Король абордажа - ван Викк Мэсон Френсис - Страница 18

• Предыдущая
• 18/120
• Следующая

Если бы эта серьезная, задумчивая женщина не была так молода, — а он полагал, что мисс Пайн что-то около двадцати одного года, — она давно бы уже погибла. Сейчас она находилась в самом жалком состоянии. Все лицо, руки и ноги у нее покрылись струпьями и кровоточили, длинные волосы разметались по лицу.

Узкие плечи и бедра Кейт Пайн заставляли предположить, что она мала ростом, но это было не так. В ней было добрых четыре фута шесть дюймов — на целый дюйм выше среднего роста. Сейчас на ее лице, простом, но не лишенном привлекательности, застыло умиротворенное выражение. Бедняжка, хотя бы во сне она могла забыть ужасы перенесенной бури, тонущего корабля и последовавшую за ним разлуку с матерью. Она была глубоко религиозна, поэтому сохраняла твердую уверенность в будущем — хотя много недель, может быть, месяцев, пройдет, прежде чем она сможет вернуться обратно на плантации своего отца на Барбадосе.

Громко сопя, рядом с Кейт лежал подполковник Роберт Дунбар. Хотя этот храбрый шотландский кавалерист проявлял умение и опыт в командовании эскадроном драгун, на борту гички он вел себя так же неловко, как медвежонок, играющий с ботинком. Этот добродушный, весь в шрамах вояка лежал, закинув назад седую взлохмаченную голову, глаза глубоко запали в глазницы.

Примечательно, что даже во время сна Дунбар держал наготове кинжал, который в настоящий момент составлял все имеющееся на гичке оружие. Остатки шотландского кафтана едва прикрывали плечи Дунбара, настолько обожженные солнцем, что трудно было догадаться, каков натуральный цвет его кожи.

Напротив Дунбара и ближе к носу расположился угрюмый, вечно недовольный парень, который сказал, что его зовут Тростон. Что-то ужасное должно твориться в Англии, решил Джекмен, раз мальчик восемнадцати лет так подозрительно и мрачно смотрит на всех; если подумать, то он напоминал хорошую собаку, с которой плохо обошлись в детстве. Конечно, напомнил себе рулевой, многие начинающие юнги на пути из Англии были не слишком приветливы. А как еще себя вести, если тебя практически продали в рабство на семь лет?

С надеждой поглядывая на стайки летающих рыб, Джекмен ослабил парус; вчера одна или две из них ударились о него и сильно разнообразили меню экипажа гички, послужив прекрасным дополнением к заплесневелым галетам.

Джекмен повернулся, чтобы бросить оценивающий взгляд на последнего из своих товарищей. Тот свернулся калачиком на носу, черные волосы длиной до плеч падали на грязную полотняную рубашку. Этого валлийца, молча признал Джекмен, труднее всего было раскусить. Редко попадались уроженцу Новой Англии люди, которые бы так долго и так сильно страдали от морской болезни.

Вначале он сказал, что его имя Хью Мортон, но как только корабль вышел в море, он объявил, и не без гордости, что на самом деле его звали Морган — Генри Морган. Он готов отработать плавание, так заявил он капитану, но будь он проклят, если согласится подписать хоть какую-нибудь бумагу.

«Я не служу никому, кроме моего короля», — закончил он.

Энох Джекмен так и не мог догадаться, что могло заставить этого славного, крепко сложенного валлийца забраться в винную бочку. Ну и видок был у него, когда тем замечательным утром боцман вытащил его на палубу, позеленевшего от морской болезни, а лицо, руки, одежда и даже меч у него были в ярко-красных винных подтеках.

Удивительно, но Морган производил впечатление человека, рожденного командовать, даже тогда, когда сам он выполнял чужие приказания. С самого начала он работал много и охотно.

Боже всемилостивый! Энох подумал, что этот валлиец просто излучал жизненную силу. Как только Морган оправился от морской болезни, то, к великой радости видавшего виды экипажа, как следует отколотил помощника боцмана, громилу, который жестоко обходился с Морганом, когда тот, слабый и беспомощный, валялся в кубрике бригантины.

В глубине души Эноху Джекмену был симпатичен этот таинственный беглец. И хотя он и относился к Моргану хорошо, так ничего и не узнал о его прошлом. В ответ на вопросы он только настороженно косился своими темно-карими глазами и бормотал:

«Занимайся своим делом, Джекмен, а я займусь своим».

Морган повернулся, тихо застонал, и его слипшиеся от жары ресницы дрогнули.

— Какого черта ты глазеешь? — Морган сел, сердито нахмурил брови и неуверенно поднялся на ноги.

Джекмен усмехнулся и едва заметно тронул руль. В результате гичка подпрыгнула на волне, Морган потерял равновесие и наступил на руку подполковнику Дунбару.

Дунбар мгновенно вскочил и неуловимо быстрым движением наполовину вытащил кинжал из ножен.

— Что случилось? — вскинулся он. — Ах, это опять ты, проклятый валлийский медведь! Чтоб тебе на виселице сдохнуть!

— Успокойтесь вы оба, спорщики, — оборвал их Джекмен. — Есть хорошие новости.

— Откуда?

— Если вы посмотрите вон туда…

Приноравливая движения жилистого тела к покачиванию гички, Дунбар, не веря своим глазам, уставился на три голубоватые горные вершины, вздымающиеся над серо-зеленым горизонтом.

— Это земля?

— Так же верно, как то, что ты еще жив, — хрипло расхохотался Джекмен.

— Да будет прославлена милость Божья!

Морган, который вначале счел слова рулевого за неуместную шутку, удержал чуть не сорвавшиеся с языка проклятья и согласно кивнул головой.

— Слава Богу, Джекмен, хоть раз в жизни ты сказал правду. — Он нагнулся и потряс спящую девушку. — Эй, Кейт, проснись! Вставай, Тростон. — Он хлопнул Дунбара по плечам и схватил Джекмена за руку. — Впереди земля. Друзья, давайте выпьем за наше спасение.

Джекмен потряс головой так, что на глаза ему упал клок спутанных волос.

— Не торопитесь, друзья, если ветер сменится или мы попадем в неблагоприятное течение, то нам еще долго придется плыть.

Морган добрался до кувшина с водой и проглотил всего лишь маленький глоток — большую часть своей доли он вылил в жестяную кружку, которую поднес к потрескавшимся губам Кейт Пайн.

— Давай пей, Кейт, крошка. Похоже, что мы были всего на волосок от смерти.

Кейт пришлось протереть несколько раз глаза, чтобы разомкнуть слипшиеся ресницы.

— Что это? — прошептала она. — О Гарри, жестоко обманывать меня и подавать мне надежду.

— Будь уверена, что я не шучу, — уверил ее он, — да, черт возьми, взгляни на глупый вид мистера Джекмена.

— О-ох. Ведь это земля, правда?

— А что же еще.

— Ох, да славится имя Господне! — Даже не отпив воды, Кейт Пайн упала на колени, сложила руки и склонила маленькую головку в благодарной молитве.

Юный Тростон ничего не сказал, просто потребовал свою долю воды, а потом разразился приглушенными проклятьями по поводу того, что ему достались только грязные и вонючие остатки.

Морган, покачиваясь, прошел назад и уселся рядом с Джекменом на корме.

— И что же, сэр, как по-вашему, что это там за земля?

— Ничего не могу сказать, — ответил Джекмен, и Морган уловил в его тоне тревогу. — После стольких дней дрейфа и плавания это может быть Флорида, или Москитный берег [19], или Бог знает что. — Он понизил голос. — Нам лучше дождаться темноты и смотреть в оба. Дай Бог, чтобы это не оказались Пуэрто-Рико или Куба, где засели кровожадные доны. Чем больше я думаю о наших силах, тем больше молю Господа, чтобы мы высадились на необитаемый остров.

День уже перевалил за половину, когда показалось каменистое побережье острова, который Джекмен так и не смог узнать. Виднелись песчаные дельты в устьях рек и ручейков. На побережье в огромном количестве водились морские птицы, чей помет испещрил листья прибрежных деревьев и покрыл острые камни, словно по ним рисовали мелом. Вдалеке вздымались пологие холмы, которые поднимались к подножию поросших лесом гор, высоко вздымавшихся на фоне голубого неба Карибского моря. Нигде не было заметно и следов человеческого обитания — ни хижин, ни каноэ, ни лодок; даже ни одного дымка.

• Предыдущая
• 18/120
• Следующая