Вечный. Тетралогия - Злотников Роман Валерьевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/341
• Следующая

— Да, Достигающий.

Тот сделал паузу, а потом торжественно произнес:

— Ты предоставлен для вопросов.

Алая трапеция была самой древней, и потому ее ритуал оставался самым архаичным среди трех трапеций власти. И хотя наибольшей мерой доверия обладала оранжевая, но ни одно Поколение никакой другой трапеции не могло повлиять на решение алой. А все представители Поколения древних сами когда-то вышли из алой трапеции.

Послышался легкий шелест крыльев, и Рассекающий услышал голос Сокрушающего:

— Пусть стагна скажет, почему он не воспрепятствовал «диким» достигнуть своего Меченосца.

Рассекающий знал, что, поскольку он сейчас считается низшим, обращение «стагна» правомерно, но все равно это слово больно резануло.

— Дозволено ли мне говорить?

— Да.

— Сенсоры зафиксировали наличие живых существ на возвращающемся к Меченосцу абордажном боте, но мой помощник предположил, что это эвакуация раненых, и я согласился с ним.

— Почему не было принято мер, когда выяснилось, что это не так?

— Дозволено ли мне говорить?

— Да.

— Я был уверен, что вражеский Меченосец будет захвачен, до того как они успеют причинить какой-либо ущерб.

— Почему не воспрепятствовали возвращению?

— Дозволено ли мне говорить?

— Да.

— Соотношение сил казалось таковым, что прибытие нескольких не играло особой роли.

— Почему не воспрепятствовали бегству?

— Дозволено ли мне говорить?

— Да.

— Огневая мощь и прикрытие врага оказались много большими, чем можно было предполагать. К тому же ущерб, нанесенный прибывшими с абордажным ботом, оказался достаточным для воспрепятствования эффективному противодействию.

С каждым ответом Рассекающий недоумевал все больше. Вопросы были настолько пустыми и формальными, что он никак не мог понять, зачем они вообще были заданы — ведь все, рассказанное им, увидел бы любой, просмотрев запись боя, а в том, что все присутствующие ее видели, можно было не сомневаться. Никому и в голову бы не пришло ставить ему в вину нерадивость или недостаточную компетентность. Среди Могущественных просто не могло быть таких. Его вина была только в одном: он не справился. Могущественный мог совершить по отношению к низшим любое действие, он мог уничтожить любого из подчиненных ему или «диких» — сотню, тысячу, клан, касту, планету, — но не добиться выполнения своего решения он не имел права. Каждый из сорока, алых, которые погибли во время этого Покорения, был рассмотрен на аале, и всем им было посмертно отказано в доверии. Он ожидал той же участи. Никого не должно было интересовать, что он делал или думал в момент схватки. Он был виноват просто потому, что проиграл. Но то, о чем его спрашивали сейчас, не имело ничего общего с его действительной виной. Может быть, Сокрушающему, который всегда его недолюбливал — у него, Рассекающего, статус доверия был выше, и ему первому доверили командовать Меченосцем, — просто позволили выместить на нем раздражение, прежде чем взяться за него всерьез?

Наконец Сокрушающий иссяк. На некоторое время в палате установилась тишина, потом снова раздался голос Достигающего:

— Кто еще может задать вопрос?

Ответом ему была тишина. Рассекающий вдруг осознал, что больше не чувствует протазана, прижимавшего его к полу. Он начал подниматься, и тут раздался голос Достигающего:

— Встань и слушай.

Аала приподняла крылья и приняла позу справедливости, и Рассекающий вдруг понял, что и ему никто не мешает встать в эту же позу. Это было невероятно. Он широко раскрытыми глазами смотрел на Достигающего, машинально отметив, что крыльевые когти подрагивают в жесте крайнего недоумения. А тот окинул его суровым взглядом и твердо произнес:

— Прощен.

Возможно, не будь Рассекающий столь ошеломлен происшедшим на аале, он сразу увидел бы, что Устанавливающий не только принял позу встречи ожидаемого гостя, но, кроме того, его конечности сгруппированы в жест принятия решения. Поэтому, когда после церемониала встречи Устанавливающий задал вопрос, он, не принимая позы покорного участия, ляпнул приветствие исполнившего. Вдоль Галереи заката прокатился недоуменный рокот. Рассекающий опомнился и тут же исправил ошибку. Устанавливающий чуть вздыбил крылья в жесте общего недовольства, но тут же успокаивающе прянул ушами:

— Я удовлетворен нашей встречей, Рассекающий.

— Всецело рад, Устанавливающий.

Устанавливающий плавно принял позу понимания:

— Мне кажется, ты потрясен исходом аалы. Рассекающий молча принял позу согласия. Еще бы. Он ожидал отказа в доверии как минимум на двести оборотов, а может, даже и статуса стагна на несколько десятков оборотов, а все кончилось прощением. Более того — ему вновь доверили Меченосец и поручили стать Ведущим похода в систему Изгнания. Он до сих пор ломал голову над причинами этого необычного решения.

— Фиолетовая трапеция хотела бы услышать твое мнение о «диких».

Это было необычным — интересоваться мнением неуполномоченного члена чужой трапеции. Рассекающий внимательно наблюдал за движением пальцев, но Устанавливающий расслабил кисти в позиции спокойной беседы, поэтому уловить нюансы было трудно, и он счел за лучшее, приняв позу опасения, осторожно заметить:

— Я надеюсь, с Поколением моей трапеции это решено.

— Нет, — покачал головой Устанавливающий.

— Нет?!

Устанавливающий энергично воспроизвел жест всеобщего категоричного утверждения.

— Но…

Устанавливающий перебил его:

— Это не прихоть! Ты знаешь, что наша трапеция имеет наименьший статус доверия, но зато обладает наибольшим влиянием на принятие решения любой другой трапецией. Ты не так давно принял алый цвет и потому пока еще владеешь нашими возможностями понимания происходящего. В то же время ты — один из тех, кто видел «диких» на свободе.

Рассекающий осторожно принял позу сомнения. Устанавливающий несколько сварливо отставил ногу в жесте раздражения и сердито произнес:

— Мне расценить это как отказ?

Рассекающий испуганно растянул крылья в позе раскаяния:

— Я готов поделиться своими размышлениями, но…

Устанавливающий повернул уши в жесте понимания, успокаивая его:

— Это, конечно, не совсем соответствует сложившимся традициям, но и не нарушает их. Подумай.

Рассекающий вызвал из памяти все, что он знал о предмете размышлений, и вынужден был согласиться с правотой собеседника. Он принял позу радушной покорности:

— Я готов, Устанавливающий.

Устанавливающий благосклонно сдвинул ладони и принял позу благожелательного внимания. Рассекающий задумался:

— Они дики, необузданны и слабы, однако их поступки осмысленны и зачастую даже разумны. Хотя они, как и многие низшие, позволяют химии вмешиваться в процесс мышления, и потому разум их уязвим. Однако иногда их страсти позволяют им совершать невозможное. Я считаю, что они…

— Хомлоки, способные необузданными страстями разрушить Вселенную, — закончил Устанавливающий. Он сделал паузу, а потом со значением произнес: — А не задумывался ли ты над каким-либо иным объяснением? Хомлоки могли бы возникнуть естественным путем или быть одним из неудачных созданий Изначально Изгнавшего, но они ведут историю с одного мира-прародителя. И если это так, а сомневаться мы не имеем никаких оснований, то почему они еще до того, как выйти в пространство, не уничтожили свой мир? Почему переформировали и освоили новые миры? Почему достигли такого могущества? Почему отказали в праве уничтожения тем видам «диких», которых встретили на своем пути?

Рассекающий неспешно принял позу недоуменного отрицания. Устанавливающий ответил на это позой рекомендации:

— Тебе стоит подумать над этим. У тебя был самый высокий статус доверия среди твоего Поколения в нашей трапеции. Возможно, с новыми данными ты сможешь найти более разумное объяснение.

— Я попробую, Устанавливающий. Когда я смогу что-нибудь понять, я найду тебя.

— Но прежде, чем ты начнешь, я хотел бы, чтобы ты ознакомился с меморандумом Относящегося.

• Предыдущая
• 38/341
• Следующая