Гнилое яблочко - Бернс Т. Р. - Страница 34

• Предыдущая
• 34/45
• Следующая

Через несколько дней, перед обедом, когда мы с Лимоном трудимся над рисунками к изобразительному искусству, кто-то стучит в дверь. Я открываю – и чуть не захлопываю дверь обратно, когда вижу Доброго Самаритянина.

– Мы просто делаем домашнее задание! – Я поднимаю перед собой рисунок. На нем изображена кошка с когтями-кинжалами и острыми, как ножи, зубами. Не самая любимая моя тема, но Уайетт попросил нарисовать что-нибудь такое, что до чертиков испугало бы наших родителей, если бы мы повесили это дома на дверцу холодильника.

Добрый Самаритянин наклоняется, чтобы ее изучить:

– Удачные линии. Тени хорошо положены.

Я опускаю картинку. Он выпрямляется.

– Пожалуйста, пройдемте со мной, – говорит он.

– Что-то случилось? – говорит Лимон, вставая позади меня.

– Пока нет, – говорит ДС. – Но на вашем месте я бы не заставлял Аннику ждать.

Я смотрю на Лимона. Тот пожимает плечами. Мы надеваем ботинки, подхватываем куртки и идем вслед за ДС наружу, к гольфмобилю.

– У вас есть догадки, к чему это все? – спрашивает Эйб. Он уже сидит в машине, как и Габи.

– Не-а, – отвечает Лимон. – Но я подозреваю, что мы скоро узнаем.

Мы забираемся внутрь. Некоторые сиденья остаются пустыми, и я думаю, что мы дожидаемся еще нескольких хулиганов, но гольфмобиль срывается с места. Он пролетает по двору, мимо Кафетерия и Кладовой, и ныряет под деревья. Через десять минут он останавливается возле здания, которого я никогда раньше не видел.

– Это другая школа? – спрашивает Габи.

Звучит правдоподобно. Перед нами трехэтажный дом из камня и бревен, окруженный высокими вечнозелеными деревьями. Парадный вход – широкие двери под аркой, словно в замке. Что бы ни находилось за этими дверьми, оно должно быть очень серьезным и важным.

Прямо как Анника.

– Привет, хулиганы! – пропевает она, когда дверь медленно открывается. – Добро пожаловать ко мне домой.

В зеркале во всю стену, которое висит у нее за спиной, я вижу, как все Люди Икст одновременно раскрывают рты от изумления.

– Вы тут живете? – спрашивает Габи.

– Что, реально? – удивляется Эйб.

– Живу. Реально. – Анника улыбается и делает шаг в сторону. – Проходите!

Я не единственный, у кого ноги примерзли к земле. Никто не двигается с места, пока Добрый Самаритянин не подталкивает Лимона и тот не то падает, не то шагает вперед. Он обретает равновесие и направляется внутрь, и мы следуем за ним.

– Хотите чего-нибудь выпить? – спрашивает Анника, закрывая за нами дверь. Через мгновение появляется человек в белом пиджаке и с серебристой бабочкой на шее. Он толкает перед собой стеклянную тележку, заставленную бутылками воды, пачками сока и банками газировки.

Мы выбираем себе напитки и идем следом за Анникой по длинному коридору. Двери в некоторых комнатах открыты, и я заглядываю внутрь. Я вижу кабинет. Библиотеку. Что-то вроде конференц-зала. Все комнаты светлые и просторные – и это удивительно, потому что снаружи дом кажется столетним стариком. Наверное, Анника все тут обновила, прежде чем вселиться.

Коридор выводит нас в большую столовую. Из окон открывается вид на просторную зеленую лужайку и бирюзовое озеро. За длинным стеклянным столом посреди комнаты могло бы рассесться тридцать человек, но он накрыт всего на пятерых. За каждым стулом стоит человек в белом пиджаке и серебристой бабочке. В углу сидит пожилая женщина и играет на белом пианино.

– Куда их поставить?

Я оборачиваюсь на незнакомый голос и вижу человека с фотоаппаратом на шее.

– Можно к окну, – говорит Анника.

Фотограф отводит нас в другой конец комнаты и делает серию снимков. Он щелкает нас всех вместе и по одному. Анника говорит, чтобы мы стояли прямо и улыбались, и мы так и поступаем.

Съемка продолжается несколько минут. Потом фотограф уходит, и официанты в белых костюмах отодвигают стулья. Я усаживаюсь и украдкой смотрю на других Людей Икст. Как и я, они улыбаются. Как и я, улыбаются только краешками губ. Нам здесь нравится… но нам непонятно, зачем мы здесь.

К счастью, Анника объясняет:

– Обычно я не приглашаю первокурсников к себе домой. Эта привилегия припасена для студентов четвертого курса, которые отучились восемь семестров и готовы начать взрослую хулиганскую жизнь. – Она делает знак официанту, и тот вынимает бутылку из серебряного ведерка со льдом. – Я редко приглашаю в гости начинающих студентов – и никогда еще не приглашала тех, кто не успел закончить первый семестр. – Она делает паузу, пока официант откупоривает бутылку. – Знаете, почему я решила сделать исключение?

– Потому что мы подловили мистера Громера? – спрашивает Эйб.

– За то, что вы подловили мистера Громера, вам достались дополнительные очки. Но тепло.

– Потому что мы подловили мистера Громера и при этом никто не пострадал? – предполагает Габи. Это правда: Лимон нашел Добрых Самаритян за считаные минуты, Эйб ничего себе не сломал под камнями, а глаза Габи быстро пришли в порядок после того, как выветрился слезоточивый газ.

– Все еще тепло, – кивает Анника. – Но не горячо.

Я пытаюсь придумать еще какую-нибудь причину, но мне не удается. Судя по тому, как замолчали члены команды, у них те же самые трудности.

– Симус бросил яблоко, – наконец говорит Анника. При этих словах у меня так начинает гореть лицо, что я залпом выпиваю стакан с водой – и два следующих, которые приносит мне официант. – Формально именно его удар добил мистера Громера. Но вы все получили дополнительные кредиты, потому что общими усилиями сделали это возможным. Вы были командой.

Командой. Не союзниками. Есть какая-то разница?

– Как все вы знаете, – продолжает Анника, – Академия Килтер поощряет индивидуальные достижения. Благодаря этому создается здоровая конкуренция, которая подстегивает студентов и заставляет их упорнее трудиться. Только много позже, когда студенты вырастают над собой, мы начинаем подвигать их к совместному хулиганству. Некоторые так и не могут научиться работать вместе. Другие стараются, но все равно ставят свои интересы выше интересов команды.

Ко мне подходит официант. Я поднимаю свой фужер, и в него льется игристый яблочный сидр.

– Вы придумали сложный план. Рискованный. Он не должен был сработать – и почти не сработал. Каждый из вас мог отступить в любой момент – но не отступил. Вы продемонстрировали умения, которые кажутся просто удивительными при вашем возрасте и опыте. – Анника поднимает бокал. – Так что я хочу предложить тост.

Мы с Лимоном обмениваемся восторженными улыбками и также поднимаем бокалы. Напротив нас Эйб и Габи делают то же самое.

– За четырех лучших первокурсников, которых видела Академия Килтер. Желаю каждому из вас долгой и успешной карьеры!

Стол очень широкий, и, чтобы сдвинуть бокалы, приходится совершить настоящие акробатические трюки, но нам все-таки удается чокнуться. Потом мы пьем сидр.

– В честь праздника мой шеф-повар приготовил ваши любимые блюда, – говорит Анника. Входят официанты с серебряными подносами. – Ваши фотографии повесят в актовом зале, на доске почета. И, что самое важное, теперь у вас есть такая возможность, о которой первокурсники, а также второкурсники и третьекурсники, как правило, могут только мечтать.

– Мы можем покутить в Кладовой за счет Академии? – спрашивает Эйб.

Я вспоминаю о пяти сотнях штрафных очков, которые я получил за мистера Икста. Теперь у меня столько кредитов, что кутеж за счет Академии вряд ли принесет мне больше приобретений, чем кутеж за свой собственный счет.

– Даже лучше. – Анника по очереди улыбается нам. – Каждый из вас может задать мне один вопрос.

В наступившей тишине звуки пианино кажутся громче.

– Какой вопрос? – спрашивает Лимон.

Анника пожимает плечами:

– Любой. Обо мне, об учителях, о других студентах, о хулиганстве в целом. Я оставляю за собой право не отвечать, но вопрос можно задать какой угодно.

Габи поднимает руку.

– Да? – говорит Анника.

• Предыдущая
• 34/45
• Следующая