Бой бес правил - Мякшин Антон - Страница 8

• Предыдущая
• 8/68
• Следующая

— Сейчас.

— М-да… — кашлянул Карась и выразительно посмотрел на халат. Я нерешительно взялся за поясные тесемки.

— Да не, не в этом смысле, — замахал руками Петро, — носи на здоровье. Я к тому, что в этом, братишка, халате еще столько безделушек баронских осталось… Тебе-то хорошо — ты на армейское довольствие поступил, а мне что же — ложись да умирай? Выворачивай карманы, товарищ, и беги, а то на поезд опоздаешь. А я еще задержусь. С утра на Сенную прогуляюсь, выменяю финтифлюшки на хороший винтарь да на хлебушек. На вокзале разве ж торговля? Шкуру содрать готовы. На Сенной мне за эту зажигалку четверть самогона отдали бы, не меньше…

Приговаривая таким образом, Карась неторопливо опустошал мои карманы… вернее, карманы халата Черного Барона. А я стоял открыв рот и разведя руки. Оторопел я, глядя на то, что появлялось из халата, расписанного знаками зодиака. Вот перекочевала из кармана баронского халата в карман матросского бушлата колода карт Таро, совсем еще новенькая, лишь кое-где запачканная черным воском; кинжал, выточенный из клыка бенгальского тигра-людоеда, в ратном деле непригодный, предназначенный исключительно для ритуального умерщвления девственницы; золотой неразменный наполеондор, судя по внешнему виду, изготовленный самим Калиостро…

Это было похоже на практикум по прикладному колдовству, у нас в конторе такой совсем недавно проводили в рамках обязательного инструктажа.

…Карманный толкователь снов по Мерлину в переплете из кожи арапского невольника; тростниковая дудочка для вызова болотных духов…

— Петро! — застонал я. — Ну зачем тебе все это? Отдай! Погоди! Сложи все обратно!

— Как это — обратно? — не понял балтиец. — Ты чего, братишка? Это мои финтифлюшки, честно награбленные. Барон пользовался, теперь я попользуюсь.

— Пользоваться?!

Ну как я мог ему объяснить, что пользоваться этими вещами смертельно опасно, и к тому же строжайше запрещено? Я-то себе простенького заклинаньица пожадовал. Дотерпел до того, что едва в снеговика не превратился, а до последнего не решался наколдовать ни тулупчика, ни полушубочка, ни поганого шарфа, не говоря уж о варежках. Думаете, просто так бес оперативный сотрудник обязан соблюдать конспирацию, находясь на задании? Нас перед каждой очередной командировкой инструктируют: конспирация, конспирация и еще раз конспирация. Не выделяться! Преисподняя, конечно, влиятельная фирма, но и в конкурирующей организации не дураки служат. Они ведь для себя кадры готовят и всегда норовят из-под носа клиента утащить. Почему-то у них высшим пилотажем считается задание бесу сорвать. Так что чем старательнее конспирируешься, тем больше вероятности выполнить задание без лишних хлопот. Еще неизвестно, как с использованием Пламенного Жезла дело обойдется, и обойдется ли вообще. Это ж такой колоссальный выброс энергии! Засекут вот его вражеские датчики, пустят по моему следу своего специалиста…

Прогудел второй паровозный гудок. Вокзальная площадь зашумела. Мимо нас то и дело торопливо топали целыми компаниями — то добровольцы, то красноармейцы. А я боролся с балтийцем Карасем! На нас уже кое-кто подозрительно оглядывался, между прочим. А партия революционных матросов-человек полета, не меньше, — вразвалочку следовавшая к перрону, заинтересованно замедлила шаги. Не тратя времени на бесполезные уговоры, я схватил Карася за руки. Явно не ожидая с моей стороны такого коварства, он окаменел на минуту, и этого мне хватило на то, чтобы пустить повторную экспроприацию полным ходом. Дудочка, толкователь и кинжал уже вернулись в карманы халата, но тут рыцарь революции опомнился.

— Что же такое, в самом деле… — хрипел Петро, ожесточенно сражаясь за колоду карт Таро, — я думал, ты братишка с понятиями, а ты… прямо бандит какой-то… А ну пусти руку! Пусти, я тебе говорю, а то как врежу в лобешник по-нашему, по-флотски! Или в Совет Комиссаров пожалуюсь!

— У меня мандат есть! — выкрикнул я.

— Да мне воблу ржавую положить на твой мандат! Надо было, конечно, засветить Карасю кулаком по макушке, а пока он будет занят извлечением собственной головы из собственной же грудной клетки, по-быстрому обшарить его на предмет артефактов и удрать. Но все-таки сентиментальный я бес, человеколюбивый… Матрос ведь согрел меня этим проклятущим халатом, а я ему — по макушке…

Кто-то — совсем уже рядом — заулюлюкал. Кто-то засвистел. Это матросы, видимо разобравшись в сути происшествия, надвигались на меня нестройной, но угрожающей колонной. Я буквально кончиком хвоста почувствовал, что до разъяренного вопля: «Братишки, наших бьют!» — осталось чуть меньше секунды.

— Два литра! — догадался выкрикнуть я. Карась ослабил хватку.

— Три! Четыре! — Я досчитал до пяти и замолчал.

— Чего ж ты сразу не сказал? — отпуская колоду, проговорил балтиец. — Предупредил бы, что торговаться надумал, а не безобразничать, все миром бы и решили. Братва, отбой! — свистнул он по адресу матросов, приблизившихся уже почти вплотную. — Ну, товарищ гражданин начальник, гони горючее.

— У меня при себе нет, — сказал я и, увидев, как недоверчиво вытянулось лицо матроса, заторопился: — Но клятвенно обещаю сквитать долг на первой же железнодорожной станции.

— Клятвенно? Поклянись!

— Чтоб мне вовек моря не видеть! — подобрал я приличествующую моменту клятву — и не прогадал.

Глаза Карася увлажнились.

— Верю, — проговорил он дрогнувшим голосом.

— Но и ты поклянись, что больше ни к одной финтифлюшке, украденной из кабинета Черного Барона, пальцем не притронешься! — постарался я не упустить момент.

— Что тебе так дались эти финтифлюшки? Ну как же ему объяснить?

— Это… Это… Не финтифлюшки вовсе, а смертоносные ловушки, бароном зловредно разложенные по кабинету как раз на случай того, если кто-нибудь к нему незвано вторгнется. Пламенный Жезл как шарахнул, помнишь?

— Ага, — открыл рот Карась. — Вот гад-то! А ты как в эту тайну проник?

— Революционная бдительность. Так ты будешь клясться или нет?

— Ну, клянусь… Боже меня упаси, если я еще раз… — Он поднял пальцы для крестного знамения, и я еле удержался от того, чтобы не отпрыгнуть.

— Да не так! Не так!

— Чтоб мне моря вовек не видать, — опустив руку, проникновенно произнес Карась.

Пронзительно, долгим коровьим стоном загудел паровоз.

— Третий гудок! — крикнул я. — Бежим скорее!

В общем, на поезд мы запрыгивали уже на ходу. Но запрыгнули довольно удачно, и места для нас нашлись. Едва отдышавшись, балтиец проговорил:

— А все-таки насчет водки ты обещал. Пять литров. Интересно, скоро будет следующая железнодорожная станция?

Толкотня в вагоне была ужасная. Ну куда деваться — комфорт явно не СВ. Внутреннее убранство вагона напоминало электричку, чудом выжившую после того, как в ней полдня катались туда-сюда сотня фанатов «Спартака». Жесткие сиденья с деревянными покрытиями, как нары; ободранные стены, мокрая грязь и бесчисленные окурки под ногами, окна без стекол, забитые досками, ни одного лежачего места, даже багажных полок не было. Честно говоря, и сидячего места мне, как опоздавшему к отправлению поезда, поначалу не досталось, но Карась, подловив одного из своих полосато-бескозырочных братишек, зашептал что-то ему на ухо (я уловил только два слова «пять литров»), и место тут же нашлось — братишки подвинулись, и я поместился у окна. Карась сказал мне:

— Не беспокойся, я о себе позабочусь, — а сам скрылся.

Ничего, никуда он не денется; что-то мне подсказывает, что на ближайшей станции он меня сам найдет — и в том тоже случае, если я от него спрячусь, скажем, под вагоном или даже в паровозной трубе.

Ехали медленно. Света в вагоне не было, только вспыхивали кое-где огоньки самокруток. Перестук вагонных колес убаюкивал. Борясь с дремой, я пытался подвести итоги первого дня.

Итак, с клиентом лично пообщаться не удалось. Это минус. Но клиент оказался, вопреки опасениям, жив-здоров, я даже выяснил, где примерно он может находиться. Это, безусловно, плюс. Теперь об этом идиотском Пламенном Жезле… Вот уж демаскировка так демаскировка. На самом деле, как бы не засекли меня сотрудники конкурирующей организации, как бы не выслали агента мне на помеху.

• Предыдущая
• 8/68
• Следующая