно же, Дашка затащила за собой.
— Ну сколько мы с тобой тут пропадать будем? Ну, подумай, нам скоро семнадцать стукнет, работать пойдем, потом и замуж пора будет выходить, и кого мы здесь найдем? Оглянись! — Дашутка явно не первый день об этом думала, но она знала, что одну её родители в город не пустят, а вот с Катериной — как за каменной стеной, доверят хоть кругосветное путешествие.
— Боязно все же, Дашут. — Катюша боялась всего на свете, а уж о том, чтобы покинуть отчий дом и подумать не могла.
— А чего тебе боязно? Со мной не пропадешь, ты же знаешь!
Катюше верила её словам безоговорочно. Раз сестра говорит — значит, так оно и будет. Родители были категорически против, но не утихающий напор Дашуты сделал свое дело. Она и учителей в школе привлекла, чтобы родителям внушили перспективность девочек и необходимость дальнейшего развития, и родню привлекла пожурить отца с матерью, что крылья детям обрезают, все, что могла, сделала и своими слезами окропила. Наконец, родители сдались, но с одним условием. Что отпускают Дашу под ответственность Катерины, как более серьезной и спокойной нравом. Катерина торжественно согласилась ответственность на себя взвалить и отправились они за поисками призрачного счастья.
И все шло хорошо поначалу, и работу подыскали (Катерина в НИИ Микробиологии помогать при лаборатории, а Дашута в магазине продавщицей), и квартирку сняли однокомнатную (не без помощи родителей), в общем, все, как по маслу. Жить бы да радоваться, так нет, угораздило Дашку поддаться на уговоры друга своего новоявленного поехать с ним на работу в молодежный лагерь. Катерина пыталась робко возражать, но тщетно.
— Ну, зачем тебе это надо, Дашуня? Чего тебе не хватает? Что я родителям скажу?
— Скажешь, на работу поехала, с детьми работать, что тут такого? — Даша хлопала глазами, не понимая, чем это могло грозить.
— Но я же за тебя как бы отвечаю…
— Но не можешь же ты нянчиться со мной все время, это же смешно и невозможно. Не грусти сестренка, и не боись. Может, я и тебя позже туда смогу устроить, хорошо? — подмигнула Дашута, считая вопрос решенным. — Представь только, лес, пруд, как дом отдыха, только еще и деньги за это заплатят!
- Предыдущая
- 2/68
- Следующая
