Гнилое яблочко - Бернс Т. Р. - Страница 38

• Предыдущая
• 38/45
• Следующая

Потом я пишу еще одно письмо, не давая себе времени на раздумья.

Я не успеваю дописать свое имя. Стеклянная дверь, на которую я опираюсь, открывается. Я падаю назад и роняю планшет.

– Ты, наверное, за червяком, – говорит Мартин, кассир из Кладовой.

– Простите? – Я вскакиваю. Поднимаю планшет. Трясу его, потому что экран весь в помехах.

– Еще нет девяти. Ты ранняя пташка. Должно быть, прилетел за червяком.

Экран планшета мигает и включается, открываясь на главном меню вместо письма. Радуясь, что я ничего не сломал, я кладу компьютер в рюкзак и вслед за Мартином вхожу в Кладовую.

– Да, – говорю я. – Подыскиваю себе червяка.

Он идет по магазину, включает везде свет и открывает ключом витрины. Я кладу ладонь на панель и жду приветствия.

«Добро пожаловать, Симус Хинкль! У вас… 2001 кредит!»

Турникет пищит. Я прохожу внутрь.

– Так что же ты купишь? – спрашивает Мартин. – Шарики для пейнтбола? Новый лук со стрелами? Титановый фримеранг?

Титановый фримеранг? Не знал, что такие бывают. Меня подмывает взглянуть на него, но потом я напоминаю себе, зачем я здесь.

– Килтерский детектор дыма с автоматической системой пожаротушения, – говорю я. – Пожалуйста.

Мартин поправляет стопку камуфляжных футболок. Он замирает и поднимает глаза.

– Это стоит две тысячи кредитов, – говорит он.

– Я знаю.

– А сколько у тебя есть?

– Две тысячи один.

– Как же ты будешь покупать новые боеприпасы?

Я пожимаю плечами:

– Видимо, никак.

Он обдумывает это, потом снимает с пояса увесистую связку ключей и идет вглубь магазина.

– Как скажешь, умник. Я просто продавец.

Я жду у прилавка. Через минуту он возвращается с прозрачной пластиковой коробочкой. Внутри – тонкий диск, не больше серебряной монеты. Я рассчитываюсь и всего через несколько секунд выхожу из Кладовой. Засовываю коробочку в рюкзак для сохранности и направляюсь вниз по тротуару.

– Доброе утро!

Я останавливаюсь и смотрю налево – на гольфмобиль, в котором сидит Анника. На ней серебристая куртка, как и у других – у большинства – хулиганов, только у Анники она длиннее и оторочена белым мехом. На голове пушистая белая ушанка, глаза закрыты сверкающими солнечными очками в серебряной оправе.

– Холодный денек. – В доказательство ее слов изо рта у нее вырывается белое облачко пара. – Не хочешь прокатиться?

За этим вопросом следует непродолжительная внутренняя борьба. Если бы дело было перед Родительским днем, я бы залез в машину не раздумывая. Но теперь, когда я главный отщепенец во всей Академии… Стоит ли? Если директор подвезет меня на урок математики, это вряд ли пойдет на пользу моей репутации.

– Давай-ка еще раз. Я хотела бы, чтобы ты со мной прокатился.

Она все еще улыбается, но говорит серьезным голосом. Я догадываюсь, что она скорее требует, чем предлагает, обхожу гольфмобиль и сажусь внутрь.

– Ну, как дела? – спрашивает она более веселым голосом, когда мы трогаемся с места. На этот раз мы движемся не со скоростью света, и разговаривать проще.

– Хорошо, – говорю я. – Отлично. Лучше не бывает.

Она смотрит на меня искоса.

– Правда? Вот почему ты один сидишь за обедом? Проводишь свободное время за телевизором? Держишься подальше от хулиганства?

Я не знаю, что сказать. И ничего не говорю.

– Дело в родителях? Ты по ним скучаешь? До конца семестра осталось всего несколько дней. Потом ты на целых три недели поедешь домой.

У меня замирает сердце.

– На три недели?

– Угу.

– А что потом?

– А потом ты вернешься на весенний семестр.

Она говорит об этом весело, как о чем-то будничном. Как будто это уже свершившийся факт, какая-то радостная перспектива. Но я думаю только об одном: когда я вернусь домой – не важно, как там будут складываться дела, – я сделаю все, чтобы забыть о том, что я когда-то здесь учился.

– Большая сила – большая ответственность, – говорит Анника. – Слышал это когда-нибудь?

Я качаю головой.

– Это одно из моих любимых выражений. Оно означает, что чем больше ты даешь людям, тем больше они от тебя ждут. Ты можешь радовать и огорчать людей так, как другим не под силу, так что тебе надо быть очень осмотрительным в своих действиях. К тому же тебе всегда надо помнить о высшем благе. Все это необычайно интересно, но очень трудно.

Кажется, я понимаю, о чем она… но не могу сообразить, зачем она об этом заговорила.

Гольфмобиль останавливается. Анника поворачивается ко мне.

– Это также значит, что на вершине нет друзей. А ты, Симус, на вершине.

Вообще-то мы сейчас возле учебного корпуса… но она имеет в виду не наше географическое положение. Если она говорит о табеле успеваемости – это моя следующая догадка, – то она все равно не права. В последнее время я его не проверял, но после Родительского дня я и вправду почти не хулиганил. Если кто и на вершине, то это Лимон, – и у него есть друзья. Теперь одним меньше, правда, но тем не менее.

Прежде чем я успеваю сказать хоть что-то из этого вслух, Анника выходит из машины и кивает в сторону корпуса.

– Пошли? Мне надо уладить кое-какие организационные вопросы.

Я тащусь вслед за ней. В классе я сажусь на свое новое место – в первом ряду, который раньше оставался свободным, а Анника подходит к Гудини. Он спит, положив голову на стол и натянув на нос капюшон своей оранжевой толстовки. Анника одним пальцем поднимает капюшон. Оказавшись на свету, Гудини дергается, как будто ему направили лазерные лучи прямо в глаза.

– Я вижу, вы добрались до той части урока, где учатся воровать драгоценное время, – говорит она.

Гудини что-то ворчит в ответ, потом старается встряхнуться. Анника поворачивается к нам и улыбается.

– Поздравляю вас, хулиганы. Вы упорно трудились целых одиннадцать недель и теперь приближаетесь к концу вашего первого семестра в Академии Килтер.

Комната взрывается аплодисментами и радостными криками. Анника поднимает руку и дожидается тишины.

– Вы уже на финишной прямой, но еще не пересекли черту. Перед этим вам надо выполнить ваше первое Итоговое хулиганское задание.

– Я думал, мы уже закончили, – удивляется Эйб. – Раз мы подловили всех учителей.

– Не совсем, – говорит Анника.

– Всегда бывает итоговый экзамен, – зевая, добавляет Гудини.

– И это будет самое трудное из всех ваших заданий, – продолжает Анника. – Каждый год только горстке хулиганов удается с ним справиться.

– А что случается с остальными? – спрашивает Габи.

– Их ждет месяц обязательных тренировок, по сравнению с которыми все, чем вы занимались до этого, покажется детскими игрушками. Если за этот месяц они накопят достаточно штрафных очков, то смогут присоединиться к своим одноклассникам в начале весеннего семестра. Если нет, их карьера в Академии Килтер раньше срока подойдет к концу.

– То есть их выгонят? – спрашивает Эйб.

– Абсолютно верно, – кивает Анника.

– А хулиганы, которые справляются с заданием? – спрашивает Лимон. – Что происходит с ними?

– Они считаются сдавшими экзамен и получают возможность выбрать преподавателя и отправиться вместе с ним на сверхсекретное боевое задание за пределами Академии. – Она переводит взгляд с одного студента на другого. – Если они справятся особенно хорошо, они могут выбрать даже меня.

Комната наполняется взволнованным шепотом. Я украдкой смотрю через плечо на Элинор – и отворачиваюсь, когда встречаю ее взгляд.

• Предыдущая
• 38/45
• Следующая