Летняя гроза - Харт Кэтрин - Страница 46

— Кожа у него мягкая, как бархат, особенно здесь, на затылке. — И она уткнулась носом в это место, отчего Идущее Облако издал воркующие звуки. — А волосы у него похожи на пух черных гусей.

Понимающе улыбаясь, Таня согласилась.

— Когда он вырастет, он будет похож на своего отца. Уже сейчас видно, что лоб и подбородок у него от Вольного Ветра.

— У него благородный нос и прямые, строгие губы, — добавила Гроза.

— Будем надеяться, что он унаследует и спокойный характер Вольного Ветра, — вмешался Пума, посылая дочери веселую улыбку.

Ветер рассмеялся при виде не слишком довольного выражения лица Грозы.

— У моего сына могут быть какие угодно черты от меня, но глаза у него материнские — золотистые. Они уже сейчас сверкают так ярко, такие смышленые, что просто удивительно.

— Он похож на маленькую белочку, и такой живой, — вставила Пугливая Олениха. — Он уже обращает внимание на яркие предметы и следит за ними глазами. Сегодня утром он мне улыбнулся и помахал своей бабушке ручками, чтобы та подняла его.

— Несварение, — мягко поправил Стрелок. — В полтора месяца он не улыбается, он просто выпускает накопившийся воздух.

Звонкий Жаворонок покачала головой.

— Нет, Стрелок. Не знаю, чему там тебя учат в твоей врачебной школе, но Идущее Облако улыбается. Он всегда смеется и машет ручками.

— Когда я сегодня оставила его на циновке, он, точно, поднял головку и держал ее так несколько секунд, — стала защищать достижения своего сына Гроза. — А вчера он перекатился со спины на бочок.

— Он необыкновенный ребенок, умный и живой для своего возраста, — улыбнулась своему внуку Пугливая Олениха, потом встретилась взглядом с Зимним Медведем, глаза которого сияли радостью. — Я могу только надеяться, что ребенок, которого я сейчас ношу, будет так же благословен.

После тихого признания женщины в вигваме воцарилась мертвая тишина. Первой пришла в себя Таня.

— Пугливая Олениха, какая чудесная новость!

Ее топазовые глаза засветились счастьем за подругу. Пугливая Олениха давно хотела еще одного ребенка, и теперь, когда ей было уже слишком много лет, чтобы родить, осуществилась мечта ее сердца.

— Я сошью для тебя платье, как ты для меня, — с улыбкой удивления пообещала Гроза. — И прослежу, чтобы ты не слишком утруждала себя работой. Мы со Звонким Жаворонком позаботимся о тебе и твоем чудесном ребенке.

Звонкий Жаворонок с готовностью согласилась.

— Хотя, конечно, странно, что мой племянник будет старше моего брата. Да и мои собственные дети будут лишь немногим старше.

Ее застенчивый взгляд скромно скользнул в сторону Стрелка и тут же метнулся в сторону, встретившись с его настойчиво любопытными глазами. А поверх их голов обменялись понимающими и удовлетворенными взглядами Пума и Зимний Медведь.

Вольный Ветер нежно улыбнулся матери.

— Твоя новость удивила и порадовала меня, мама. Когда я смогу приветствовать появление на свет моего нового брата или сестры?

— Весной, примерно во время Луны, Когда Распускаются Почки. В такое же время, когда родился и ты, мой сын.

— Хорошее время для рождения сыновей, — уверенно заключил Зимний Медведь. — У тебя будет брат, которого ты всегда хотел, Вольный Ветер, хотя он уже не сможет стать твоим товарищем по играм.

— Я все равно буду любить его, а играть с ним будет уже мой сын.

Все последующие дни младенцы были основной темой разговоров у женщин. Необыкновенная новость о Пугливой Оленихе вызвала много восклицаний и волнений. Потом Поющая Вода родила крепкого мальчика, который со временем обещал перерасти своего отца, если принять во внимание длинные ножки младенца. Две Стрелы немедленно назвал его Длинное Перо.

Еще одно любопытное происшествие случилось в начале августа, в жаркое, сухое время, когда удушливые волны зноя смягчал, казалось, только легкий ветерок. Большая часть белых и доставившие их в резервацию солдаты не обратили на это событие никакого внимания, а племя внезапно как будто стало предметом большого интереса.

Сначала вернулась делегация, которая снова попыталась уговорить вождей племени принять условия Закона Дауэса. Потерпев неудачу, она вернулась в форт Рино, но часто посещала племя, стараясь наладить с шайеннами отношения. Каждый раз, когда они приезжали, их сопровождала небольшая группа солдат из форта.

Потом прибыл правительственный чиновник, чтобы изучить условия в резервации. За все время, что племя находилось в резервации, чиновники приезжали от силы раз шесть. И все гадали, почему теперь правительство проявляет такое внимание к шайеннам.

— Возможно, представив нам новый договор, они желают показать добрые намерения, наконец выполнив условия прежнего соглашения, — предположил Зимний Медведь.

— В таком случае они опоздали на много лет, — сказал Вольный Ветер. — Где были все эти одеяла и скот, и продукты, когда мы в них так нуждались? Они думают, что смогут успокоить нас, притворяясь заботливыми, когда на самом деле этого нет и в помине? Они надевают на свои лица лживые маски и надеются, что мы поверим, как глупые дети.

Вместе с чиновником приехали и другие. Появились советники, которые стали показывать, как лучше обрабатывать землю, чтобы она давала хороший урожай. Другие учили, как разводить коров и овец. Прибыл даже кузнец, который показал, как делать и ремонтировать фермерский инструмент и как оборудовать свою собственную кузницу.

Но шайенны делали вид, что ничего не видят и не слышат. Американское правительство может присылать своих советников, пока горы не превратятся в песок, но ничего из этого не выйдет. Воины должны охотиться и сражаться, а не выращивать хлеб. Мысль об устройстве ранчо показалась чуть более привлекательной, чем фермерство, потому что в том, чтобы заменить домашним скотом исчезнувших диких зверей, был какой-то смысл. Тем не менее, если индейцы захотят разводить скот, они будут делать это на свой лад, как делали это испокон веков.

На смену советникам приехали священники, учителя и женщины-миссионерки. Внезапное нашествие на резервацию белых людей смущало, расстраивало и в высшей степени раздражало. Но с этим практически ничего нельзя было поделать, потому что каждую группу сопровождали и охраняли солдаты из форта. Правительство приказало, и индейцам пришлось смириться с этим вторжением в их жизнь, пока белые снова не потеряют к ним интерес.

— Их забота скоро изживет себя, — предсказал Пума. — Скоро они устанут учить нас тому, чему мы не хотим учиться. Они уйдут и оставят нас в покое.

— Но тогда зачем они все это затеяли? — спросила Гроза. — Почему это происходит теперь, когда они столько лет не обращали на нас никакого внимания и не выполняли условий договора?

— Это имеет отношение к их планам относительно Закона Дауэса, — объяснил Ветер. — Если резервация поделится на личные хозяйства и фермы, они захотят, чтобы мы так и остались мирными и производящими какую-то продукцию. Я слышал, как один человек разговаривал с чиновником. Они говорили о том, что власти территории Оклахома готовятся со временем направить прошение о признании их штатом Соединенных Штатов. Им будет очень выгодно представить нас фермерами и мирными землевладельцами.

— Ясно, — сказала Гроза, и в ее голосе отразилось презрение. — Значит, они прислали учителей, чтобы дать нам образование, священников, чтобы обратить нас, и миссионеров, чтобы указать нам наши ошибки.

Зимний Медведь кивнул.

— Они хотят разъединить наш народ и разделить нашу землю, заменить наши обычаи своими, переделать нас по своему подобию.

Таня зло рассмеялась.

— Они хотят стереть индейцев с лица земли, будто их никогда здесь и не было. Думаю, таким образом они хотят облегчить свою совесть, если она у них есть. — Она взмахнула руками, слезы заблестели у нее на глазах. — Смотрите! Дикарь приручен! — воскликнула она. — Его переделали, обратили в свою веру и должным образом выдрессировали! И теперь он обычный, тихий, ничем не примечательный гражданин. Вот какие чудеса способен совершить белый человек!