Битва на кончике иглы - Байкалов Альберт - Страница 43
- Предыдущая
- 43/50
- Следующая
Брелок от въездных ворот Матвей носил с собой. Поэтому Гуревич въехал прямо во двор и остановил машину как раз в том месте, где совсем недавно сидела привязанная к стулу Марта.
– Вижу, домик неплохой, – не скрывая восторга, заговорил деляга. – Но далеко от Москвы. Время в пути с учетом отсутствия пробок почти час. А если утром?
Они вышли из машины. Матвей направил пульт на ворота и надавил на кнопку. Створка вздрогнула и поползла, отрезая пути отхода.
– Кроме всего прочего уверен, что отрезок дороги от трассы до поселка зимой будут чистить плохо, – увлеченно продолжал перечислять недостатки Гуревич. – Насаждения у вас, вижу, еще молодые…
– Пройдемте в дом, – предложил Матвей.
Оказавшись в вестибюле, деляга запрокинул голову, осматривая потолок:
– Дом новый. Еще будет давать осадку…
– Послушай, ты, – Матвей устало плюхнулся на диван, – заткнись.
– Что, простите? – изогнувшись вопросительным знаком, Гуревич уставился Матвею в глаза. – Мне показалось или…
– Не показалось, – перебил его Матвей. – Я в долг принципиально не беру.
– Как? – выпучился Гуревич.
– Просто… Не брал и не возьму, – следя за реакцией деляги, сказал Матвей.
– Что-то я вас не пойму, – побледнел Гуревич.
– А чего понимать? – насмешливо глядя на то, как у ростовщика затряслись ноги, удивился Матвей. – Ты думал, всю жизнь будешь людей дураками делать и по миру пускать? Не угадал. У всего есть конец.
– Кто ты? – взяв себя в руки, спросил Гуревич.
Матвей встал и подошел к ростовщику вплотную:
– Тот, кто положит твоему беспределу конец.
– К… как вы, – Гуревич икнул. Его рука потянулась к поясному ремню, на котором висел футляр для телефона. Матвей опередил его и отобрал трубку:
– Не зли меня.
– Вы не смеете! – Гуревич оглянулся на дверь и снова уставился Матвею в глаза. – Ваша квартира у меня в залоге.
– Уверен? – насмешливо глядя ему в глаза, Матвей замер в ожидании ответа.
– А что… Неужели…
– Для начала открой договор, который у тебя в папке, и внимательно прочитай пункт «шесть – один», – Матвей бросил телефон на журнальный столик.
Не сводя с Матвея взгляда, Гуревич открыл папку и вынул скрепленные листки. Быстро отыскал нужную страницу. После того, как прочел внесенные Матвеем изменения, снова икнул:
– Вы… Ты за это ответишь! – Гуревич поперхнулся воздухом, а когда отдышался, продолжил: – Ты даже не представляешь, какие люди за мной стоят! Да тебя просто размажут…
– Никак и никогда, – заверил его Матвей. – Тем более я не расписывался в этих бумагах.
Гуревич открыл последнюю страницу договора. Какое-то время он смотрел на место подписи стеклянным взглядом, потом опустил руки:
– Сволочь.
– Но все поправимо, – Матвей взял мужчину за предплечье и сдавил: – Я верну тебе деньги прямо сейчас, если ты расскажешь все, что знаешь о человеке, который с твоей помощью завладел квартирой двух наркоманов.
С этими словами Матвей толкнул его. Сделав шаг назад, Гуревич плюхнулся на диван.
– Ну, так как? – Матвей подошел к нему ближе.
– Простите, – вновь взял себя в руки Гуревич. – О какой квартире идет речь? Адрес…
Услышав название улицы и номер дома, Гуревич сделал вид, будто задумался. Потом пожал плечами:
– Не припомню…
– Ты не припоминаешь соучастия в убийстве? – прищурился Матвей. – Хотя понимаю, с твоей помощью ведь не только эту парочку маргиналов отправили на тот свет…
Гуревич вскочил с дивана. На пол полетели листки договоров и папка. Но он тут же снова сел, схватил широко открытым ртом воздух и потянул за отворот рубашки.
– Вам плохо? – участливо спросил Матвей.
– Я… Почему вы сказали «соучастие»? – просипел Гуревич.
– А как по-другому назвать то, что случилось? – хмыкнул Матвей, сев напротив.
– Я правда не понимаю, о чем речь, – продолжал упорствовать деляга.
– Кто убил Торчка и Утку? – пытаясь понять, прикидывается Гуревич или ему действительно плохо, спросил Матвей.
– Какие утки? – таращился Гуревич. – Не знаю я никакого Торчка!
– Хорошо, – Матвей решительно встал, обошел стол и с размаху залепил Гуревичу по затылку. От неожиданности тот рухнул на журнальный столик и медленно сполз на пол. Матвей подхватил его под руку и вынудил встать. Мужчина на удивление был легким и щуплым. Матвей даже испытал какую-то брезгливость к нему. Обычно именно такие, с раннего детства аккумулируя обиды, безразличие девчонок в школе и насмешки однокурсников в институте, превращаются в монстров. Обратно пропорционально физической немощи развиваются хитрость, жестокость, ненависть к тем, кто лучше, а это все вокруг или почти все… В конечном итоге что-то щелкает в голове у такого, и становится он маньяком или диктатором. Кем бы в конечном итоге человек ни стал, желание реализовать себя в этой единственной жизни заставляет его идти на самые ужасные поступки.
* * *
Вечерело. В некоторых окнах домов уже зажегся свет. Колодцы дворов заполнились теплой тенью. Даже доносившийся с улицы звук проезжающих по дороге машин поменялся с агрессивного на добродушно-сонный.
Желток сидел на ограждении детской площадки и с безучастным видом наблюдал за ползающими по плевку мухами. Несколько штук, подлетая и вновь садясь на него, раздраженно жужжали и расталкивали своих собратьев крыльями.
«Как наркоманы», – неожиданно подумал он и усмехнулся собственной мысли.
Мимо прошла какая-то парочка. Поймав на себе подозрительный взгляд молодого мужчины, Желток отвернулся. Несмотря на то что с момента последней «заправки» не прошло и получаса, ему стало нехорошо. «А может, это от волнения?» – подумал он и передернул плечами. Одежда противно прилипала к спине. Пропитанная потом, она ко всему источала приторный запах чего-то перекисшего. Почему-то, пока ему не сказал об этом Цыпа, он не замечал зловония.
В кармане ветровки заработала дешевая «Моторола». Ее купили прямо на улице, по всему у такого же наркомана, как и он. Желток не сомневался, это звонит сидящий в машине Хирург. Больше некому. Он занял позицию рядом с въездом на стоянку, где подружка бывшего полицейского ставит машину.
Желток приложил телефон к уху.
– Идет через дорогу, – прокомментировал Хирург. – Одета в красную футболку и синие джинсы. Двигай навстречу…
Желток оглянулся по сторонам. Двор практически пуст. Лишь у дальнего подъезда что-то громко обсуждают несколько подростков, а на балконе второго этажа женщина поливает цветы. Он встал. Мухи с гулом устремились с мокрого пятна на асфальте в разные стороны. Желток направился вдоль дома. Они отрепетировали инсценировку нападения в одном из похожих дворов на окраине Москвы. Роль жертвы играл Хирург. Потом, вернувшись на квартиру, Желтка еще долго мучил Талый. Используя вместо ножа свернутую в трубку газету, они «шлифовали» драку. Роль проститутки, которая приезжает к Пашко, играл Череп. Он направлялся от стены зала, Желток выходил из-за угла навстречу. Удивительно, но даже этот момент оказался для Желтка сложным. То он оказывался слишком близко к жертве, то, напротив, далеко.
– Она вдохнуть тебя должна! – сетовал, словно заправский режиссер, Хирург, снова и снова заставляя вернуться на исходные позиции.
Наблюдавший со стороны Цыпа нервничал. У Желтка то выпадал «нож», то он вдруг «резал» Талому не правую, а левую руку. Потом Хирургу не нравилось, что все как-то медленно, и они снова бросались друг на друга. Пару раз Талый отвесил Желтку затрещину. В конце концов что-то получилось. В результате все сошлись на том, что жертва будет напугана и не обратит внимания на шероховатости…
Желток повернул за угол дома и тут же увидел идущую навстречу девушку. Все, как и говорил Хирург: красная футболка, джинсы… На правом плече сумочка. Желток перевел взгляд в сторону улицы. Там появился Талый. С безучастным видом он шел следом за ней.
– Пора! – прошептал Желток и побежал навстречу девушке. Однако, сделав несколько шагов, перешел на шаг. Черт! – выругался он про себя и сунул руки в карманы. Достав шприц, сорвал с него колпачок. Одновременно надавил на кнопку рукоятки выкидного ножа. Лезвие со щелчком вылетело. Он поднял взгляд. Девушка остановилась. Бледная как мел, она смотрела на него широко открытыми глазами. В голове Желтка появился шум, который с каждым шагом становился все сильнее и сильнее. Вот она, на расстоянии вытянутой руки. Желток встал. Странно, но он вдруг отчетливо стал видеть одновременно два лица. Напряженно-испуганное девушки и Талого, в глазах которого были досада и злость. Что-то не так… Ах да!
- Предыдущая
- 43/50
- Следующая
