Чувство вины - Мэтер Энн - Страница 5

• Предыдущая
• 5/47
• Следующая

Лаура, наконец сообразив, что, застряв в дверях, она вынуждает его стоять под дождем, сделала извиняющийся жест и отступила в сторону. С заметным облегчением он вступил в крохотную прихожую, сразу ставшую еще меньше, так что Лауре, чтобы дать ему побольше места, пришлось, пятясь, подняться на несколько ступенек по лестнице.

— Привет, — небрежно бросил он хрипловатым голосом, отозвавшимся в ней прикосновением черного бархата. Оставаясь явно безразличным к ее непричесанности и неодетости, он опустил чемоданы и уронил на них косметичку Джулии. — Вы, должно быть, мать Джулии, — продолжал он, распрямляясь. — Как поживаете? Я Джейк Ломбарда.

По-английски он говорил без всякого акцента, и Лаура подумала, как это неприятно, что она не может даже поздороваться с ним на его родном языке.

— Лаура Фокс, — сказала она, снова сходя со ступенек, чтобы пожать ему руку. И когда ее руку сжала его теплая и влажноватая ладонь, у Лауры возникло нелепое ощущение, что отныне ничто уже не будет как прежде. — Я… добро пожаловать в Бернфут.

— Спасибо.

Он улыбнулся, морщинки собрались в уголках темных, затененных густыми ресницами глаз. И хотя он не прореагировал сколько-нибудь заметным образом на ее внешний вид, Лаура поняла, что ни одна подробность ее наряда не ускользнула от его внимания, и беспомощно почувствовала, как шею и лицо заливает румянец.

Просто мне почти не приходилось общаться с мужчинами моложе меня, подумала Лаура, коря себя за утрату самообладания. В особенности с мужчинами, столь откровенно выставляющими напоказ свою мужественность. Глаза Лауры невольно опустились от пуговиц его оливково — зеленой шелковой рубашки к пряжке кожаного ремня, обнимавшего плоский, мускулистый живот. Ремень поддерживал хлопчатобумажные брюки, словно вторая кожа обтягивавшие сильные мышцы его бедер. С такой же рельефностью ткань выделяла и признаки его пола, и то, что Лаура заметила это, заставило ее внутренне содрогнуться. Боже мой, она была в ужасе от того, что могла хотя бы подумать о чем-то подобном. Что это со мной?

— Может, ты, наконец, закроешь дверь и войдешь?

Донесшийся из гостиной недовольный голос Джулии пришелся как нельзя кстати, но, когда Лаура попыталась обойти Джейка, чтобы закрыть дверь, он отступил на шаг и, нажав всем телом на дверь, плотно ее притворил.

— Дверь закрыта, — сказал он, по-прежнему не отрывая глаз от Лауры, она же, охваченная панической догадкой, что он прекрасно понимает, о чем она подумала несколько мгновений назад, вновь повернулась к лестнице.

— Я на минутку, — сказала она, не оглядываясь узнать, смотрит ли он на нее, и, не оставив Джулии времени на протесты, взбежала по лестнице в спальню.

Зеркало подтвердило худшие ее опасения. Лицо было пунцовым: чисто внешне она выглядела такой же виноватой, какой себя и ощущала. Да в чем виноватой-то? — удивилась она. Ведь она ничего дурного не сделала. Боже, она ведь не какая-нибудь «роковая женщина», и глупо было бы предполагать, будто ему польстило ее внимание. Наоборот, ее оценивающий взгляд, скорее всего, показался ему забавным или жалким, а то и тем и другим сразу. В эту самую минуту он, вероятно, развлекает Джулию рассказом о том, сколько похотливого внимания уделила ее мать его телу. О Господи, какой срам! Что он должен о ней подумать?

И все же сейчас не время в этом копаться. К тому же она, вероятно, преувеличивает значение происшедшего, и самое для нее лучшее — махнуть на все рукой, спуститься вниз и вести себя так, словно ничего не случилось. Тогда, если Джейк Ломбарда уже успел рассказать все Джулии, он, а не она, будет выглядеть человеком, у которого чересчур разыгралось воображение.

Платье, которое она собиралась надеть, Лаура заранее выложила на кровать, однако теперь, взглянув на него другими глазами, она сочла его слишком парадным для этого вечера. Платье было из тонкой, кремового оттенка шерсти с мягким воротом хомутом и длинными узкими рукавами, Лаура купила его к Рождеству, памятуя о замечаниях Джулии насчет того, что ей следует получше себя подавать, и рассчитывая с его помощью лишить дочь поводов для критических высказываний. Однако на Рождество Джулия к ней не приехала, и платье так и висело в гардеробе, постоянно напоминая Лауре о ее мотовстве.

Теперь она взяла его с кровати и повесила обратно на плечики. Ей меньше всего хочется, мрачно думала она, чтобы Джулия решила, будто мать приоделась, желая произвести впечатление на ее жениха. Или чтобы он так решил, прибавила про себя Лаура, вытягивая из гардероба зеленые вельветовые брюки и лиловый свитер, видавший лучшие времена. Что бы ни думала Джулия, ей уже под сорок и вести себя так, будто она лет на двадцать моложе, ей не к лицу.

С волосами долго возиться не пришлось, она без особых затруднений свернула их в привычный узел. И по мере того, как лицо ее приобретало нормальный оттенок, улучшалось и настроение. Она внутренне согласилась с тем, что, будучи вынужденной выйти к двери в одном халате, временно утратила выдержку, а теперь, собравшись с мыслями, понимала, как глупо себя повела. Скорее всего, Джейка Ломбарди лишь позабавило, что они застали ее врасплох. Почему бы и нет? Он, несомненно, привык к куда более утонченной обстановке и более утонченным женщинам, холодно подумала она.

Она наклонилась поближе к зеркалу, вглядываясь в свое лицо. Может быть, подкраситься? — думала она, проводя пальцами по гладкой коже. Вообще-то у нее было такое намерение, но, поскольку ее уже видели неподкрашенной, какой в этом смысл? К тому же она никогда особенно не злоупотребляла косметикой, да и с ресницами — густыми и темными в сравнении с рыжевато-каштановыми волосами — ей повезло. Золотистые, медового оттенка глаза стесненно смотрели на нее, и она чуть улыбнулась себе в зеркало. Сказать по правде, сокрушенно думала Лаура, в сравнении с дочерью она просто пустое место. Так зачем лезть из кожи вон, пытаясь доказать обратное?

Труднее всего оказалось спуститься вниз. Она вошла в гостиную с некоторой опаской, крепясь в ожидании понимающих улыбок и обмена насмешливыми взглядами, однако ничего подобного ее не ожидало. Джулия, развалясь, сидела перед камином, разожженным Лаурой, едва та возвратилась сегодня домой, Джейка в гостиной не было, отчего на лице Лауры невольно отразилось удивление.

— Он пошел запереть машину, — небрежно обронила Джулия, протягивая матери руку с пустым стаканом. В тонкой замшевой жилетке поверх блузки из бронзоватого шелка и черных горнолыжных брюках в обтяжку она походила на ухоженную, ленивую кошку — и ее поза доказывала, что она это сознает. — Плесни мне еще виски, ладно? Нужно хоть чем-то подкрепиться.

Лаура прикусила губу, но взяла стакан и послушно налила солодового виски поверх оставшегося на дне льда. Вернув стакан дочери, она осторожно спросила: — По-твоему, это разумно? Так рано вечером пить виски? — А чем еще прикажешь заняться в этой Богом забытой дыре? — цинично парировала Джулия и, подняв стакан к губам, проглотила почти половину его содержимого. Затем, снова опустив стакан, она из-под полуопущенных век оглядела мать. — Ну, как тебе Джейк? Вид у него — пальчики оближешь, верно? И на вкус он ничуть не хуже.

Лицо Лауры против ее воли неодобрительно дрогнуло, и Джулия, прежде чем снова вытянуться в кресле, смерила мать раздраженным взглядом.

— Надеюсь, ты не собираешься весь уик-энд корчить из себя святошу! — воскликнула она, носком одной ноги стягивая с другой доходивший до колена сапог. Покончив с одной ногой, она протянула другую матери. — Джейк — лакомый кусочек. Даже ты должна была это заметить. Пусть даже твои понятия о сексуальной привлекательности основаны на этом слизняке Марке!

— Марк не слизняк, — помогая ей снять другой сапог, возмущенно начала было Лаура, но, поняв, что дочь снова вынудила ее защищаться, сдержалась. — Я… насколько я понимаю, поездка тебе не очень понравилась. В пятницу вечером дороги всегда забиты.

• Предыдущая
• 5/47
• Следующая