Туннель в небе. Звездная пехота - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 33

• Предыдущая
• 33/108
• Следующая

— Как скажешь. Я и так делаю это каждый день.

— Да, но надо подробнее. И я хочу, чтобы ты фиксировала наши заседания тоже. Это будет неоценимый документ для историков, Кэрол.

— Еще бы!

Каупер на секунду задумался.

— Сколько у тебя осталось чистых листков?

— Сотни две, пожалуй.

— Отлично! Это сразу решает проблему, которая мучила меня уже давно. Нам… э-э-э… придется конфисковать половину бумаги на официальные нужды — объявления, протоколы комитетов и тому подобное.

— Это довольно много бумаги, — с деланным удивлением произнесла Каролина. — Ты лучше пошли за ней двоих-троих крепких парней.

— Ты шутишь… — озадаченно сказал Каупер.

— А еще лучше четверых. С тремя я, пожалуй, справлюсь, и кому-то из них придется несладко.

— Но послушай, Каролина, это только временная мера, в интересах всего общества. К тому времени, когда тебе понадобятся эти листки, мы уже научимся делать другие материалы для записей.

— Вот давай учись. А дневник — мой!

Обычно Каролина сидела рядом с Каупером и, пристроив дневник на коленях, делала записи. Каждый вечер она открывала заседание, зачитывая выдержки из протокола предыдущего собрания. Род как-то не удержался и спросил, неужели она и в самом деле записывает эту бесконечную трепотню.

— Боже упаси! Конечно, нет!

— То-то я и думаю. Записывать все подряд — никакой бумаги не хватит. Однако твои «выдержки» всегда точны.

Каролина усмехнулась.

— Родди, хочешь, я тебе прочту, что я записываю на самом деле? Только обещай, что никому не скажешь.

— О чем речь!

— Зачитывая «выдержки», я просто вспоминаю, о чем болтали предыдущим вечером, — у меня отличная память. А бумагу я трачу вот на что… Сейчас покажу… — Она достала дневник из кармана. — Например, вчерашнее заседание. «Его величество назначил собрание сразу после вечерней отрыжки. Слушали комитет по кошкам и собакам. Выяснилось: нет ни кошек, ни собак. Долго обсуждали острую нехватку и тех и других. Затем закрыли заседание, и те, кто еще не уснул, отправились спать».

Род ухмыльнулся.

— Хорошо, что Грант не знает стенографии.

— Разумеется, если происходит что-то действительно важное, я записываю. Но не эту болтовню.

Впрочем, когда бумага требовалась для чего-то стоящего, Каролина не жадничала. На одном из листков они оформили свидетельство о браке: Ховард Голдштейн, студент-юрист из Теллерского университета, написал официальный текст, а подписали документ сами Бакстеры, Грант Каупер и Род с Каролиной в качестве свидетелей. Каролина, прежде чем преподнести свидетельство молодоженам, еще и украсила его цветочным орнаментом и изображениями голубков.

Были и другие, кому казалось, что новое правительство больше говорит, чем делает. К таким относился и Боб Бакстер, но чета квакеров присутствовала на собраниях не так часто. Как-то в конце первой недели правления Каупера после бесконечных докладов комитетов слово попросил Коротыш Дюмон.

— Господин председатель!

— Что такое, Коротыш? Может, ты подождешь? Перед тем как перейти к следующему вопросу, я хотел сделать объявление.

— Это как раз по поводу отчетов наших комитетов. Когда будет отчитываться конституционный комитет?

— Но я уже отчитался.

— Ты сказал, что готовится новый, доработанный вариант конституции, и поэтому отчет переносится на более поздний срок. По-моему, это не называется «отчитался». Я хочу знать, когда у нас будет постоянная конституция вместо этих временных постановлений, которые плодятся каждый день. Когда прекратится это взвешенное состояние?

Щеки Каупера налились краской.

— Ты возражаешь против моего решения?

— Не то чтобы возражаю, но и не соглашаюсь тоже. Род проиграл, и мы выбрали тебя как раз потому, что ты проповедовал конституционное правительство вместо диктатуры. Я за тебя поэтому и голосовал. Теперь я хочу знать, где наши законы? Когда мы будем их принимать?

— Ты наверняка понимаешь, — старательно подыскивая слова, ответил Каупер, — что конституция не создается за одну ночь. Тут необходимо учесть много разных моментов.

— Безусловно. Но пришло время и нам узнать, что за конституцию вы готовите. Как там насчет Билля о правах? Он-то хоть у вас уже готов?

— Всему свое время.

— А чего тут тянуть? Вношу предложение: для начала давайте примем в качестве первой статьи Билль о правах.

— Не принимается! И кроме того, у нас даже нет его текста.

— Не беспокойся. Я его помню наизусть. Ты готова, Кэрол? Записывай…

— Не надо, — ответила Каролина. — Я его тоже знаю. И уже пишу.

— Вот видишь? Оказывается, ничего сложного тут нет, Грант. Большинство из нас способно прочесть Билль по памяти. Так что хватит откладывать на потом.

— Молодец, Коротыш! Так ему! Поддерживаю предложение! — закричали со всех сторон.

Перекрывая гвалт, Каупер призвал собрание к порядку, затем сказал:

— Сейчас не место и не время. Когда конституционный комитет доложит о своей работе, вы убедитесь, что все демократические свободы соблюдены, а права надежно гарантированы — с некоторыми изменениями, вызванными жесткими и опасными условиями, в которых мы оказались. — Он улыбнулся и продолжал: — А теперь давайте вернемся к делу. У меня есть объявления, касающиеся порядка выхода на охоту. Отныне каждая охотничья группа будет…

Дюмон все еще стоял.

— Я сказал «хватит откладывать», Грант. Ты сам говорил, что нам нужны законы, а не произвол лидера. Но пока ты только приказываешь, а законов что-то не видно. Каковы твои обязанности? Где границы твоей власти? Ты что, истина в последней инстанции? Или у нас тоже есть права?

— Замолчи и сядь!

— Как долго ты можешь находиться у власти?

Каупер сделал над собой усилие и уже спокойным тоном сказал:

— Коротыш, если у тебя есть предложения по этим вопросам, внеси их на рассмотрение комитета.

— К черту комитет! Я настаиваю на прямом ответе.

— Не принимается!

— Ах, не принимается? Я требую, чтобы конституционный комитет отчитался о своей работе. И я не сяду, пока не получу ответ. Здесь общее собрание, и у меня столько же прав, как и у всех остальных.

Каупер покраснел от злости.

— Ты уверен? — спросил он многозначительным тоном. — Сколько тебе лет, Коротыш?

Дюмон взглянул на него в упор.

— Вот оно что! Теперь все ясно! — Он обвел собравшихся взглядом. — Я вижу, что здесь есть люди даже моложе меня. Вы чувствуете, на что он намекает, а? Граждане второго сорта! Он собирается воткнуть в эту так называемую конституцию ограничения прав по возрасту! А, Грант? Ну-ка смотри мне в глаза и отвечай!

— Рой! Дейв! Усадите его силой!

Род внимательно прислушивался к перепалке: представление оказалось гораздо интересней, чем обычно. Джимми, по своему обыкновению, добавлял ко всему сказанному непочтительные комментарии. Теперь он наклонился и прошептал:

— Ну вот, началось. Мы как, выбираем, на чьей мы стороне, или тихо растворяемся в ночи и смотрим на этот цирк со стороны?

Не успел Род ответить, как Коротыш дал всем понять, что помощь ему не требуется — по крайней мере, сейчас.

— Пусть только попробуют. Кого-то придется откачивать, — сказал он, принимая боевую стойку. Он даже не потянулся за ножом, но и так было видно, что Коротыш всерьез настроен драться.

— Грант, я хочу сказать еще кое-что, а потом уж заткнусь. — Коротыш повернулся и заговорил, обращаясь ко всем сразу. — Вы видите, что у нас нет никаких прав и положение наше неясно, однако мы уже заорганизованы до такой степени, что это напоминает смирительную рубашку. Комитеты для этого, комитеты для того, а что толку? Лучше, что ли, стало после того, как появились эти недопеченные комитеты? Стена еще не закончена, в лагере грязнее прежнего, и никто не знает, что ему положено делать. У нас вчера даже сигнальный костер погас! Когда течет крыша, надо не комитеты назначать, а чинить крышу. Я предлагаю опять отдать правление Роду, разогнать эти дурацкие комитеты и заняться делом. Кто-нибудь меня поддерживает? Подайте голос!

• Предыдущая
• 33/108
• Следующая