Мое чужое лицо - Муратова Ника - Страница 41
- Предыдущая
- 41/68
- Следующая
— Вот что, ребятки. Детский сад тут устраивать мне недосуг. Вашу версию я уже выслушал, — зыркнул он исподлобья на Альбину, — теперь послушаем версию Леонида.
— Да нечего мне рассказывать! Она и ко мне сегодня явилась со своими заявами, знать я не знаю ничего про её ребенка. Я её пальцем не тронул.
Мать злорадно взглянула на гостью, ожидая объяснений своей клеветы. Альбина равнодушно разглядывала свои ногти.
— Ну, если уж дело так разворачивается, то скажу вам сразу, чтобы Ленечка дальше свои силы понапрасну не тратил на ерунду всякую. Заявку на генетический анализ отцовства в суд я уже подала. Если вы знаете, желания матери достаточно для этого. Но судья попридержит это заявление в надежде на благоразумие Леонида. Но если он и дальше будет отпираться, то я это дело пущу в ход, отцовство докажу, только вот тихим этот процесс никак не получится. За спокойствие Жанны не волнуешься, Ленечка? Ей ведь сейчас переживания ни к чему.
— Попробуй только Жанночку тронуть, — зашипела Валентина Григорьевна.
— Не собираюсь я её трогать, она очень милая женщина, мне понравилась. — невозмутимо ответила на шипение Дормич. — Поэтому я и предлагаю решить все тихо мирно.
— Ты собираешься что-нибудь вразумительное сказать сегодня? — раздраженно обратился Мартынов старший к сыну, начиная злиться тому, что складывалось все не в его пользу.
Леонид беспомощно озирался на мать, ища поддержки.
— Ну, и пусть делает анализ! — воскликнула Валентина Григорьевна, покрывшись пунцовыми пятнами. — Ну, докажет даже если, что она получит? Алименты? Пусть давиться своими копейками! А то ишь — квартиру захотела!
— Да мне все равно, — пожала плечами Альбина. — Просто в случае с алиментами дело никак не скроешь. Если вам это надо, то я и на алименты согласна. Кстати, я тут фотографию прихватила, если вам интересно.
Она протянула снимок Саши, предусмотрительно сделанный в доме малютке. Только сейчас она заметила, как малыш был похож на Леонида. Особенно это было видно по старой семейной фотографии, висевшей на стене кабинета, где счастливая семья Мартыновых была запечатлена, когда Леониду было около года. Все уставились на снимок Саши. Сходство было столь очевидным, что даже Валентина Григорьевна не нашлась, что сказать.
— Ты будешь что-нибудь говорить, или нет! — заорал на сына Мартынов. —Что молчишь, как истукан?
— Да я не виноват, она обещала аборт сделать… — залепетал Леонид. — Я не знал, что она такая дура.
— Да нет, она, как раз не дура. Все продумала. Дураком здесь оказался ты. И что теперь прикажешь делать? Твой тесть тебя с потрохами сожрет, если узнает!
— Не собираешься же ты идти на поводу этой шантажистки, мерзавки, вымогательницы? — завизжала маман.
Альбина предупреждающе подняла брови, хотя на самом деле её мало трогали эти оскорбления. Она чувствовала, что выигрывает, а потому ей стало даже весело от всего этого спектакля.
— Где вы остановились? — спросил , не глядя в её сторону, Борис Сергеевич.
— Я вам лучше сама позвоню, когда необходимо. — ответила Альбина. Не хватало еще, чтобы они её где-нибудь случайно не пришибли.
— Хорошо. Завтра часов в одиннадцать подъезжайте сюда. Я дам вам знать о своем решении.
— Только не надо совершать никаких глупостей, хорошо? — мило улыбнулась Дормич. — Я о каждом своем шаге сообщаю знакомому из ФСБ, так что в случае моего исчезновения он немедленно поднимает тревогу.
— Вы меня за кого принимаете? За уголовника? Это вы здесь шантажом занимаетесь, а не я.
— Неправда! — возмутилась Альбина. — Я всего лишь добиваюсь справедливости для ребенка. До свидания.
Она вышла, с опаской оглядываясь по сторонам, торопливо села в такси.
— Куда едем? — обернулся таксист,
— Нужна гостиница. Маленькая, неприметная, вы меня понимаете?
Таксист с любопытством оглядел посетительницу с подозрительными требованиями, но переспрашивать не стал, лишь кивнул. Альбина понятия не имела, куда привез её в итоге часового кружения по городу, но место ей понравилось — то, что надо. Тихо и неприметно. Бабулька в регистратуре, как только увидела пачку денег, поняла все без слов и про паспорт даже не спросила.
На всякий случай она все же позвонила Симонову и сообщила ему о том, где находится и как искать семейку Мартыновых в случае, если она не позвонит ему завтра после обеда.
— А что, такие крутые, что боишься их? — спросил Артем, не воспринимая всерьез её тревогу.
— Крутые, Артем, крутые. Я же не пять копеек требую и тут еще семья жены Леонида замешана может быть. Так что ты надо мной не смейся!
— Не буду, — но голосе все равно ощущалась улыбка. — Ты там осторожней, Штирлиц!
Альбина провела день в номере, заказав себе у той же бабульки принести к ней в комнату что-нибудь поесть. До вечера никто её не побеспокоил, и она уснула, уставшая от впечатлений настолько, что грязная душевая и отсутствие горячей воды не сильно её расстроили. И то, что на улице стояла машины, из которой пара внимательных глаз не спускала взгляда с её окон, она не заметила.
Утром она опять попросила бабульку добыть её банку кофе и съедобную булку. Под тарелкой на подносе она нашла записку «Не делайте глупостей до тех пор, пока не завершите переговоры».
Альбина выглянула в окно, но никого не заметила. Что это? Угроза или просто предупреждение? Зря только заплатила регистраторше — деньги на ветер. Наивная, разве можно спрятаться в чужом лесу от лесничего, знающего каждый кустик?
В одиннадцать она уже стояла на пороге дома Мартыновых, готовая к очередной баталии. Баталии, однако, не произошло. Уж что там проверил по своим каналам Мартынов старший и что сказал ему отпрыск, она не знала, но факт остается фактом — он ей поверил и был готов к сделке. К тому времени, когда она пришла, её ждал нотариус с готовой подпиской, где она должна была подтвердить получение пятидесяти тысяч долларов на нужды ребенка, и обещала не предъявлять никаких претензий к отцу ребенка в будущем, а также сохранять факт отцовства в тайне.
— Это все, что я готов дать, — без эмоций информировал её Борис Сергеевич. Супружница его лишь злобно поглядывала на Альбину, все еще приходя в себя после истерики, устроенной сыном в ответ на меры отца по ограничению его в средствах в качестве наказания. Борис Сергеевич редко выходил из себя, но вчера он так орал на Леонида, что довел себя до гипертонического криза, сына до истерики, а жену — до жуткой мигрени. И теперь эта дрянь, виновница всех бед, сидит здесь с наглым видом и еще раздумывает, хватит ли ей этих денег или нет.
Альбина на самом деле прикидывала, что она сможет сделать с этими деньгами. Ну, пожалуй, однокомнатную квартиру на окраине купить можно, да еще на другие расходы останется. Или же поместить пока деньги в банк под проценты и выдавать родителям Кати понемногу, чтобы сразу все не истратить? Нет, пожалуй, лучше приобрести недвижимость, это надежное вложение.
— Вы еще долго думать собираетесь? — прервал её раздумья Борис Сергеевич. — На большую сумму не рассчитывайте, сразу говорю. Либо подписываете сейчас и уходите с деньгами, либо останетесь ни с чем, не считая неприятностей.
— Каких, например? И еще — к чему это вы слежку за мной установили, угрожали?
— Вы не глупая женщина, Лаврентьева, не будите лихо, пока тихо. Слежку я за вами для вашей же безопасности установил. А то еще кокнул бы вас любой встречный, тем более в той дыре, где вы поселились, а на меня бы потом свалили. Да и сынок мой все норовил разобраться с вами.
— А записка к чему была?
— А кто вас знает — вы ведь могли и у тестя моего деньги потребовать за информацию. В ваших вымогательских способностях я не сомневаюсь.
— Эта мерзавка очень даже умна! — вставила Валентина Григорьевна. — Все продумала! Она и ребенка, я уверена, родила лишь с целью деньги вытянуть. Заманила Леню к себе, легла под него — а теперь радуется, что жилу нашла золотую.
- Предыдущая
- 41/68
- Следующая
