Цезарь - Дюма Александр - Страница 8

• Предыдущая
• 8/111
• Следующая

Марий был назван тогда третьим основателем Рима. – Первым был Ромул; вторым – Камилл.

В честь Мария совершались возлияния, как в честь Вакха и Юпитера. А сам он, опьяненный своей двойной победой, пил теперь только из кубка с двумя ушками, из какого, как гласило предание, пил Вакх после завоевания Индии.

Было позабыто о смерти Сатурнина, которого забросали камнями на глазах, а некоторые говорили, что и по приказу Мария, в тот же год, когда родился Цезарь; было позабыто о Марии, который избегал сражения с италийцами и упускал самые благоприятные случаи для победы; было позабыто о Марии, сложившего с себя командование под предлогом нервного расстройства в надежде, что Рим падет так низко, что будет вынужден броситься в его объятия. Помнили только о том, что за его голову была назначена цена, о его бегстве в болота под Минтурнами, о его тюрьме, где некий кимвр не посмел зарезать его.

Его смерть, как и смерть Ромула, была покрыта облаком, и никто не заметил, что это облако состояло из испарений вина и крови.

Прошло всего двенадцать лет с тех пор, как Марий умер; но Сулла, переживший его, сделал из него бога. Вот к этим-то еще живым страстям и воззвал Цезарь, воскрешая Мария.

Под крики народа, доносившиеся с Форума и Капитолия, сенат собрался на заседание. От одного только имени Мария патриции начинали трястись в своих курульных креслах.

С места поднялся Катул Лутаций; «это был, – говорит Плутарх, – человек, пользовавшийся у римлян большим уважением»; он поднялся и обвинил Цезаря.

– Цезарь, сказал он, – уже не угрожает правительству тайными кознями; он открыто выдвигает против него свои боевые машины.

Но Цезарь выступил вперед, улыбаясь, взял слово, приласкал каждое тщеславие, успокоил все страхи, заставил простить себя и, выйдя из сената, оказался перед толпой своих поклонников, которые кричали ему:

– Да здравствует Цезарь! браво, Цезарь! оставайся гордым, не склоняйся ни перед кем. Народ за тебя; народ поддержит тебя, и с помощью народа ты одержишь верх над всеми твоими соперниками.

Таким был один из первых, один из самых больших триумфов Цезаря.

Но даже для какого-нибудь Цезаря не каждый день представляется случай заставить говорить о себе; – это подтверждает и Бонапарт, похороненный вместе с Жюно в его маленькой комнатке на улице Мэй.[11] – Цезарь только что закончил строительство своей виллы в Ариции. Это был самый красивый загородный дом в окрестностях Рима. Он вложил в нее миллионы.

– Она мне не нравится, – сказал Цезарь; – я ошибся.

И он приказал снести ее.

Алкивиад отрезал своей собаке уши и хвост, это стоило не так дорого; но нужно сказать, что греки были куда большими ротозеями, чем римляне. – Впрочем, позже мы еще поговорим об этом Алкивиаде, который не единожды послужит образцом для Цезаря; он был так же красив, так же богат, так же благороден, так же распутен, так же отважен, и убит был так же!

Эта вилла в Ариции занимала Рим три месяца. Что еще мог сделать Цезарь? Его воображение иссякло, кошелек опустел. К счастью, тем временем скончался Метелл, великий понтифик. Ему нужен этот понтификат, и берегитесь, вы, аристократы!

Положение, однако, было серьезным: два сенатора, Исаврик и Катул, известные и влиятельные люди, спорили за эту должность.

Цезарь вышел на улицу и во всеуслышание объявил себя их соперником. Катул, который боялся этого соперничества, послал предложить ему четыре миллиона, чтобы тот отступился.

Цезарь пожал плечами.

– Что он хочет, чтобы я делал с этими четырьмя миллионами? – сказал он. – Мне не хватает пятидесяти, чтобы мой баланс стал равен нулю.

Итак, по заявлению самого Цезаря, в тридцать шесть лет он был должен пятьдесят миллионов!

Мы склонны думать, что долг Цезаря выражался в миллионах сестерциев, а не франков. В таком случае получается, что он был должен каких-нибудь двенадцать-тринадцать миллионов в нашей монете. Это слишком мало для Цезаря. Я думаю, нужно найти некое среднее значение.

Катул послал предложить ему шесть миллионов.

– Скажите Катулу, – ответил Цезарь, – что я рассчитываю потратить двенадцать, чтобы победить его.

Он использовал все свои возможности, опустошил кошельки всех своих друзей и отправился на выборы с двумя или тремя миллионами.

Это был ва-банк; к счастью, оставалась еще его популярность.

Великий день наступил. Его мать со слезами проводила его до дверей.

На пороге он поцеловал ее на прощанье.

– О матушка! – сказал он ей, – сегодня ты увидишь своего сына великим понтификом или изгнанником!

Битва была долгой и жаркой.

В конце концов, она завершилась полным триумфом Цезаря: у него было больше голосов в одних только трибах его соперников, Исаврика и Катула, чем у них двоих во всех остальных трибах вместе взятых. Аристократическая партия была разбита. При такой поддержке народа, которой он пользовался, чего только Цезарь не мог добиться!

Тогда Пизон, Катул и их окружение упрекнули Цицерона в том, что он не нанес Цезарю сокрушительного удара в связи с заговором Катилины.

Действительно, пока Цезарь переживал все эти затруднения, лопнул заговор Катилины – одна из величайших катастроф в истории Рима, одно из важнейших событий в жизни Цезаря. – Посмотрим же, что творилось в Риме, когда Катилина сказал Цицерону свою знаменитую фразу, которая так верно отразила ситуацию:

– Я вижу в Республике голову без тела и тело без головы; этой головой стану я.

Тремя наиболее значительными людьми того времени, помимо Цезаря, были Помпей, Красс и Цицерон.

Помпей, столь незаслуженно названый Великим, был сыном Помпея Страбона; он родился за сто шесть лет до Рождества Христова; выходит, он был на шесть лет старше Цезаря.

Он начал делать себе имя и свою военную карьеру в гражданских войнах. Будучи легатом Суллы, он разбил легатов Мария, вернул Цизальпинскую Галлию, покорил Сицилию, разгромил Домиция Агенобарба, убил Карбона в Косире.

В двадцать три года он набрал три легиона, разбил трех генералов и вернулся к Сулле. Сулле нужно было сделать его своим другом, и он при его появлении встал и приветствовал его именем Великий.

Имя закрепилось за ним.

«Удача – это женщина, говорил Людовик XIV г-ну де Вильрою, который только что потерпел поражение в Италии; – она любит молодых и терпеть не может стариков». Удача любила Помпея, пока он был молод.

Когда Сулла умер, Рим принял сторону Помпея. Речь шла о том, чтобы закончить три начатые войны: войну Лепида, войну Сертория и войну Спартака.

Война Лепида была просто игрушкой; Лепид не имел никакого веса. Но с Серторием все было иначе; старый легат Мария, он был одним из четырех античных знаменитостей, кривых на один глаз; тремя другими, как известно, были Филипп, Антигон и Аннибал. В молодости Серторий сражался против кимвров в войске Цепиона, и когда тот был разбит, Серторий пересек Рону вплавь – Rhodanus celer – со своей кирасой и своим щитом. Затем, когда Марий снова принял командование армией, Серторий переоделся в кельтскую одежду, смешался с варварами, провел среди них три дня и вернулся рассказать Марию все, что видел. Он предвидел приход к власти Суллы и ушел в Испанию; варвары очень уважали его. – За семьдесят лет до Рождества Христова римляне называли варваром всякого, кто не был римлянином, точно так же, как за четыреста лет до этого греки называли варваром всякого, кто не был греком. – В Африке он нашел могилу ливийца Антея, задушенного Гераклом; единственный из всех людей, он измерил кости великана и насчитал в них шестьдесят локтей; затем он вернул кости в могилу и объявил ее священной. Все в нем было таинственно: он общался с богами при помощи белой лани; он был столь же хитер, сколь и смел, и любой маскарад давался ему без труда; он прошел, ни разу не выдав себя, через легионы своего врага Метелла, которого он вызывал на поединок, а тот не принял вызова. Ловкий и неутомимый охотник, он взбирался, преследуя серн, на самые крутые вершины Альп и Пиренеев, а потом возвращался на эти тропы, убегая от врага или нападая на него. Мало-помалу он стал хозяином всей Нарбоннской Галлии, и в один прекрасный день Треббия увидела бы, как к ней сходит с гор новый Ганнибал. Помпей пришел на помощь Метеллу; общими силами они вынудили Сертория отступить в Испанию; но во время этого отступления он разбил Метелла в Италике, Помпея – в Лозанне и Сукро, отверг все предложения Митридата и в конце концов был предательски убит своим легатом Перпенной.

• Предыдущая
• 8/111
• Следующая