Мемуары 1942–1943 - Муссолини Бенито - Страница 4

• Предыдущая
• 4/77
• Следующая

В ряду событий, описанных Муссолини в своем повествовании, или в отдельных эпизодах, рассказывается о последовавшем в течение двадцати четырех часов после рокового Большого совета визите Муссолини к королю, о сообщении последнего, что правление передано в руки Бадольо, и об увозе свергнутого диктатора в санитарном автомобиле, «чтобы оградить его от враждебных действий народа». Король и Бадольо изображаются плетущими подлую интригу, чтобы заручиться вынужденным согласием Муссолини на его «охрану» с обещанием почетного выхода в отставку, в то время как на деле они занимались подготовкой его выдачи союзникам. В это время король и маршал используют заведомо ложный тезис о продолжении войны на стороне Германии с целью разъединения и смущения фашистских масс, а с целью обмана немцев – что было абсолютно наивно и невозможно – заявляют о верности немецкому союзнику. Муссолини доказывает, что внутренний враг номер два – королевское окружение и генералитет – изначально продался Союзным державам из-за своего стремления к ликвидации фашизма дуче и что его поведение по отношению к нему было преднамеренным и явным предательством. Однако на других страницах Муссолини приводит свидетельства, противоречащие этой версии. История, когда будут доступны все архивы, рассудит, действительно ли в момент ареста Муссолини король и маршал серьезно относились к идее создания номинально нефашистского, а в действительности квазифашистского правительства, и к дипломатическим действиям, нацеленным на выход Италии из войны, как Петен во Франции, без необходимости ведения враждебных действий против бывшего союзника. В этом случае идея об истинном намерении отправить Муссолини в почетную отставку могла бы иметь право на существование.

Хотя книга изначально имела название «История одного года», повествование начинается с июля 1943 года и заканчивается в сентябре, когда Муссолини был освобожден немецкими парашютистами из отеля в Апеннинах, куда Бадольо перевез своего важного и опасного пленника. В работе также затрагиваются многие аспекты войны и предшествующие события.

Враг номер три Муссолини – итальянский антифашизм – практически не упоминается в книге. В картине, созданной автором, персонажами являются, во-первых, дуче – единственное аутентичное воплощение фашистского государства (незначительной похвалы удостаиваются те, кто остался верен ему после июля, а благодарность, выражаемая немцам, условна, иногда критична); во-вторых, фашистские предатели; в-третьих, судебная и армейская клика, и далеко на заднем плане – Союзные державы. Антифашистские силы, которые моментально вышли на арену после «отставки» Муссолини, делая напрасной и смехотворной любую попытку установить путем тайного сговора между королем, Бадольо и Гранди полуфашистский режим или перенаправить итальянскую политику по пути, уводящему от полного согласия с Союзными державами, выступают в повествовании Муссолини только как «толпа», которая бросилась разрушать его бюсты и уничтожать портреты, – толпа, «недостойная называться народом», хотя, как он признает, волнения этой толпы донеслись даже до места его заточения в Апеннинах.

О последней главе фашизма – о Фашистской социальной республике, поддерживаемой гестапо, которая была в состоянии осуществлять свою кровавую деятельность в Северной Италии до 25 апреля 1945 года, – Муссолини здесь нечего рассказать. Для него это было жалкое подобие «Ста дней» Наполеона. Когда он писал эти статьи весной 1944 года, его вера в восстановление Германии и фашизма была настолько мала, что он спокойно публикует предсказание конечной реабилитации себя a la Napoleon, которое произойдет в результате медленного формирования исторического суждения.

Книга представляет собой сборник статей, опубликованных в середине 1944 года в фашистской прессе Северной Италии. В течение двадцати лет реальной власти прошлое Муссолини (отец его был кузнецом, а сам он работал на стройплощадке) давало хороший материал его льстецам. Беспристрастные обозреватели знали, что его духовным прибежищем была журналистика. В период его диктатуры в итальянской прессе часто появлялись анонимные статьи, подлинное авторство которых определить было легко. Изучение итальянских и зарубежных газетных статей было важной частью распорядка дня дуче как в мирное, так и в военное время.

Во время своей эфемерной деятельности в качестве дуче Фашистской социальной республики, с сентября 1943-го по апрель 1945 года, Муссолини имел возможность больше времени посвящать занятиям журналистикой. Он находился «внутри» мелодрамы, сюжет которой включал его падение, заключение в тюрьму и побег. И Муссолини-журналист в некоторых из своих статей использует это собственное, внутреннее знание. Ведя повествование в третьем лице (так как эти статьи изначально планировалось печатать также анонимно), он дополняет личный опыт передачей «духа», как, например, в описании атмосферы Рима, какой она была 24 июля: «Рим побледнел. Города, как и люди, имеют свое лицо, на котором отражаются их эмоции. Рим почувствовал, что надвигается что-то серьезное». Это пишет журналист и в данном случае автобиограф, жаждущий показать, что в его случае, как и в случае с Цезарем, сами небеса несут на себе явное отражение заката великого человека. Журналистские навыки постоянно проявляются в повествовании Муссолини. Чтобы подкрепить суждение, что в Пантеллерии итальянские солдаты могли бы более упорно сражаться за свое отечество, он приводит выдержки из шведской прессы; аналогичной цели служат выдержки из «Таймс», касающиеся битвы на Сицилии.

В краткой вступительной статье невозможно дать подробную оценку фактичной точности Муссолини как журналиста. Муссолини имел в своем распоряжении большое количество записей, включая и те, которые невозможно получить из других источников.

Рассмотрим часть его повествования. В рассказе о тайном визите генерала Максвелла Тейлора в Рим накануне опубликования соглашения о перемирии 8 сентября 1943 года опущена одна важная подробность – тот факт, что генерал был послан с целью организации высадки десанта союзников недалеко от Рима, и то, что планы внезапно изменились, когда генерал Карбони отказался гарантировать защиту аэропорта от налетов германской авиации. Это опущение является намеренным, так как оно усиливает впечатление бесполезности и бездействия королевского правительства – если только не предположить, что Муссолини в течение месяцев находился в неведении относительно фактов, известных десяткам тысяч людей.

Журналист ранее также работал учителем начальной школы, и никого, кто знаком с прозой Муссолини, не удивит цитирование греческого философа Фалеса. «Простите мне мои ученые ссылки» – этот рефрен использовался теми, кто хотел посмеяться над ним. Муссолини рассказывает, что, находясь на острове Понца, он проводил свой досуг, переводя высоко интеллектуальную поэзию Кардуччи на немецкий язык. Образцы перевода не приводятся.

Муссолини, поддаваясь своей журналистской сущности, часто с удовольствием проводил параллель между собой и политико-военным гением Наполеона Бонапарта. В течение по меньшей мере двадцати лет фотография дуче – с рукой на груди, прядью волос, падающей на нахмуренный лоб, и с пронзительным взглядом – была популярна среди преданных ему людей. В записной книжке, которая была у него в Сардинии, сравнение с Наполеоном делается более явным. Муссолини, еще не оправившийся после свержения, заявляет о своих правах войти в историю Италии на таких же основаниях, как Наполеон Бонапарт вошел в историю Франции.

Имеются намеки на то (и этот факт объясняет, почему Муссолини не может претендовать на звание хорошего журналиста), что, как и его любимый автор Ницше, он находит сходство при сравнении своего жизненного пути в качестве основателя фашизма с историей жизни создателя христианства.

После того как были написаны эти статьи, Муссолини провел около девяти месяцев на территории псевдосуверенной Фашистской социальной республики, оккупированной немцами. Степень полноты власти, которой он обладал, еще предстоит должным образом оценить. В его личном секретариате в Сало, на озере Гарда, находилась обширная коллекция фотографий, различные брошюрки с личными аннотациями Муссолини и кипа писем, в которых выражаются просьбы к дуче о помощи или прощении.

• Предыдущая
• 4/77
• Следующая