Куда падал дождь - Мэйджер Энн - Страница 24
- Предыдущая
- 24/39
- Следующая
Но сначала – увидеть Лейси.
Ночка выдалась не из приятных. Небо над далеким Оклендом вспыхивало жутковатой паутиной электрических разрядов. Такси, словно дикая кошка, неслось по темным безмолвным улицам. На вершине холма шоссе сверкало желтыми огоньками проносящихся машин.
Миднайт, облокотившись о приборную панель, повернулся к водителю.
– Десять баксов за скорость. Две сотни, если не повезет и нарвешься на штраф.
– Судя по тому, как ты кладешь на закон, ты либо юрист, либо коп. Впрочем, по тому, как ты соришь деньгами, ты скорее юрист, чем коп, потому что юристы гребут денег побольше, чем они.
Миднайт помахал двумя сотенными.
– Как ты угадал?
– В моем деле приходится сталкиваться с лучшими представителями рода человеческого.
– А в моем – с худшими.
Сигналя во всю силу, они проскочили на красный свет.
Миднайт оставил деньги на панели и откинулся на свое место, пристегнув ремни.
– Самое время, – бросил водитель. – Что у тебя с лицом?
– Ненадежный водитель.
– Так оно и выходит. Ваш брат живет по – быстрому. Умирает тоже.
– Это коли повезет.
Таксист хмыкнул, но Миднайт больше не обращал на него внимания. Из головы у него не выходил Джо. Одного имени было достаточно, чтоб в нем пробудилась ярость на все выходки Лейси. Неужели это правда? Неужели Лейси способна на такую подлость? Вчерашняя готовность простить ее и забыть брак с Сэмом испарилась.
Он вспомнил, как упорно меняла она тему разговора, стоило заикнуться о Джо, как начинала дергаться, когда речь заходила о нем.
Как называют женщину, которая скрывает такую тайну от мужчины?
Он и сам знал.
Это – женщина, что продает себя за деньги. Что пыталась продать и его самого – да еще человеку, которого он ненавидел больше всего, – лишь бы облегчить свою совесть. Женщина, которая умело пользовалась его слабостью, задабривая его и охмуряя. Которая воспользовалась его беспамятством и уязвимостью, чтобы приблизиться к нему и ударить ножом в спину. Таким женщинам доставляет удовольствие носить облегающие шелковые платья с незастегнугой верхней пуговичкой, чтоб его пробирало до печенок и тогда можно было брать его голыми руками. Это сучье племя позволяет целовать себя и обнимать, а потом ускользает, оставляя тебя в мучительных воспоминаниях, а потом и вовсе уходит из твоей жизни как ни в чем не бывало. Неужели такая остановится перед тем, чтобы выдать его сына за сына Дугласа?
Но в то же время он вспоминал этот ледяной шепот по телефону и тонкую руку в чёрной перчатке, сжимающую оптический прицел, и на ум ему приходило, что уже четверо отправились в мир иной.
Этот парень охотится за Лейси. Он убьет ее и, наверное, Джо – если Миднайт не сумеет остановить его.
Таксист затормозил у особняка Дж. К., и Миднайт заплатил ему, чтоб он подождал.
От отчаяния у Лейси перехватило дыхание. Она поставила телефон на стол около кожаного пиджака Миднайта. Плотнее закутавшись в красный шелковый халатик, она напомнила себе, что надо собирать вещи.
Но вместо этого тупо смотрела на телефон.
Лейси хотела попрощаться перед отъездом из Штатов с Колин, но, как обычно, вместо нее отвечал автомат. Кроме прощания ей хотелось хоть какой-то поддержки, особенно после этой жуткой сцены с Джонни.
Лейси подняла трубку и снова положила. Колин не было: вероятно, она готовилась к той большой роли, о которой говорила Лейси на похоронах.
Пальцы Лейси бессознательно гладили мягкую кожу пиджака. Опомнившись, она отдернула руку, словно обожглась. Ей до сих пор было не по себе при одном воспоминании об искаженном лице Миднайта, когда она вырвала свою руку. Ее не столько пугал убийца, неотступно следующий за ней, сколько мысль о том, что она больше никогда не увидит Джонни. Ну почему, почему это так мучает ее, если десять лет она твердит, что ненавидит его?
Да потому, что ни капли она его не ненавидела.
Все это стало ей ясно, как только она узнала, что он при смерти. Она туг же помчалась к нему.
Но она оставалась с ним в качестве сиделки до тех пор, пока он не пришел в себя. Одинокая слеза скатилась по ее щеке, когда она вспомнила бессильно распластавшееся на постели его некогда крупное, крепкое тело, эти бесчисленные жутковатые приспособления и всякие трубки, издающие отвратительные булькающие звуки, словно в них было больше жизни, чем в нем; как дни и ночи проводила она около него, молясь о том, чтобы он пришел в сознание и опять стал былым Джонни Миднайтом.
Последний месяц, когда он на глазах поправлялся и каждый день приносил новые радости, она вся трепетала от самых незначительных успехов, хотя находиться рядом с ним было для нее подлинной пыткой – так хотелось ей прикоснуться к нему, поцеловать его, улыбнуться… дать ему понять, как он ей дорог. Сделать еще больше. Забыть и простить. Быть ближе.
Снова любить. Жить одной с ним жизнью.
Но слишком хорошо она помнила, какие невыносимые мучения причинили они друг другу.
Лейси закрыла лицо руками и заплакала. Как тянули ее к себе его губы, руки, все его тело!.. Это на всю жизнь. Но если она позволит этим чувствам победить, у нее не будет сил уйти.
Погруженная в свои мысли, она автоматически достала следующую шелковую блузку и уложила в чемодан. Он умолял дать ему еще одну возможность – ласково, горячо, а потом яростно и настойчиво – всеми способами, против которых не могла бы устоять любящая женщина.
Лейси как будто снова видела его горящие глаза, буквально прожигающие ее, его сильные руки, прикасающиеся к ней так, что все ее тело готово было отдаться его ласкам, его губы…
Боже мой! Все сплелось в один клубок: желание, и отчаяние, и острое чувство потери. Ну сколько можно себя мучить? Неужели она и так не знала, что он будет думать о ней, когда к нему вернется вся память?
Она не спала с Сэмом.
И ни с кем другим. Но разве он ей поверит?
Только с Джонни – много, много лет тому назад.
Сколько бессонных ночей провела она в одиночестве, мечтая о мужской ласке, о любви? И не могла решиться искать ее в объятиях поклонников, которых было немало в ее светской жизни и которые время от времени давали ей понять, что готовы на все ради нее.
Однако ей были нужны не другие, а Джонни, и только Джонни.
Но зачем тогда она уходит? – Потому что должна.
Потому что, если Джонни простит ее за Сэма и за все другое, то никогда не простит ее за Джо. А Джо пока слишком хрупок, чтоб вынести еще и этот удар, тем более сейчас, когда в Джонни столь живы обиды. Она вспомнила, как холоден и отчужден он был раньше. А сейчас, узнай он все о Джо, был бы еще хуже. Ей становилось не по себе при одной мысли, что Джо может попасть между молотом и наковальней, став жертвой сражающихся за него родителей. А как все воспримет сам Джо, если узнает? Ей и так выпало не много любви, но потерять еще и Джо…
Нет, сначала ей надо устроить Джо, увезти его в безопасное место, где она сможет уделять сыну то внимание, которое не мог уделить ему Сэм и ей не позволял. Прежде чем пытаться наладить отношения с другими, надо наладить отношения с собственным сыном.
А потом еще Коул. Полиция не разрешает ей уехать из страны, но и защищать ее не собирается. Если она не заберет Джо и не убежит, он рано или поздно достанет их.
Так размышляла Лейси, стягивая с вешалки одежду и бросая ее в кучу на полу. Вообще она отличалась аккуратностью, но сегодня комнаты служанки на первом этаже дома Дж. К. являли собой картину поспешного бегства. Всюду царил беспорядок. На стойке громоздилась немытая посуда. В комнате Джо творилось вообще черте что. Когда она велела ему прибраться, он только пожал плечами с надменным видом, как это, бывало, делал Джонни, дескать, отстаньте от меня все, и смотался наверх смотреть по телевизору футбол с Марио, старшим приемышем Хани. Нерон поднял свое единственное ухо, заскулил с обиженным видом и поплелся за своим хозяином, только его и видели.
- Предыдущая
- 24/39
- Следующая
