Дом сбывшихся грез - Мэримонт Лесли - Страница 25

• Предыдущая
• 25/38
• Следующая

– Джейн, – на этот раз простонал он. – Прости, я…

– Не трать время на извинения, – отрезала Джейн с ледяным спокойствием. – Я не желаю их слышать.

Видно было, что его ошеломили и ее слова, и изменившееся поведение.

– Я никогда не бью женщин, – запротестовал Мартин.

– Только шлюх, – уточнила она сухо.

– Даже шлюх – никогда!

Улыбка Джейн не сулила ему ничего утешительного.

– Как это мило. Позволь мне не поверить. И, пожалуйста, уходи.

Он колебался, лицо его еще более вытянулось, и Джейн внезапно почувствовала, как сердце ее рвется к нему, что одновременно и ужаснуло и сбило ее с толку. Боже всемогущий, просто необходимо, чтобы он покинул дом. И немедленно!

– Если вы, конечно, не изменили своего решения и мы не отправимся сейчас же в офис, где вы подпишете все бумаги, – добавила Джейн с кисло-сладкой улыбкой. – Майкл, должно быть, на месте. Думаю, он будет рад, так как относился к продаже этого дома как к совершенно безнадежной затее. Да, между прочим, Сэм был не прав. Майкл прекрасно осведомлен о том, как я провожу днем деловые свидания. Знание о том, чем я занимаюсь с другими мужчинами, его особенно возбуждает.

На лице Мартина не осталось ни кровинки, и Джейн подумала, что ее сейчас стошнит. Была ли это своего рода месть или инстинкт самосохранения, но она испугалась, что больше не выдержит. К счастью, мучения ее прекратил сам Мартин: бросив на нее последний долгий взгляд, он резко повернулся и вышел из комнаты.

Джейн чуть не закричала, чтобы он вернулся, что она все наврала, что он единственный мужчина на свете, совсем не такой, как ее муж, что ни с кем ей не было так хорошо в постели, как с Мартином, что это было незабываемо… Но мысль о том, что он никогда ей не поверит, заставила Джейн промолчать. Все было разрушено. Она не смогла бы – не должна – продолжать спать с мужчиной, который считал ее шлюхой. Все-таки у нее тоже есть гордость.

Однако каждый звук удалявшихся шагов отдавался в Джейн, как разрыв снаряда, исторгая из ее губ только сдавленные стоны. К тому времени, как Мартин вышел на улицу и уехал, Джейн уже осознала, что потеряла его, и стылая пустота заполнила ее тело и душу. Будущее казалось непереносимым… непереносимо одиноким и разбитым, как ни посмотри. Она более не желала возвращаться на старое место работы и даже в дом, где жила до сих пор. Где однажды обрела пусть недолгое, но счастье – быть самой собой. Сейчас же, в своем одиночестве, она чувствовала себя жалкой.

Джейн захотелось выплакаться, но странное дело, слез как не бывало. Она обнаружила, что уставилась невидящим взглядом в бездонную пустоту и века проносятся мимо, не задевая сознания. Наконец она поняла, что нужно двигаться. Словно робот, Джейн села, спустив ноги на пол. Затем, обмотавшись покрывалом, как римской тогой, встала и медленно проследовала к открытой двери спальни. Она не соображала, что делает и что собирается делать – может быть, для начала следовало собрать разбросанную по комнате одежду и привести себя в порядок. Но, продолжая свой путь в коридоре на втором этаже, Джейн невольно бросила взгляд на другую дверь.

И вздрогнула. А почему открыта дверь в детскую? Кто ее открыл?

От неожиданной догадки Джейн улыбнулась: старая миссис О'Брайен снова пробует на ней свои потусторонние штучки.

Заинтригованная, но без малейшего страха, Джейн вошла в комнату, гадая, что ее там ожидает. Что-то же ожидает, она была в том уверена.

В комнате царил сумрак, тяжелые темные тучи закрыли солнце, обычно щедро освещавшее комнату. Однако все жуткое, мрачное нагнеталось теперь за пределами дома, под чернильным небом, и Джейн спокойно уселась в кресло у окна, наблюдая за собиравшейся грозой. Послышался отдаленный раскат, и Джейн была благодарна, что с детства не отличалась излишней впечатлительностью.

После грома наступила тишина – и в комнате, и за ее стенами. Ветра совсем не было. Все замерло и заволокло туманом, лишь слабый холодок пополз по ногам Джейн.

Она заставила себя не нервничать. Поданный свыше знак был ясен, он предупреждал, что бояться нечего.

– Ну, старуха, – произнесла Джейн примирительно, – чего же ты хочешь? Скажи мне, ради всего святого!

То, что ответа не последовало, совсем не удивило Джейн, но ощущение присутствия кого-то в комнате не покидало, а, наоборот, вселяло чувство уверенности, столь не похожее на ее прежние страхи.

– Ты довольна мной, не правда ли? – спросила Джейн в пустоту. – Но почему, скажи же, ради Бога? Я осквернила твою прекрасную постель, использовала ее для своего собственного порочного удовольствия и, вероятно, получила сполна то, чего заслуживала. Я не люблю этого мужчину. Это была просто похоть, вот и все. Я слабая, дурная девчонка. Я всегда была такой, как только дело доходило до секса…

Теперь слезы лились по ее щекам ручьем. И вдруг в тишине, изредка нарушаемой лишь жалобными всхлипами Джейн, послышался какой-то посторонний звук, мерное поскрипывание, от которого у Джейн зашевелились волосы. Она резко повернула голову…

Крохотная колыбелька медленно покачивалась на проржавевших опорах.

Глаза Джейн расширились, потому что дверь была плотно закрыта и в комнату не проникало и дуновения ветерка с лестницы. Мартин закрыл входную дверь, когда уходил. И ни одно из окон также никто не открывал.

Да… то был знак.

Окончательно уверившись в том, что получила весть свыше, Джейн сделала глубокий вздох.

Мартин, может быть, и не вернется, но он оставил ей маленькую часть себя самого. Оставил младенца. Прекрасного здорового малыша.

У Джейн перехватило дыхание, когда она сообразила, чего хотела от нее, – ребенка, который жил бы в этой комнате, приготовленной для него старой миссис О'Брайен за долгие-долгие годы.

– Хорошо, – прошептала Джейн, чувствуя, как сердце ее захлестывает водопадом эмоций. – Я сделаю все, как ты хочешь. Я куплю этот дом и заживу в нем со своим ребенком. Даю тебе слово, старуха. А теперь убирайся в свой ад или рай, твоя воля свершится.

– Что же это может быть? – отворив дверь Джейн, София прямо задрожала при виде изящно упакованного рождественского подарка. – Думаю, что-то из белья, – растягивая слова, пропела она.

– Ради Бога, да открой же, – нетерпеливо потребовал Ник.

– Я тебя избаловала, – ответила София. – Ты же знаешь, я обожаю отгадывать, что за подарки мне принесли. Это ночная сорочка, верно?

– Мимо, – улыбнулась Джейн.

– Нет, не могу… Я не выдержу. – С этими словами София содрала оберточную бумагу и, задохнувшись от восторга, вытянула на руках два небольших матерчатых предмета. – Ник, ты только погляди, это купальник и пляжное полотенце! Джейн, это потрясающе! Мне они так нравятся!

– И как раз по фигуре! – намекнула ей Джейн. В последний месяц София серьезно взялась за себя и каждый день выезжала за город на велосипеде. Сегодня она выглядела подтянуто, свежо, потрясающе.

– Ух, мам, – вторгся в разговор Питер. – Папа тебя в таком одну на пляж не отпустит. Прекрасный подарок, тетя Джейн. Маме сейчас нужно было именно что-то в этом роде.

Краем глаза Джейн видела, что Ник поглядывает на новый купальник жены с осторожностью.

– Не слишком ли высок вырез на бедрах, ты не находишь? – проворчал он, чтобы что-то сказать.

– У Софии прекрасные ноги, – заметила Джейн. – Но это еще не все подарки. Вот, смотрите. – И она подняла руку с зажатым в ней большим коричневым конвертом.

– Что это? – попыталась определить София, помяв конверт пальцами.

– Если у тебя обычное зрение, а не рентгеновский луч, ни за что не угадаешь, – продолжала интриговать сестру Джейн.

Когда наконец София вскрыла конверт и вытащила оттуда билет на семидневный тихоокеанский круиз до Новой Зеландии и обратно, она сначала закричала от радости, а затем уставилась на младшую сестру:

– Нет, Джейн, это слишком. Ты не можешь… Это же чертовски дорого. Да и потом – разве ты не угрохала все свои деньги на тот большой старый дом?

• Предыдущая
• 25/38
• Следующая