Гнилое яблочко - Бернс Т. Р. - Страница 14

• Предыдущая
• 14/45
• Следующая

Музыка, низкая и размеренная, продолжает играть, пока сцена поднимается, и замолкает, когда та становится на место. На несколько секунд в зале все замирают. Хулиганы стоят неподвижно, как статуи.

А потом наступает хаос.

Взрыв музыки. Пульсирующие прожекторы. Их лучи выхватывают хулиганов, которые рассыпаются по сцене. Один убегает в дальний конец, взбирается по шестиметровой лестнице и достает из-за спины сверкающий лук со стрелами. Второй хулиган вспрыгивает на крутящуюся платформу на другом конце сцены и поднимается все выше. Музыка становится громче и быстрее, и вращающийся вокруг своей оси хулиган поднимает над головой серебряный диск. На противоположном краю сцены первый хулиган в свете прожекторов поднимает лук и натягивает тетиву.

– Ничего не выйдет! – Лимон перекрикивает визжащий бас и грохочущие барабаны.

Лучник прицеливается в серебряный диск. Я согласен с Лимоном: это слишком смелая попытка.

Лучник отклоняется назад и выпускает стрелу. Она скользит по воздуху в лучах прожекторов… и попадает точно в центр крутящегося диска.

С куполообразного потолка опускается исполинский вертящийся шар. Сначала он кажется простым зеркальным шаром, как на дискотеке, но потом на нем появляются слова:

И толпа сходит с ума.

За этим номером следует много других. Факир окутывает всю сцену пламенем. Акробат кувыркается среди балок, образующих что-то вроде каркаса дома. Художник наскоро рисует зрителей на бетонных стенах, которые поднимаются по краям сцены. Смысл некоторых номеров от меня ускользает – например, когда один хулиган рыгает в микрофон, пока превратившийся в часы шар у него над головой отсчитывает шестьдесят секунд, или когда хулиганка снимает солнечные очки и таращится в зал, не моргая.

Все вместе это – что-то среднее между рок-концертом и цирковым представлением. Не могу сказать, что я все понимаю… но это не значит, что мне не нравится.

Наконец музыка перестает быть оглушительной. Хулиганы возвращаются на места. Все прожектора гаснут, кроме одного.

И на сцену выходит Анника. На ней темные джинсы, длинное, до пола, вязаное пальто из сверкающей серой шерсти и серебристые туфли на высоком каблуке. Она улыбается и машет рукой залу, из которого слышатся крики и аплодисменты.

– Рада всех видеть! – объявляет она. – Вам нравится представление?

Крики перерастают в пронзительные вопли. Я зажимаю уши.

– Я хочу сказать, что, хотя ваши сверстники долго и упорно готовились к этому шоу, на самом деле они развлекаются так каждый день. – Все еще улыбаясь, Анника смотрит на наш ряд. – И скоро новые студенты Академии последуют их примеру!

Зал снова разражается аплодисментами. Я убираю руки от ушей и кричу Лимону:

– О чем она говорит?

– Без понятия!

– Так что без дальнейших проволочек, – продолжает Анника, – объявляю восемнадцатую ежегодную церемонию назначения кураторов открытой!

Огни в зале тускнеют. Виден только крутящийся шар, подвешенный к потолку. Он опускается на пару метров и останавливается.

– Сейчас вы присоединитесь к одному из шести прославленных факультетов Килтер. – Голос Анники прорезает темноту. – Это – в произвольном порядке – Драматурги… Биологи… Живописцы…

На поверхности шара – который, судя по всему, представляет собой что-то вроде экрана – появляются светящиеся логотипы. Театральные маски. Очертания человеческой фигуры. Мольберт с холстом, на котором нарисован череп.

– Поджигатели… Атлеты…

Мерцающий огонек. Крылатый кроссовок.

– …и, наконец, Снайперы!

Ручная граната.

– Вашими кураторами будут старшие хулиганы с вашего факультета. Они были выбраны для каждого из вас в соответствии с вашими талантами и помогут развить эти таланты во время индивидуальных занятий.

Анника делает паузу и спрашивает:

– Все готовы?

Под общие аплодисменты сверху ударяет еще один луч прожектора и освещает выставленные в круг прямо под шаром прозрачные стулья с высокими спинками. На круглом экране одно за другим появляются знакомые лица.

– Остин Бейкер! – объявляет Анника. – Карла Симмонс! Сэм Фитцджеральд! Присцилла Тодд! Лукас Хорн! Пожалуйста, пройдите к нам на сцену!

Камеры выхватывают из толпы нескольких моих одноклассников. Весь зал видит на экране, как они, улыбаясь все шире, с радостным волнением выскакивают из кресел и торопятся на сцену. Они занимают прозрачные стулья, и камера делает круг, по очереди останавливаясь на каждом из лиц. Сверху, на шаре, мелькают их фотографии; рядом с каждой подписаны имя, возраст и родной город ученика.

Хулиганы, которые участвовали в представлении, выстраиваются возле моих одноклассников. Остин, Карла, Сэм, Присцилла и Лукас, не сходя со стульев, начинают медленно вращаться по кругу. Актеры с непроницаемым выражением лиц смотрят прямо перед собой. Зрители затихают. Я не знаю этих ребят лично, но все равно волнуюсь за них и вытираю рукавом вспотевший лоб.

Стул Остина останавливается перед тем парнем, который рыгал в микрофон. Камера фокусируется на спинке стула, где высвечивается мерцающий силуэт человека.

– Специалист по газовой атаке! – восклицает Анника под свист и крики из зала. – Блестяще!

Рыгающий хулиган усмехается. Хлопает Остина по спине. Ведет его к столу и вручает серебристую куртку. На рукаве у нее нашивка с логотипом Академии и тем самым человеческим силуэтом, который появлялся на экране.

Каждому из оставшихся ребят Анника подбирает в пару своего куратора. У каждого из хулиганов-первогодников своя уникальная способность – такая же, как у его наставника. Все вместе они образуют Факультет биологов.

Затем Анника называет пять новых имен. Одно из них я сразу же узнаю.

– Абрахам Хансен!

Эйб выпрыгивает из кресла и взбегает на сцену. Когда приходит его очередь, вращающийся прозрачный стул останавливается прямо перед хулиганом-художником. На экране высвечивается логотип с мольбертом и черепом.

– Мастер баллончика! – выкрикивает Анника. – Добро пожаловать к Живописцам!

Церемония продолжается. Габи останавливается напротив странной таращащейся девушки. Элинор – напротив парня, чье представление заставило нас предположить, будто он слепой телепат, пока мы не убедились, что он не слепой и не телепат. Наш класс делится примерно на равные части – к каждому факультету присоединяется около пяти ребят. Каждое воссоединение зрители встречают приветственными криками – особенно громкими в той части зала, где сидят члены только что объявленной фракции.

Анника все довольно доходчиво объяснила, так что я примерно понял, что к чему. Но, судя по всему, свет, звук и прочая суета слишком вскружили мне голову, потому что я не осознаю, что сейчас произойдет, – до того самого момента, когда приходит очередь Лимона… и его стул останавливается напротив хулигана, который разжигал на сцене огонь.

– Метатель пламени!

Лимон присоединяется к поджигателю.

И сейчас меня выставят напоказ перед всей школой.

– Симус Хинкль! – кричит Анника.

У меня внутри все холодеет. Взгляд упирается в экран, где вокруг покрасневшего лица бегут буквы:

Я задерживаю дыхание и жду, пока назовут другие имена… но их не называют.

– Упс! – восклицает Анника. – Кажется, кто-то здесь слишком стеснительный! Давайте окажем нашему новичку теплый Килтерский прием!

Мне хочется убежать. Спрятаться. А лучше всего – умереть, что и должно было случиться в первый же вечер в Академии. Лучше я унесу свою тайну в могилу, чем выставлю напоказ ее перед сотнями ребят.

Зрители хлопают в ладоши и выкрикивают мое имя. Ноги, игнорируя бурный протест со стороны мозга, выносят меня на сцену и усаживают на прозрачный стул с высокой спинкой. Остальные стулья остаются пустыми. Мне интересно, перед кем из хулиганов остановится стул: хотя прожектор погас и мы не видели всего, что происходит на сцене, вроде бы во время представления никто не погиб.

• Предыдущая
• 14/45
• Следующая