На пороге любви - Макомбер Дебби - Страница 13

• Предыдущая
• 13/31
• Следующая

Антонио вернулся с бутылкой итальянского вина и с бесконечными восклицаниями наполнил их бокалы. Дамиан поблагодарил его на итальянском, а потом они пару минут поговорили.

– Где ты изучал язык? – спросила Джессика.

– Я не изучал. Хватал отовсюду понемножку. Несколько месяцев перед поступлением в юридическую школу провел в Италии, колесил по стране. Вот и все.

– Сколько же у тебя талантов! – воскликнула она, берясь за ложку, чтобы попробовать суп. Он оказался необычайно вкусным. Впрочем, все было на высоте – горячие блюда, вино, кофе и десерт. Всякий раз, когда ей казалось, что она уже не сможет проглотить ни кусочка, Нона приносила еще что-нибудь и заставляла отведать.

– Либо мы сейчас же уходим, либо меня придется выкатывать отсюда, – сказала Джессика.

Дамиан фыркнул и рассчитался. Выйдя из ресторанчика, они направились к офису. Вечер был прекрасный, и Джессика чувствовала себя превосходно – то ли от погоды, то ли от вкуснейшего ужина в приятном обществе, а может быть, от всего вместе.

– Спасибо тебе, – сказала она в лифте.

– На здоровье. – Дамиан как-то странно притих, когда они подошли к библиотеке. Перед уходом домой Джессика хотела убрать в шкафы книги, которыми пользовалась. Дамиан молча помогал ей. Закончив, он машинально погасил за собою свет.

Комната внезапно погрузилась во мрак, и Джессика с силой наткнулась на край стола.

– Джессика!

– Со мной все в порядке, – заверила она его, направляясь в сторону освещенного коридора.

– С тобой-то в порядке, – пробормотал он, догоняя ее. Прежде чем девушка успела что-то сообразить, она оказалась в его объятиях. – А вот со мной – нет. – С этими словами он прильнул губами к ее рту.

Поцелуй не был ни братским, ни дружеским. Губы Дамиана, теплые, нежные, слились с ее губами. Джессика, вздохнув, приникла к нему, отдаваясь чудесному ощущению. Ей было хорошо в его объятиях – вот и все.

Он ласкал губами ее рот, она ухватилась за лацканы его пиджака, сминая пальцами мягкую шерсть. Дамиан обвил рукой ее шею, очень нежно, словно боялся сделать ей больно.

Ничего подобного Джессика не испытывала никогда в жизни. Она до кончиков ногтей была пронизана чувственной мощью поцелуя, от силы этого ощущения у нее перехватило дыхание. Застонав, она услышала ответный стон Дамиана. Отстранившись друг от друга, они не говорили ни слова. Джессике хотелось, чтобы он сказал что-нибудь, все равно что, лишь бы прервать молчание. Ей нужно было, чтобы он объяснил, что происходит, потому что сама она, застигнутая врасплох, совершенно растерялась, хоть и испытывала восторг каждой клеточкой.

Но Дамиан молча повернулся и ушел.

Она глазам своим не поверила. Со щеки скатилась слезинка и упала на шелковую блузку, оставив темное пятнышко. Удивленная, она подняла руку к щеке.

Забавно, что, когда у нее не хватает слов, чтобы выразить свои чувства, она изъясняется слезами. И не только она. Мамины слезы, капавшие на гроб ее бабушки, говорили гораздо больше, чем тихое «прощай». Следы слез на письме куда выразительнее, чем написанные в нем слова.

Слезинка на ее щеке сейчас, после внезапного поцелуя, говорила о многом, хотя Джессика еще не вполне понимала язык чувств.

Ее внезапно охватило желание скрыться. Схватив сумочку, она вышла из библиотеки и пошла по коридору. Дверь в кабинет Дамиана была открыта. Он стоял у окна, вглядываясь в ночь. Руки его были сцеплены за спиной.

– Доброй ночи, – мягко окликнула она.

Он обернулся, блеснув улыбкой.

– Доброй ночи, Джессика. До завтра.

Ей так хотелось, чтобы они сели рядом и поговорили о том, что случилось, но она догадалась, что Дамиан смущен и вовсе не разделяет ее восторга. Он казался встревоженным и как будто виноватым. Видимо, жалеет, что не сдержался, подумала Джессика.

– Спасибо за ужин, – сказала она вслух. – Ты оказался прав. Нет ничего лучше итальянской кухни. – Уходить ей не хотелось, но и повода остаться не находилось.

– Я рад, что тебе понравилось.

Джессика направилась к лифту. В голове у нее был такой сумбур, что она чуть не проехала свою остановку в подземке. Ступив в свою квартиру, она первым делом схватила плюшевого слоненка и крепко-крепко обняла его. Слоненок прочно связывал ее с Дамианом. Стоило закрыть глаза – и воспоминания о совместном вечере, проведенном в Кэннон-Бич, подступили к ней. Она почти слышала скрип карусели и свой смех – Дамиан с таким азартом выигрывал для нее этого слоненка. Комната наполнилась ярмарочными звуками и ароматами – она явственно ощущала запах попкорна и сэндвичей.

Прижимая к себе слоненка, Джессика забралась в уютное кресло и набрала номер телефона своей лучшей подруги. Кэти лучше разбирается в таких делах, чем она. Она поможет ей постигнуть смысл поцелуя Дамиана.

– Привет, – стараясь говорить как можно спокойнее, произнесла Джессика в трубку.

Ее спокойствие было встречено с сомнением.

– Что случилось?

Да, подругу не проведешь – слишком хорошо она ее знает.

– С чего ты взяла, что что-то случилось?

– Я прекрасно разбираюсь в оттенках твоего голоса.

Улыбаясь про себя, Джессика подняла колени и положила на них подбородок, собираясь с мыслями. Похоже, не так-то просто объяснить, что же случилось. Лучше всего просто выпалить все как есть.

– Сегодня вечером Дамиан меня поцеловал.

– И тебе понравилось, не так ли?

Подруга проговорила это с ликованием, того гляди запоет. От тесного общения с театром Кэти делается экзальтированной, подумала Джессика.

– Да-а, но я совсем перестала себя понимать, – откровенно призналась Джессика. Причина всех ее тревог лежала именно в этом смешении разнообразных чувств.

– Удивляешься, не так ли? – спросила Кэти и хмыкнула – опять ликующе. – А я нет: у тебя все на лбу было написано – с того самого субботнего вечера. Этот парень, кажется, создан для тебя.

– Не смеши меня.

– Что же тут смешного?

– Я о нем не думала... в этом смысле. То есть... начала думать... теперь – и меня это пугает до смерти. Я уже опростоволосилась с одним из Драйденов и вовсе не горю желанием опростоволоситься с другим.

– Тогда ты была девчонкой! С тех пор прошла целая вечность.

– Может быть.

– Подумай, женщина, – театрально проговорила Кэти. – Мужчина тебя поцеловал, значит, ты ему нравишься.

– Это еще как сказать. После поцелуя он повел себя так, будто совершил тяжкое преступление. Не сказав ни слова, ушел. Представляешь? Я не знаю, что и думать. Совсем сбита столку. – Она прижала ладонь ко лбу.

– Значит, тебе кажется, что он об этом пожалел?

– Именно пожалел. Иначе не объяснишь... Смотрел на меня так, будто я ему совсем чужая и ничего, кроме службы, нас не связывает.

– А по-твоему, как он должен себя вести? Признаться в вечной любви? Ты же говорила мне, что просчитала всю ситуацию? Дамиан принял тебя на работу, чтобы взбодрить своего брата. Сама подумай, Джесс, это человек порядочный, он не станет заводить с тобой романа, пока считает, что ты все еще неравнодушна к его брату.

– Меня бесит, что он так считает!

– Знаю, но ты должна встать на его точку зрения.

– Ценой утери здравого смысла?

– Это ненадолго, – утешила Кэти.

– Они меня совсем запутали! – выкрикнула Джессика, сама удивляясь силе чувств, вырвавшейся из нее.

– Вот еще что, – продолжала Кэти, проникаясь болью подруги. – В подобной ситуации первый шаг придется сделать тебе. У Дамиана руки связаны, пока он надеется на возрождение твоего детского чувства. Он попал в самую настоящую ловушку.

– Он попал! В ловушку попал вовсе не он, а Эван. Несчастный парень задыхается от всеобщей жалости. Я ему так сочувствую! У него не сложились отношения с девушкой, и единственное, что ему нужно, – это время, чтобы справиться с болью. Вместо этого Дамиан освободил его от работы – и тот совсем затосковал. Родители, особенно мать, тоже изливают на него потоки жалости, надо ли удивляться, что Эван еще как-то держится на плаву.

• Предыдущая
• 13/31
• Следующая