Повелитель Воздуха - Муркок Майкл Джон - Страница 5

• Предыдущая
• 5/43
• Следующая

– По коням!

Вряд ли можно найти более впечатляющее зрелище, чем сто пятьдесят пенджабских улан, салютующих пиками.

Ризальдар Дженаб Шах стоял рядом со мной. Я протянул ему свой бинокль. Он взял и некоторое время смотрел, затем опустил бинокль и нахмурился.

– Кажется, пожаловал Шаран Канг собственной персоной, – сказал он. – Он сидит в паланкине. Возможно, кумбалари и впрямь пришли вести переговоры. Но почему их так много?

– Это вполне могла бы быть демонстрация силы с их стороны, – предположил я. – Но у варвара наверняка больше сотни воинов.

– Зависит от того, сколько их отдали жизни во имя религии, – произнес Дженаб Шах мрачно. Он повернулся в седле: – Вон идет Субадар Бишт. Что ты думаешь обо всем этом, Бишт?

Гуркх сказал:

– Шаран Канга, несомненно, не было бы здесь, если бы они явились с намерением атаковать нас. Жрецы кумбалари никогда не сражаются рядом со своими воинами, – в голосе старого солдата звучало презрение. – Но я хочу предостеречь вас, сэр, это может быть и уловкой.

Я кивнул.

Пенджабские уланы и гуркхи были одержимы желанием дать кумбалари по зубам.

– Вам следовало бы получше напомнить людям о том, что мы здесь для мирных переговоров, если это возможно, а не ради сражений, – предупредил я своих офицеров.

– Уланы не ввяжутся в бой, пока не получат соответствующего приказа, – заявил Дженаб Шах убежденно. – Но уж тогда они будут сражаться.

Орда кумбаларских всадников приблизилась к нам и остановилась в сотне метров от нашей линии. Знаменосцы расступились и пропустили паланкин вперед, к тому месту, где на лошади во главе моих солдат сидел я.

Занавеси скрывали внутренность красно-золотого паланкина. Я бросил вопросительный взгляд на неподвижные лица знаменосцев, но ни один из них не произнес ни слова. Наконец занавески раздвинулись, и я внезапно увидел перед собой верховного жреца собственной персоной. На нем было роскошное, расшитое крошечными зеркальцами бархатное одеяние. На голове его красовалась высокая шапка из раскрашенной кожи с искусно выделанными пластинками из золота и слоновой кости. А из-под остроконечной шапки смотрело круглое старое лицо. Лицо на удивление злобного черта.

– Приветствую вас, Шаран Канг, – сказал я. – Мы здесь по приказу великого владыки и императора Британии. Мы пришли спросить, почему вы нападаете на наши дома и убиваете наших подданных, ибо наш император не выказывал по отношению к вам ни малейшей враждебности.

Один из проводников начал было переводить мою речь, но Шаран Канг сделал нетерпеливый жест рукой.

– Шаран Канг говорит по-английски, – объявил он странным высоким голосом. – Как говорит он на всех языках. Ибо все языки произошли от языка кумбалари, самого первого и самого древнего.

Должен признаться, дрожь пробежала у меня по спине, когда он заговорил. Я был почти готов поверить в то, что он действительно могущественный чародей, каким считали его здешние жители.

– Столь древний народ должен быть и столь же мудрым, – я попытался не опускать взора под взглядом этих умных и жестоких глаз. – А мудрый народ не станет сердить владыку и императора.

– Мудрый народ знает, что может защитить себя от волка, – сказал Шаран Канг, и уголок его рта слабо дернулся в улыбке. – А британский волк – это чрезвычайно прожорливый зверь, капитан Бастэйбл. В странах Юга и Запада он полакомился более чем достаточно, не так ли? Скоро он обратит свой взор в сторону Кумбалари.

– Тот, кого вы ошибочно считаете волком, на самом деле – лев, – заявил я, пытаясь скрыть мое удивление перед тем обстоятельством, что ему было известно мое имя. – Лев, который обеспечил мир, безопасность и справедливость тем, кого он избрал для своего покровительства. Лев, который знает, что Кумбалари не нуждается в его опеке.

Еще некоторое время шел этот обмен вычурными и пустыми фразами, пока Шаран Канг не начал выказывать явного нетерпения и в конце концов не сказал:

– Почему столь много солдат пришло в наши земли?

– Потому что вы напали на наши пограничные поселения и убили наших людей, – сказал я.

– Потому что эти «пограничные поселения» построены на нашей территории, – Шаран Канг сделал странный жест рукой. – Мы не алчный народ. Этого нам не требуется. Мы не жаждем новых земель, как народы Запада, ибо знаем: земля не имеет значения, если душа человека способна странствовать по Вселенной. Вам разрешено войти в Теку Бенга, дом всех богов. Там я хочу поведать то, что вам надлежит потом рассказать вашему выскочке-варвару из рода львов, который украсил себя столь пышным титулом.

– Вы готовы выработать договор?

– Да. В Теку Бенга. Но в том случае, если вы возьмете с собой не больше шести человек, – Шаран Канг опустил занавески, и паланкин развернулся. Всадники вновь поднялись в горы.

– Это ловушка, сэр, – сказал наконец Бишт. – Он надеется, что ваше отсутствие обезглавит армию. Тогда ему будет легче напасть на нас.

– Возможно, вы правы, Субадар Бишт, но ведь вам очень хорошо известно, что подобная ловушка все равно не сработает. Гуркхи не страшатся боя. Во всяком случае, они выглядят готовыми ко всему, даже к немедленной схватке.

– Смерть не страшит нас, сэр, – чистая смерть в бою. Меня пугает не мысль о битве. В глубине души я чувствую, что может произойти нечто худшее. Я знаю кумбалари. Они до мозга костей преданы Злу. Я думаю о том, что может ожидать вас в Теку Бенга, капитан Бастэйбл.

С искренним чувством я положил руку на плечо моего верного Субадара.

– Мне лестно, что вы проявляете обо мне такую заботу, Субадар Бишт. Но долг велит отправляться в Теку Бенга. У меня приказ. Я должен уладить инцидент мирным путем, пока только существует подобная возможность.

– Но если в течение одного дня вы не вернетесь, мы двинемся к городу. И буде там нам не представят однозначных доказательств того, что вы живы и в добром здравии, мы атакуем Теку Бенга.

– К этому плану ни добавить, ни прибавить, – согласился я.

Итак, на следующее утро я в сопровождении Ризальдара Дженаб Шаха и еще пяти индийских улан ехал к Теку Бенга. Наконец мы увидели окруженную стеной горную крепость, которая, должно быть, вот уже тысячу лет не знала нападения врагов. Разумеется, я не доверял Шаран Кангу и был настороже. Разумеется, я задавался вопросом, почему спустя тысячу лет он внезапно проявил готовность осквернить этот священный город нашим присутствием? Но что я мог сделать? Если он сказал, что готов разработать мирный договор, мне приходилось верить ему.

Я совершенно не мог себе представить, каким образом может быть построен город, подобный этому, на самой крыше Гималаев. Безумные иглы башен и куполов, казалось, издевались над законами гравитации, выставляя их ложными. Кривые стены тянулись по горному склону, и многие здания производили такое впечатление, будто их с осторожностью водрузили на тонкие скальные выступы, едва выдерживающие вес человека. Крыши и стены во множестве украшала сложная резьба с невероятно мелкой проработкой деталей; повсюду виднелись драгоценные камни, благородные металлы, редкие сорта древесины и слоновая кость. Из растений я видел здесь только истод.[5] С дюжины карнизов свешивались жуткие каменные чудовища. Весь город сверкал в холодном воздухе. Он действительно казался намного более древним, чем какие-либо другие творения рук человеческих из тех, что я видел или о которых читал. И тем не менее, несмотря на все свое великолепие и древность, Теку Бенга показался мне довольно-таки убогим, словно город пережил уже свои лучшие времена. Возможно, возвели его вовсе не кумбалари. Возможно, та раса, что построила его, исчезла каким-то загадочным образом, а кумбалари лишь заняли пустующую крепость.

– Фу! Что за вонища! – Ризальдар Дженаб, давясь, помахал перед носом платком. – Должно быть, они держат своих коз и овец прямо во дворцах и храмах.

Теку Бенга смердел как запущенный крестьянский двор, и зловоние только усилилось, когда мы вошли в главные ворота под мрачными взорами сторожей. Наши лошади рысили по плохо замощенным улицам, загрязненным, к тому же, навозом и прочими нечистотами. Ни одной женщины не было видно. Все, кого нам удалось заметить, было несколько маленьких мальчиков и некоторое число воинов, крутившихся возле нас на своих пони с видимой беззаботностью. Мы ехали по круто забирающей вверх главной улице, где с обеих сторон стояли в ряд одни лишь храмы; путь наш лежал к видневшейся вдали площади – центру города. Храмы были отталкивающе безобразны. Они были построены в том стиле, который ученый, возможно, назвал бы «восточным барокко эпохи декаданса». Каждый дюйм этих храмов был украшен изображением богов и демонов, явно имевших происхождением решительно все существующие мифологии Востока. Здесь смешивались индуистская и буддийская символика, мусульманские и некоторые христианские орнаменты; были и такие, что я посчитал бы египетскими, финикийскими, персидскими, даже греческими и еще какими-то более древними; но ни одно из этих изображений не радовало глаз. Однако я, по меньшей мере, понял теперь, почему этот город называли «домом всех богов» – хотя одно то, что все они находились здесь друг подле друга, выглядело довольно-таки жутко.

• Предыдущая
• 5/43
• Следующая