Небесный Триллиум - Мэй Джулиан - Страница 3

• Предыдущая
• 3/80
• Следующая

Он махнул рукой синдонам, приказывая выйти в коридор, а сам подошел к замерзшему мертвому телу.

— Прости меня, любимая Нерения. Я не мог не воспользоваться такой хорошей возможностью. И я не мог позволить, чтобы ему все показалось слишком легким, понимаешь?

Как всегда, она безмятежно улыбалась.

Принц Толивар лежал в темноте, полностью одетый не считая сапог, и отчаянно старался не уснуть.

Он не посмел оставить зажженной серебряную масляную лампу или даже свечу, боясь, что кто-нибудь заметит свет в щели под дверью. Комнату освещали только редкие вспышки молний и часы на столике рядом с кроватью — памятник Исчезнувших — с циферблатом, светившимся мягким зеленым светом. Часы на последние именины подарила ему тетя Кадия, Дама Священных Очей. Только она, не считая, конечно, старого Ралабуна, не относилась к нему с презрением.

Настанет день, и он покажет всем, особенно ненавистному старшему брату и сестре, кронпринцу Никалону и принцессе Джениль. Настанет время, и они не будут издеваться над ним и называть никчемным вторым принцем. Они будут бояться его и относиться с уважением, которого он заслуживал!

Если ему удастся вернуть сокровища… Толивар заскрипел зубами от страшного желания заставить тянувшиеся бесконечно секунды двигаться быстрее. Ралабун придет только после двух часов ночи, если придет вообще.

— Он должен прийти! — прошептал принц. Он не посмел объяснить Ралабуну причину столь позднего визита, боясь, что старик посчитает его просьбу мальчишеским капризом. Он мог забыть прийти или просто заснуть и ожидании. Толивар сам с трудом заставлял глаза оставаться открытыми.

— Святой Цветок, не дай мне уснуть, — молился он. Принц уже испытывал страх от предстоящего предприятия, — если бы он уснул и вновь увидел сон, он, скорее всего, отказался бы от своего плана.

Вероятно, не стоило прятать сокровище в Гиблой Топи, но тогда такой поступок казался ему совершенно необходимым. Древние камни Цитадели Рувенды были пропитаны магией, вся возвышенность под светом Трех Лун густо заросла Черным Триллиумом. Хуже всего было то, что его вторая тетя — грозная Великая Волшебница Харамис — слишком часто посещала мать в летней столице, в которой три сестры провели детство. Толивар не мог допустить, чтобы Белая Дама узнала его тайну, поэтому спрятал свои драгоценности на болоте.

Никому не удастся забрать их у него. Никогда.

«Они — мои по праву спасения, — успокаивал себя принц. — Пусть мне всего двенадцать лет и я еще не научился пользоваться ими в полной мере, все равно я скорее умру, чем отдам их кому-то».

В голову снова пришла непрошеная мысль о том, что он может бесследно сгинуть сегодня, утонуть в бурном черном потоке.

— Пусть будет так, — пробормотал Толивар, — потому что если я оставлю сокровища в Рувенде, их может унести во время бури. Или они будут погребены под толстым слоем ила, когда я вернусь сюда следующей весной, или их найдет какой-нибудь оддлинг и передаст Белой Даме. Тогда мне незачем будет жить.

Если бы Влажный Сезон не начался в этом году так неудачно рано! Тетя Харамис говорила, что мир потерял равновесие и этим объяснялась такая странная погода, активность вулканов и частые землетрясения.

Река Мутар, огибавшая возвышенность Цитадели, разлилась практически без предупреждения. Король Антар и королева Анигель решили, что Двор Двух Тронов не может ждать до конца месяца переезда в зимнюю столицу Лаборнока Дероргуилу. Вместо этого вся свита должна отправиться в путь в течение шести дней, прежде чем воды болота поднимутся слишком высоко.

Самый младший в королевской семье принц Толивар, услышав это сообщение, испытал ужас. Пока продолжались грозы, течение Мутара оставалось слишком быстрым для того, чтобы он в одиночку мог подняться вверх на челне, припрятанном специально для его тайных путешествий Он молился Святому Цветку и Темным Силам, которые помогали волшебникам, чтобы они даровали несколько ясных дней и передышку в наводнении. Но все его страстные просьбы были напрасны. Дата отъезда королевской свиты становилась все ближе и ближе, до нее оставалось всего два дня. На следующий день должны были начать собирать караван. Днем ему не удастся ускользнуть из Цитадели незамеченным. Нужно забрать сокровище ночью или лишиться его навсегда.

Вслушиваясь в шум дождя за окном спальни, Толивар старался побороть отчаяние. Кроме того, этот звук навевал сон. У принца слипались глаза, и ему с трудом удавалось не уснуть. Но время тянулось так медленно, а шум дождя был таким монотонным, что в конце концов он задремал.

И снова начался знакомый кошмар. Он преследовал его уже два года — ужасающий грохот землетрясения, дым от горящих домов, сам он в плену, по-мальчишески льющий слезы от горести предательства. А потом чудесное бегство! Внезапный прилив храбрости, позволивший ему завладеть бесценным сокровищем! Во сне он поклялся использовать его, чтобы стать героем. Он должен был отразить атаки армии на Дероргуилу, спасти своих родителей и весь народ. Ему было всего восемь лет, но благодаря магической силе…

Во сне он воспользовался волшебным прибором, и все умерли.

Все. Верные защитники и злобные захватчики, король, королева, его брат и сестра, даже Дама Священных Очей и Великая Волшебница Харамис — все умерли из-за его магии! Тела лежали на окровавленном снегу внутреннего двора крепости Зотопанион. В живых остался только он один.

Но как это могло случиться? Была ли в этом его вина.

Он в страхе убегал по улицам опустошенного города от страшного зрелища. С темного неба падал густой снег, а порывистый ветер разговаривал с ним голосом человека:

— Толо! Толо, послушай меня! Я знаю, что мои талисман у тебя. Видел, как ты взял его несколько лет назад. Берегись, глупый принц! Магия талисмана убьет тебя с такой же легкостью, с какой убила других. Ты никогда не научишься владеть им. Верни его! Ты слышишь меня, Толо? Оставь его здесь, в Гиблой Топи. Я приду за ним. Толо, послушай меня! Толо…

— Нет! Он мой! Мой!

Принц в испуге проснулся. Он лежал в своей спальне в Цитадели Рувенды. Гром едва был слышен за толстыми каменными стенами, а эхо от его собственного крика звенело в ушах. Он посмотрел на часы, увидел, что было еще рано, и откинулся на подушку, бормоча ребяческие проклятия.

Кошмар был таким глупым! Он никого не убивал магией. Его семья была жива и ничего не подозревала. Колдун умер, но по собственной вине, все это знали.

— Я верну себе сокровище, несмотря на дождь, — поклялся принц, — Я заберу его с собой в Дероргуилу и продолжу учиться пользоваться им. И настанет день, когда я стану таким же могущественным, как он.

Наконец часы пробили два раза. Принц Толивар вздохнул, сел и стал натягивать свои самые крепкие сапоги. Его слабое тело все еще спало после дня, потраченного на сбор и упаковку вещей, которые предстояло взять в Лаборнок. Об одежде позаботились слуги, но все остальное нужно было собирать самому. Шесть больших окованных бронзой сундуков стояли в темной гостиной, причем четыре из них были заполнены его драгоценными книгами. Был еще небольшой походный сейф с крепким замком, который принц надеялся заполнить сегодня ночью.

Если бы только Ралабун поспешил.

Прошло уже четверть часа после назначенного времени. Толивар набросил на плечи плащ. Он был вооружен коротким мечом и охотничьим ножом. Принц открыл окно и выглянул на улицу — дождь прекратился, но на западе еще сверкала молния. Реки с этой стороны Цитадели видно не было, но он знал, что течение будет бурным.

Наконец он услышал, как кто-то тихо царапается в дверь. Толивар бросился к двери и впустил в спальню старого ниссома, одетого в непромокаемую кожаную одежду, богато украшенную серебряным шитьем. Ралабун — вышедший в отставку смотритель королевских конюшен — был закадычным другом и доверенным лицом Толивара. Его широкое морщинистое лицо, обычно выражавшее сонное добродушие, посерело от тревоги, а выступающие вперед желтые глаза, казалось, готовы были выпрыгнуть из орбит.

• Предыдущая
• 3/80
• Следующая