Магнификат - Мэй Джулиан - Страница 2
- Предыдущая
- 2/132
- Следующая
Компьютер неожиданно пискнул и выдал целую пачку листов. Люди по-прежнему называли их бумагой, хотя ничего общего с изделиями из целлюлозы у этих гибких тончайших пластмассовых пластин не было. Роджи начал просматривать их. Вот они, свидетельства жизни Доротеи Макдональд, от самого рождения до величайшего триумфа, который выпал на долю этой девицы в столь юном возрасте. Здесь было все: описание детства, страшной трагедии, случившейся на острове Айлей, выбор пути, встреча с самым невероятным существом во всей Галактике.
— Выходит, надо было сразу повнимательнее присмотреться к этой красотке, — угрюмо усмехнулся Роджи. — Что за странный выбор! Этакое экзотическое святое семейство! Кроха Алмазная Маска и Джек Бестелесный.
Он усмехнулся.
Однако все его благодушие тут же испарилось, когда он дочитал последний абзац. Прежний ледяной страх сковал ему сердце. Вновь заныло под ложечкой.
— Нет, черт побери! О каком счастливом конце здесь может идти речь? Я должен рассказать правду, одну только правду о нашей семье.
Он схватил микрофон, торопливо продиктовал новое окончание, затем распечатал последнюю страницу и прочел.
Боль исказила его лицо. Он шлепнул всей пачкой листов по столешнице, грязно выругался на диалекте, на котором объяснялись канадцы французского происхождения, так называемые кануки, затем с размаху плюхнулся в кресло и повесил голову на грудь.
— И ты, mon fantom,[3] еще смеешь утверждать, что даже не догадывался, кем на самом деле является Фурия?!
Марсель на мгновение приоткрыл один глаз и глянул на старика — тот по-прежнему обречено смотрел в пол. Кот зевнул и вновь погрузился в сон. Он давно привык к подобным выходкам хозяина.
— Можно подумать, что ты действительно не знал, кто носит эту пакость в себе. — Роджи решительно рубанул ладонью воздух. — Как же так? Ты — лилмик, ты всемогущ — так, по крайней мере, принято считать. У тебя хватает сил быть повелителем Галактики, всего Содружества, не так ли? И у тебя не хватило соображалки разобраться в этом деле? Верится с трудом… Скорее всего, тебе так было выгодно…
Ему никто не ответил, разве что птицы за окном. Они уже распелись и, щебеча на разные лады, встречали солнце.
Старик что-то пробормотал себе под нос, затем не спеша поднялся и достал из кармана брюк связку ключей. На скрепляющем колечке тускло посвечивал бриллиант, известный всем Ремилардам как Большой Карбункул. В свете настольной лампы камень засветился винно-красным светом. Роджи на всякий случай побренчал ключами.
Тишина…
Неужели он один в комнате? Старик не мог поверить, что Призрак позволил себе отсутствовать в такой торжественный момент.
— Ответь, Призрак. Поговори со мной. Если ты желаешь, чтобы я закончил эти воспоминания, то лучше спустись на Землю и объясни, почему ты не защитил всех нас от этого дерьма? Я не только Фурию имею в виду, но и этого мерзкого Ментального человека. И от войны тоже. В первую очередь от войны!.. Как ты позволил этому случиться? Как ты смеешь манипулировать нами, словно мы пешки?
Ему опять никто не ответил. Кот легко перепрыгнул к старику на колени и потерся пушистой головой о подбородок хозяина.
— Le fantom familier[4] не желает с нами разговаривать. — Старик понимающе кивнул. Он погладил кота по мягким ушам, потом почесал ему шею — кот сразу замурлыкал. Только теперь, когда схлынула первая радость того, что изрядно поднадоевшая работа закончена, он наконец ощутил, как же он устал. — Странно, — признался Роджи самому себе, — раньше этот камень всегда привлекал внимание этого негодника. Где бы тот ни находился… Что же на этот раз он не отзывается? То несколько недель ошивался возле меня, а когда он мне понадобился, его днем с огнем не сыщешь.
Хочу домой, мяукнул Марсель и начал ластиться к хозяину. Потыкался головой в его подбородок.
Он занят, прозвучал в сознании старика чей-то голос. И чувствует себя не так хорошо, как хотелось бы… Он придет позже, когда ты действительно будешь нуждаться в этом.
— Кто это? — воскликнул старик, вскакивая с кресла.
Это я, Малама. Что ты собираешься делать, когда вернешься на материк? Я могу передать лилмику…
— Ну дела! Не было у меня забот…
Ханакоколеле, Роджи, доверься мне. Просто замечательно, что ты закончил этот том. Теперь прошу, спустись ко мне домой, лилмик прислал особых гостей. Они прояснят кое-какие темные места…
— Какие еще, к черту, гости?
Спускайся в полдень, сам увидишь. Теперь поспи. До свидания.
— Малама! Малама!.. — Роджи звал ее, но тщетно. Что за чушь! Почему это его гавайская подруга стала посредницей между ним и Призраком? Зачем Призраку это понадобилось?..
Спать, мяукнул кот, спрыгнул с колен хозяина и направился к двери. Уже с порога он глянул на Роджи долгим, вполне человечьим, зовущим взглядом.
— А-а, — встрепенулся старик, — хорошо, хорошо.
Он поднялся с кресла и посмотрел в окно. Солнце уже встало, но само его око еще пряталось за горами, только лучи прорывались через распадки. Местные дикие петухи уже отчаянно голосили в зарослях. Роджи выключил компьютер, погасил настольную лампу и зашаркал вслед за котом. Связка ключей осталась лежать на столе — обычные ключи, ничего особенного, да и камень теперь выглядел каким-то невзрачным. Разве что теплилась еще в глубине его тусклая искорка — как напоминание о другом похожем предмете, который когда-то был сожжен в Испании.
Спал Роджи плохо, всю ночь его мучили кошмары: то Фурия накидывалась на него, то подсылала жаждущую смерти Гидру. Он проснулся как-то вдруг — вдруг вскинул голову, оторвался от подушки и начал испуганно озираться. Потом отер со лба пот, побрился, надел другие брюки и неброскую рубашку. Наконец Роджи вышел в сад и направился к яйцеобразному рокрафту, припаркованному на посадочной площадке за садовой оградой.
Тони Опелу подстригал в саду розы. Увидев Роджи, он помахал рукой.
— Приветик! Собираешься в город? Прихвати оттуда дюжину усилителей для джипа, хорошо? А то он что-то совсем сдох сегодня утром.
— Нет проблем.
— Спасибо. Как насчет книжки? Продвигается?..
— Как раз ночью закончил. Ту часть, ради которой приехал сюда… Завтра я отправляюсь на материк, больше не буду досаждать тебе и Хаунани. Здесь действительно отлично, однако и домой очень тянет. Понимаешь, соскучился я по дому.
— Бывает, — согласился Тони.
— Я оставлю записку Элен. Передай ей от меня поклон и благодарность, когда увидишь ее.
С этими словами Роджи взгромоздился в кресло пилота, включил двигатель и медленно поднялся в воздух.
Облачная завеса еще лежала на склонах гор, однако бере говую линию уже вовсю омывали солнечные лучи. Внизу не спеша проплывало ущелье Уаимеа — удивительно красивая складка на теле матушки-Земли. Марк Твен назвал его «миниатюрным приложением к Большому каньону реки Колорадо». Дикие отвесные скалы, извилистые лощины, отливающая алым цветом почва, хребты с зазубренными вершинами, редкие водопады, посверкивающие под ногами… Роджи вел аппарат вручную, вел курсом на юг, постепенно снижаясь. Скоро рокрафт добрался до сплошных джунглей, которые в конце концов одолели плантации сахарного тростника, когда-то заполонившие весь остров. Кое-где и теперь еще на Кауаи выращивали тростник, однако почти все коренные жители острова работали в сфере развлечений. Было на Кауаи и несколько колоний писателей и художников, а еще — целый анклав бывших военных-отставников, которые омолодились и теперь доживали свои дни в «преддверии рая», как они называли эту землю. Здесь существовали два кооператива, которые изо всех сил пытались возродить древние традиции островитян и то и дело устраивали шумные и веселые маскарады и фестивали с народными танцами и песнями. Было на Кауаи и несколько практикантов, занимавшихся метапсихическими науками, — практиканты изучали наследие древних колдунов Полинезии.
- Предыдущая
- 2/132
- Следующая
