Гнилое яблочко - Бернс Т. Р. - Страница 44

• Предыдущая
• 44/45
• Следующая

– Бензин, – говорит Лимон, кивая собственным мыслям. – Который мы откачали из гольфмобиля. Если мы обольем им крышу, искры разгорятся, прежде чем успеют потухнуть. В итоге пламя будет достаточно сильным, чтобы не угаснуть – и даже чтобы перекинуться на соседние аттракционы.

– А о том, чтобы ящик попал на крышу, – говорю я, – я позабочусь.

Лимон быстро раздает поручения всем остальным, и мы расходимся в стороны. Эйб, Габи и Элинор, опираясь на скамейки и деревянных лошадок, взбираются на крышу и начинают счищать с нее снег. Лимон собирает ветки и капает бензином на каждый пучок. Я беру сумку с оружием и ищу место, с которого будет удобно стрелять; наконец я решаю взобраться на горку. Она похожа на обычную горку с детской площадки, но выше. И конечно, более ржавая.

Эйб, Габи и Элинор, расчистив крышу, слезают, и наверх карабкается Лимон с канистрой бензина. Он обливает крышу, потом спрыгивает на землю и показывает мне большой палец.

Я поднимаю лук. Зажмуриваю один глаз. Прицеливаюсь в серый ящик в трех метрах от себя. Отвожу руку назад. Стреляю.

И промазываю. Стрела пролетает мимо ящика и беззвучно приземляется в снег.

Эйб стонет. Лимон толкает его локтем.

«Все в порядке, – говорю я себе, прилаживая новую стрелу. – Ты давно не практиковался, но это как с ездой на велосипеде. Просто сохраняй спокойствие».

Вторая стрела оставляет отметину в верхнем правом углу ящика. Третья задевает его с левой стороны. Четвертая ударяется спереди. Пятая попадает точно в центр и заставляет ящик издать резкий звук и затрястись.

Идеально. Точнее, было бы идеально, если бы у меня еще оставались стрелы.

Снизу Лимон не сводит с меня глаз. Эйб шагает туда-сюда. Габи и Элинор прижались друг к другу, чтобы согреться. Глядя на них, я мог бы разнервничаться, но вместо этого почему-то чувствую прилив сил.

Я достаю из сумки с боеприпасами фримеранг и беру в руку сенсор. Прицеливаюсь, отвожу запястье и кидаю диск. Фримеранг задевает коробку в том же месте, где и последняя стрела. Он оставляет на ящике вмятину и заставляет его качнуться вперед.

Я возвращаю серебряный диск обратно и делаю вторую попытку. Второе прямое попадание сильнее толкает ящик и посылает в воздух дюжину искр.

Пока первый фримеранг возвращается ко мне, я достаю из сумки второй. Потом прикидываю дистанцию и высчитываю, с какой силой надо подтолкнуть ящик, чтобы тот перелетел на крышу карусели. Это рискованная затея. Я думал, все будет проще. Во-первых, я не знаю, сколько весит коробка. Может быть, она настолько тяжелая, что упадет на землю прямо возле столба. Во-вторых, я рассчитывал, что коробка столкнется с крышей и столкновение вызовет взрыв. Что, если этого не произойдет?

У меня начинают потеть ладони под перчатками, и я бросаю еще один взгляд на команду. Все стоят неподвижно, кроме Эйба, который, очевидно, махнул на меня рукой и расписывает стену киоска. Я думаю, не стоит ли мне самому махнуть на себя рукой, как вдруг я замечаю серебристый отблеск баллончика.

Вот оно.

Я машу Лимону рукой и показываю на Эйба. Лимон сразу все понимает, подбегает к киоску и что-то говорит Эйбу. Через десять секунд он подходит к горке.

– Удачи, – говорит он. И бросает мне баллончик с краской.

Я действую быстро, автоматически. Отрываю кусок изоленты, приматываю баллончик к фримерангу, а сверху прикрепляю другой фримеранг. Все вместе похоже на огромное печенье с аэрозолем вместо начинки.

Затаив дыхание, я прицеливаюсь. Собираюсь. Сгибаю запястье, завожу руку… и кидаю.

Фримеранг врезается в коробку. Баллончик лопается. Ящик отрывается от столба и летит на крышу карусели, где он приземляется и взрывается, как бомба – настоящая бомба, а не та, которую продают в Кладовой для эффективного, но безопасного хулиганства.

Земля сотрясается. Горка дрожит. Я стараюсь ухватиться за перила, но рука соскальзывает, и я с глухим стуком падаю вниз.

Я уверен, что умер. Но потом мне удается приоткрыть один глаз.

И я вижу, как по щеке Анники стекает слеза.

– Поздравляю, Симус, – шепчет она. – Ты успешно выполнил Итоговое хулиганское задание.

Анника протягивает мне руку, и я хватаюсь за нее. Она помогает мне подняться, и теперь я могу рассмотреть весь парк. Пять Добрых Самаритян уже тушат дрожащее пламя, охватившее карусель. Члены команды радостно кричат. Айк, Гудини, Уайетт, Дэвин, Самара, Ферн, Лиззи и даже мистер Громер выстроились возле железной арки. Все, кроме мистера Икста, хлопают в ладоши.

Анника подводит меня к карусели. На нашем директоре длинный снежно-голубой плащ с капюшоном, перчатки в тон, белые сапоги с мехом и пушистая белая шапка. Волосы мягкими волнами спускаются на плечи. Я никогда не видел ее такой красивой – но кое-что меня смущает.

– Я плачу, – говорит она. – Ты заставил меня плакать.

– Простите, – автоматически отвечаю я.

– Не надо. – Она шмыгает носом и слегка касается уголков глаз. – Я так горда тобой.

Я смотрю на нее, затем оборачиваюсь и гляжу на бедных игрушечных лошадок. У них сгорели носы, глаза, ноги и хвосты. Вокруг них потрескивает огонь и вьется дым.

– Вы плачете, потому что гордитесь мной? – спрашиваю я. – Не потому, что вам грустно?

– С чего бы мне грустить? Для меня этот парк не более чем плохое воспоминание. Теперь я буду думать о нем как о месте, которое помогло нескольким очень талантливым хулиганам продвинуться в карьере.

Она машет рукой преподавателям. Те расступаются, и я вижу стол, заставленный серебряными блюдами, ведерками со льдом и фужерами для шампанского.

– Что это? – спрашиваю я.

– Рыбные палочки, игристый сидр и любимые закуски твоих союзников. – Она машет Лимону, Габи и Эйбу. – Не волнуйтесь! Пусть Симус и в ответе за окончательное уничтожение карусели, мы понимаем, что без вас он бы этого не добился.

– Так мы выполнили задание? – спрашивает Эйб.

– Конечно, – отвечает Анника. – Вы получили меньше штрафных очков, чем ваш предводитель, но все равно отлично справились.

Эйб и Габи с радостным возгласом дают друг другу пять и направляются к столу с закусками. Лимон с улыбкой следует за ними. Я остаюсь рядом с Анникой, пытаясь осознать происходящее.

– Как вы так быстро сюда добрались? – спрашиваю я. – Тут же нет камер слежения. И к тому же никто из нас всерьез не думал, что нам удастся все это провернуть, – по крайней мере до самого последнего момента.

– Симус. – Анника улыбается и подмигивает. – У меня свои источники.

Именно это сказала Элинор, когда помогала мне сбежать из одиночной камеры. И кстати… где же Элинор? Ее нет ни рядом с членами альянса, ни рядом с учителями. Рядом с Добрыми Самаритянами ее тоже не видно.

– Похоже на стеклянный шарик.

Анника направляется к столу, а я резко оборачиваюсь направо. Сквозь дым и снег едва виднеется фигура, которая лежит на земле у основания карусели.

– Элинор! – Я бегу к ней. Падаю на колени. Чувствую, как кровь отливает от лица. – Нет, нет… что… как…

Она касается моей руки ладонью, покрытой волдырями, и поднимает голову.

– Разве нет? – тихо спрашивает она. – Как будто мы внутри стеклянного шарика со снегом…

С неба густо сыплется снег, вокруг сверкают огни костров, кто-то возле стола включил музыку, и сейчас действительно кажется, будто «Пик Анники» накрыт стеклянным куполом. Но мне не до того. Я могу думать только о правой руке Элинор. Варежка и рукав сгорели, и открылась кожа, похожая на розовую пузырчатую пленку.

– Помогите! – кричу я, хватаясь за рюкзак. – Она ранена!

Я копаюсь в боеприпасах. Музыка тем временем становится громче. Не знаю, что я ищу. Изоленту? Огнетушитель?

– Пожалуйста, помогите! – зову я. – Элинор обожглась! Ей нужна помощь!

Я переворачиваю рюкзак вверх дном и вытряхиваю содержимое на снег. Пока я роюсь в своих пожитках, музыка становится еще громче. Я оглядываюсь и вижу, что все смеются, разговаривают и едят, как ни в чем не бывало.

• Предыдущая
• 44/45
• Следующая