Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания - Грищенко Александр Игоревич - Страница 53

— «Деяний святых апостолов Петра и Андрея» чтение! — велегласно объявил Арефа, и послышался приятный хруст сгибаемого и разгибаемого пергамена.

Арефа читал долго и протяжно, чтобы чужеземный гость вникал в каждое слово, хотя история, которую митрополит преподносил ему как некое значительное доказательство, показалась Никите не лучше того апокрифа, что он просматривал сегодня в Патриаршей библиотеке. Речь в ней шла о том, как после проповеди в Городе людоедов чудесное облако отнесло апостола Андрея на гору, где сидели брат его Пётр, а также другие апостолы: Матфий, Александр и Руф; явившийся им в образе мальчика Христос отправил их на новую проповедь — в некий Город варваров, и вот, на подходе к нему застали апостолы земледельца, который пахал землю на волах, и решили испытать через него свою судьбу: если сжалится над ними земледелец, то ждут их в том Городе варваров победы над диаволом, если же нет — то снова одни лишь мучения.

«А ведь апостол Андрей, обращаясь к Петру, называет его отцом, — заметил Никита, внимательно следивший за чтением. — Странно — почему… Как бы это не в пользу Рима вышло! Ну ничего, Арефа выкрутится». — И он ещё глубже забился в нишу.

Земледелец сжалился над апостолами и побежал в свою лачугу за хлебом для них, а в это время Пётр вместо него встал за плуг, Андрей начал разбрасывать зёрна, другие же апостолы своими молитвами призвали на землю благотворную влагу, так что зёрна тут же всходили и давали урожай сторицей.

«Вот у апостолов какое было смирение и любовь — не то что у нынешних пастырей! — подумалось Никите. — Сам первоверховный апостол не погнушался пахать землю. А брат его тоже не промах: захотел разделить тяготы единокровного!»

— Тогда этот земледелец, — продолжал читать Арефа, — взяв сноп пшеницы с поля, повесил его на своём посохе позади себя и, взяв плуг и волов, отправился в город. А когда он входил туда, увидели его некоторые из тамошних жителей и говорят старику: «Где нашёл ты сноп колосьев? Ведь сейчас только пора сева». Но он ещё быстрее направился к себе домой, весьма радуясь тому, что приготовит дом свой для апостолов. А первые люди города, услышав о случившемся, послали за стариком, позвали его и стали спрашивать: «Где нашёл ты колосья до того, как наступила жатва?» Но он не ответил им. Говорят они ему снова: «Скажи нам правду. А если нет, то умрёшь дурной смертью!» Тогда ответил он им: «Не волнует меня ваша смерть, ведь я обрёл жизнь вечную. Если хотите знать правду, то подошли ко мне люди на моём поле, а я сеял. И спросили меня: «Есть у тебя хлеба, чтобы дать нам?» А я и говорю им: «Побудьте пока у волов, а я отправлюсь в город и принесу вам хлеба». Вернувшись же, я обнаружил, что посеяли они зерно на поле и взошли вот такущие колосья. Увидев это необычайное чудо, я заставил их, чтобы, войдя в город, отдохнули они у меня дома. И если хотите вы увидеть их, то идите к ним с миром; а если нет, то подождите немного, пока я не приготовлю свой дом, чтобы вошли они туда, и тогда увидите их». Сказав так, он удалился от них.

— Что это за сомнительный такой Город варваров? — возмутился вдруг картавый. — На кого это намёк?

Арефа ответил:

— К сожалению, в моей книге не сказано, как именовался этот город и где он точно находился, но это был поистине Город варваров, что станет видно из дальнейшего повествования. Слушай же дальше…

…А ненавидящий добро дьявол вошёл в сердца самих первых горожан, и, собравшись, стали они говорить друг другу: «Горе нам: эти люди из тех двенадцати галилеян, что околдовывают людей. Ведь это те, кто удаляет людей от своих жён, а жён от своих мужей. Так что же нам делать? Ведь не хотим мы, чтобы вошли они в наш город и разлучили нас с нашими жёнами». А некоторые из них сказали: «Их пять человек — давайте выйдем и убьём их». Другие возразили: «Не можем мы убить их, ведь мы слышали, что есть у них некий Учитель по имени Иисус, и, если они что попросят, тотчас слушает Он их. И коль попросят потоп, послушает Он их, а если и огонь попросят, то сделает так. Итак, не можем мы ничего им сделать — как бы не попросили они и огонь, и сделают так, сожгут нас и город наш». Заплакали они горько и сказали: «Что же другое нам предпринять?»

Один из них, исполнившись ярости и гнева, говорит им: «Если послушаетесь меня, не позволю я им войти сюда». Спрашивают они его: «Что ты хочешь сделать?» Он отвечает им: «Вы видите, что эти люди ненавидят женский род, а особенно блудниц. Поэтому теперь послушайтесь меня, и давайте найдём миловидную блудницу и поставим её у городских ворот голой, но притом накрасим её и завьём ей волосы. И, увидев её, не посмеют они войти в этот город». И тотчас нашли они такую блудницу и отвели её к городским воротам голой.

— Что за похабщину ты нам читаешь! — не унимался картавый.

— Видно, упоминание блудницы пробудило в тебе мысль о блуде? — После этих слов митрополита картавый надолго умолк и уже без возражений слушал его.

— Итак, братия, апостолы Христовы узрели духовными очами эту коварную засаду, и говорит Андрей Петру: «Видишь, от-че, бесстыдство этой женщины? Видишь, как вошёл в нее сатана, чтобы искусить нас? Прикажи нам, чтобы мы проучили её». Отвечает ему Пётр: «Есть у тебя власть над ней — делай что хочешь». Тогда Андрей помолился так: «Господи Иисусе Христе, пошли Своего архангела Михаила, чтобы подвесил он эту женщину за волосы в воздухе, между небом и землёй, — пускай повисит, пока мы не пройдём под нею, не видя такого соблазна. И будем мы в том городе проповедовать Слово Твоё. А когда мы пройдём внутрь, то пусть тогда она спускается вниз».

Тотчас же ангел схватил несчастную блудницу за волосы и подвесил её на облако — и все жители города увидели это. Тогда женщина завопила громким голосом: «Пусть не будет вовек покоя правителям этого города! Разве ж можно мне такую казнь устроить — не дать мне увидеть, как апостолы Христовы входят в город! А то бы они и меня освободили от множества моих грехов, и убежала бы я от мрака и пришла к свету. Так выходите же вы, юноши города, с которыми обреталась я в пучине погибели до сего дня! Вот апостолы Христовы входят в город, прощая грехи тем, кто верит им, и исцеляя все болезни и все немощи. Помолитесь за меня, чтобы помиловал Он меня, и избавилась я от этого несчастья».

«Много и в Городе знавал я таких женщин, — отметил про себя Никита. — В том числе и тех, кто постоянно отирался у архиерейских покоев».

Многие из народа уверовали во Христа благодаря словам этой женщины и, припав к ногам апостолов, поклонились им. А те возлагали руки на них, так что недужных всех в том городе они исцелили, всем слепым даровали зрение, глухим — слух, да ещё и бесов поизгоняли. И весь народ славил Отца и Сына и Святого Духа.

Был же в городе один богач по имени Онисифор, здоровяк ростом с колонну. И вот, увидев знамения, совершённые апостолами, говорит он им: «Если я уверую в Бога вашего, то могу ли и я сотворить такое же знамение, как и вы?» Отвечает ему Андрей: «Если откажешься ты от всего своего имущества и от жены своей и детей, как и мы отказались, тогда, конечно, и ты сотворишь многие знамения». Услышав такое, Онисифор исполнился гнева и, взяв свой лентий, набросил его на шею Андрею, стал душить его и бить и приговаривать: «Ну и колдун же ты! Жену свою, детишек и всё добро — как же это можно просто так оставить!»

Тогда Пётр увидел, как тот бьёт Андрея, и говорит ему: «Эй, человек, прекрати, наконец, бить брата моего Андрея!» Отвечает ему Онисифор: «Вижу я, что ты поумнее его будешь. Так попробуй же и ты мне приказать, чтоб оставил я жену свою, деток и всё своё добро. Ну же! Или что иное ты мне скажешь?» Говорит ему Пётр: «Я скажу тебе лишь одну вещь: легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти в Царствие Божие». Услышав это, ещё сильнее распалился Онисифор, снял свой лентий с шеи Андрея и в дикой ярости и гневе набросил его на шею Петру, да как начал таскать его, приговаривая: «Вот уж точно, и ты большой колдун, сильнее этого оборванца! Ведь никак и ни за что не пройти верблюду через игольное ушко! Но если ты покажешь мне это чудо, то уверую я в Бога твоего, и не только я, но и весь город. А если же нет, то будешь ты прежестоко наказан посреди города».