Наслаждение и боль - Мэтер Энн - Страница 3
- Предыдущая
- 3/31
- Следующая
— Честно говоря, Лаура, ты просто не в своем уме!
Эти слова произнесла Линдсей Баррат, девушка, с которой Лаура жила вместе в квартире. Линдсей была секретаршей и работала у нотариуса в Грейс Инн. Они с Лаурой росли вместе в Челмсфорде в те дни, когда Лаура жила у своей тетки.
Лаура, сидевшая перед своим туалетным столиком и накладывавшая крем на лицо, пожала плечами.
— О, Линдсей, не начинай снова! — попросила она, втирая крем. — Мы обо всем этом уже говорили, и я знаю, я знаю, что сошла с ума. Но обсуждать бесполезно. Теперь я должна ехать. Я сказала, что поеду!
Линдсей прилегла на свою кровать и недоверчиво взглянула на свою подругу:
— Но ты отказываешься от очень хорошей работы в детском саду, и все это по какой-то прихоти! Господи, когда Рафаэль Мадралена увидит тебя, он, возможно, прикажет тотчас же отправляться назад в Лондон. Ты об этом не подумала? Боже мой, ты ведь знаешь, твоя судьба никак его не волновала, когда пять лет тому назад он вернулся в свой Кос-таль. Разве тебе этого мало? Не надо бегать за ним так! Ты просто нарываешься на неприятности! — Она тяжело вздохнула. — Тебе сейчас двадцать четыре, Лаура. Ты уже не глупый подросток. Твое увлечение переросло все разумные размеры в твоем воспаленном мозгу. — Она передернула плечами. — Я просто тебя не понимаю. У тебя что, нет гордости? Я уверена, что никогда не стала бы бегать за мужчиной, какой бы он ни был. Кроме того, а что ты думаешь о Гордоне? Ты подумала об этом? Он не будет стаптывать здесь каблуки в течение месяцев, пока ты будешь находиться в дебрях Андалусии или где-нибудь еще! Лаура улыбнулась:
— Гордон и я — просто друзья, Лин. Ты это знаешь. Если у него есть какие-нибудь серьезные намерения, то он знает, что меня это не интересует.
— Но почему? Он славный парень, и у него хорошая работа. Боже мой, он ведь станет менеджером Лоутона через несколько лет!
— Я знаю это. Право, Линдсей, ты что, хочешь выдать меня замуж или еще что-нибудь? Линдсей скорчила гримаску:
— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Я ведь была здесь пять лет тому назад, помнишь? Я знаю, что ты пережила. Отправившись туда, ты не достигнешь ничего, кроме того, что наживешь себе еще больше неприятностей!
Лаура опустила голову.
— Я не жду, что все будет очень просто, Линдсей, — медленно произнесла она. — Я не жду, что Рафаэль даже узнает меня. В конце концов, как ты говоришь, прошло целых пять лет. За это время случилось очень много всего, особенно с ним. Но, о, я не знаю, назови это любопытством, если хочешь, или, может быть, просто беспокойством, но я должна туда отправиться. Может быть, это судьба заставила меня обратить внимание на это объявление.
— Судьба! — фыркнула Линдсей, потянувшись за сигаретой. — Бесполезно, Лаура. Что бы ты ни говорила, какие бы доводы ни приводила, я все равно считаю, что ты бросаешь все только для того, чтобы снова увидеть этого человека!
Лаура закончила наносить крем на свое лицо и задумчиво размышляла над словами Линдсей. Она знала, что подруга права. Она знала, что Линдсей хотела сделать только то, что было бы для нее правильным, и она знала также, что погружается в глубокую воду. Но все это не имело значения. Она дала слово сеньоре Мадралена, и она его сдержит. Она не смела думать о том, что произойдет в результате. Она знала только, что обрекла себя. Вот только на что?
Она сжала губы. Интересно, узнает ли ее Рафаэль и насколько она изменилась за эти пять лет. Она никогда не была красавицей, ее черты лица слишком неправильны для подлинной красоты, но ее украшают удлиненные, слегка раскосые глаза с таинственным зеленоватым оттенком, а брови над ними и окаймляющие их ресницы удивляют по-настоящему черным цветом, хотя ее ниспадающие на плечи волосы отливают медью. Мужчин завораживает ее большой рот и маленький носик, она выше среднего роста, и ноги ее пропорциональны телу, а не растут от ушей, как у некоторых из этих гибких и стройных существ, которыми в настоящее время так восторгаются. Она очень привлекательна, и мужчины всегда находят ее такой. Возможно, критическое отношение, с которым она подходит теперь к своей внешности, объясняется тем, что после ее отношений с Рафаэлем Мадралена она ни разу больше не увлеклась мужчиной настолько, чтобы думать о том, находит он ее привлекательной или нет.
Она встала и, переодев халат, сказала:
— Я опаздываю. Ты меня подбросишь до детского сада?
У Линдсей был скутер, и, хотя ей было не по пути с Лаурой, она обычно подвозила ее. И в этот раз она кивнула и сказала:
— Конечно. — Затем, погасив свою сигарету, она продолжила: — Я ведь не обидела тебя, Лаура, нет? Извини, если считаешь, что я вмешиваюсь не в свое дело.
Лаура улыбнулась:
— Не говори глупостей, Лин. Ты знаешь, что можешь думать все, что хочешь. И как я уже говорила, я знаю, что ты действительно права. Но ты никогда, я не могу это объяснить как следует, ты никогда не была влюблена, по-настоящему влюблена, иначе ты понимала бы, что я испытываю!
Линдсей пожала плечами и воскликнула:
— А ты все еще влюблена в него?
— О нет. — В этом Лаура уверена. — Нет, теперь уже нет. Боль прошла. Мне кажется, что я просто окаменела. Но ты ведь знаешь, я обожаю солнце, а здесь скоро наступит зима. Мне хочется жить в жарком климате.
— Но ведь существует сколько угодно должностей и в других теплых странах, — сухо заметила Линдсей. — Тебе нет необходимости ехать именно в Испанию.
Лаура надела пальто.
— Да, необходимости нет. Однако я берусь за эту работу. И если через шесть недель я не вернусь, ты можешь предложить своей младшей сестре приехать и жить здесь с тобой.
— Кому? Ты наверно шутишь, — ахнула Линдсей с притворным ужасом. — Я не хочу, чтобы моя собственная сестра дышала мне в спину каждый раз, когда я совершу что-нибудь исключительное, и сообщала о моих делах папе! Не бойся, я просто подожду и посмотрю, что произойдет!
В маленьком самолете, курсировавшем на внутренних линиях, было жарко. На нем Лаура преодолевала последний отрезок пути из Мадрида в Малагу. Она полагала, что воздушное кондиционирование в самолете существовало, но по сравнению с роскошью реактивного самолета, в котором она летела в Мадрид из Лондона, маленький самолет был довольно неудобен. Все же она считала, что перелет по воздуху лучше путешествия на поезде, длящегося несколько часов. А поскольку все, что касалось переезда, организовывалось сеньорой Мадралена, она полностью полагалась на ее опыт и здравомыслие.
Сеньора вернулась в Испанию несколько дней тому назад, и от нее с тех пор не было никаких известий. Несколько дней Лаура жила в ожидании письма или телеграммы, где говорилось бы, что сеньор Рафаэль Мадралена решил отказаться от приглашения гувернантки к своему сыну. Однако такого сообщения не последовало, и Лаура начала сомневаться в том, что Рафаэль интересовался именем женщины, которая примет на себя обязанности по обучению и воспитанию его сына.
Линдсей относилась ко всей затее скептически и, хотя она прекратила попытки отговорить Лауру от ее решения, использовала всевозможные уловки, чтобы доказать, как глупо та поступает. Гордон Мэннинг добавил свои комментарии — он ничего не знал об отношениях Лауры с семьей Мадралена и просто рассматривал ее настойчивое решение взяться за эту работу как свидетельство беспокойного состояния ее ума.
Он протестовал неистово и даже в конце концов предложил ей выйти за него замуж. И тогда, только тогда Лаура задумалась над своим упорством, заставлявшим ее осуществлять свое решение. Как говорила Линдсей, Гордон — славный парень, и Лаура уверена, что ей было бы с ним неплохо, но для брака требуется ведь нечто большее, чем просто совместимость! Если она откажется от работы в Испании и выйдет за Гордона, что ее ждет в будущем? Дом в предместье Лондона, комфортабельный настолько, насколько им это удастся сделать, дети, второй автомобиль! Все будет очень мило и уютно, но ее никогда не удовлетворит такое существование! Объявление в газете, по крайней мере, убедило ее в этом. Интересно, что она испытала бы, если бы оно попалось ей на глаза еще через год? Она могла за это время, ну, просто могла выйти за Гордона замуж, и что тогда?
- Предыдущая
- 3/31
- Следующая
