Таинственный венецианец - Мэтер Энн - Страница 25

• Предыдущая
• 25/32
• Следующая

— Это невозможно, — заметил Марко с сожалением. — Неужели вы не могли уговорить графиню воздержаться на некоторое время от приглашения этих дам?

— Вы отлично знаете, что я узнал об этом, когда дело было уже сделано, — раздраженно заметил Чезаре.

Марко снова сел за свой стол, положил ладони на полированную поверхность.

— Чезаре, — твердо сказал он. — Если они не уедут — это их дело. В конце концов, что вам до этого — одной женщиной больше, одной меньше. Наше дело слишком важно, чтобы его откладывать. Если их убьют — ваше сердце не разорвется.

Лицо Чезаре побледнело.

— Нет, Марко. С этим я никак не могу согласиться.

— Почему, Чезаре? Я ведь знаю ваше отношение к женщинам, вы их не ставите ни во что. Многие из них хотели умереть, когда вы их бросали. Они готовы были на все для вас. Но вы же всю жизнь обращались с ними, как с куклами. Чуть-чуть поиграете, а потом они вам надоедали. Вы же не будете отрицать это?

— Не стану. Я знаю, что я вел себя как свинья, и не собираюсь отрицать этого.

— Почему же теперь, когда под угрозой все наши планы, эти две женщины вдруг возымели такое значение?

Чезаре повернулся, подошел к противоположному окну и посмотрел через шторы вниз на ярко залитую солнцем площадь. Он почувствовал боль в сердце. Все то, что сказал ему Марко, было правдой: он слишком много играл женщинами. Но, если быть честным, то большинству из них ничего другого от него и не надо было, и они ничего не требовали. Его положение, здоровье, физическая привлекательность предоставляли ему возможность вести такого рода образ жизни. Ведь он был просто человек, со всеми присущими ему достоинствами и недостатками. Но он никогда не заглядывался на молодых девушек. Его всегда привлекали более зрелые женщины, более опытные.

Чезаре повернулся, подошел к противоположному окну и посмотрел через шторы вниз на ярко залитую солнцем площадь. Он почувствовал боль в сердце. Все то, что сказал ему Марко, было правдой: он слишком много играл женщинами. Но, если быть честным, то большинству из них ничего другого от него и не надо было, и они ничего не требовали. Его положение, здоровье, физическая привлекательность предоставляли ему возможность вести такого рода образ жизни. Ведь он был просто человек, со всеми присущими ему достоинствами и недостатками. Но он никогда не заглядывался на молодых девушек. Его всегда привлекали более зрелые женщины, более опытные.

И вот теперь, внезапно, он обнаружил, что нежное, юное, привлекательное существо, которое оказалось на его пути, возбудило его так, что он даже представить себе не мог, что такое с ним может случиться. Он помнил в Эмме все — ее зеленые глаза, густую, шелковую мягкость ее волос, какого-то кукурузного цвета, гибкое молодое тело и красивые полные губы. Он презирал себя за все эти ощущения. Он понимал, что то, что происходит с ним, — нехорошо.

Воспоминания об Эмме не отпускали графа, он плохо спал от одной мысли, что Эмма находится всего в нескольких метрах от него. Он не мог позволить Марко создать опасные условия для жизни Эммы, как бы ни было важно то дело, которым они занимались. Он дал себе слово никогда больше не прикасаться к Эмме, независимо от того, насколько женственной и очаровательной она ему казалась.

Он не должен ни на минуту забывать о том, что она всего-навсего ребенок, подросток. И все же его мучило неотступное желание видеть ее, разговаривать с ней и любоваться внезапно возникающим на ее щеках румянцем. Он отвернулся от окна.

— Нет, Марко, это нехорошо, — тяжело вздохнув, сказал он. — Я так не могу поступить.

— Но почему? Вы что, в конце концов, действительно влюбились в эту вдову?

— Нет, — кратко ответил граф.

— Тогда в чем дело? Господи, Боже мой! Неужели вы интересуетесь ее падчерицей? Опомнитесь, она слишком молода для вас!

— Вы правы, — резко сказал Чезаре. — Здесь все по-другому. Она действительно почти дитя. И я не могу допустить, чтобы ее жизни грозила опасность!

— Хорошо, хорошо! Тогда пусть она убирается из палаццо, или я ни за что не отвечаю. Чезаре, я ничего уже не могу предотвратить. Вы сами видите это.

Чезаре согласился, вздохнув.

— Я должен подумать, что тут можно сделать. Чтобы убедить в чем-то мою бабушку, нужны очень веские основания.

В этот вечер граф Чезаре вновь пригласил Селесту в казино. А Антонио прибыл, чтобы сопровождать Эмму на музыкальный фестиваль. Графиня же заявила, что сегодня она желает лечь спать как можно раньше.

— Как это романтично! — проговорила Селеста, прижавшись поближе к графу, когда они сидели в лодке на кушетке. Чезаре слегка вздрогнул, потому что Селеста невольно причинила боль его раненой руке. Но Селеста не заметила этого, тем более что ее интересовала только она сама и цель, которую она себе поставила.

— Дорогой, — продолжала она, — ты не думаешь, что пришло время обсудить наши взаимоотношения? Сегодня исполняется уже три недели с тех пор, как мы с Эммой приехали в Венецию. Мне кажется, что мы достаточно хорошо узнали друг друга, чтобы быть уверенными в том, что наш брак не может быть совсем неудачным.

Чезаре задумчиво наклонил голову. Селеста, восприняв этот жест как знак согласия, продолжала:

— В конце концов, я всегда хотела быть молодой невестой, и, по-моему, нет абсолютно никаких причин, которые могли бы помешать этому. Разве не так?

Чезаре покачал головой, потому что не знал, что ей ответить. Селеста была довольна.

— А теперь, — прошептала она, — поцелуй меня, Видал!

Чезаре наклонился и прислонил свои губы к ее губам со странным ощущением, напоминающим гадливость.

Его губы быстро отделились от ее, а руки Селесты быстро обвили его вокруг шеи. Она старалась потеснее прижать его к себе, помня о том, как тонок шелк ее платья.

Осторожным движением граф быстро высвободился из ее объятий.

Но Селеста была так возбуждена, что даже не обратила на это никакого внимания.

— О, Видал! — пылко воскликнула она. — Не давай этому вечеру окончиться! Я была так одинока после смерти Клиффорда!

Чезаре изо всех сил старался сделать вид, что поддерживает ее идею, но весь его организм сопротивлялся близости с ней. Он не хотел Селесту, несмотря на ее терпеливый, как ему казалось, характер и сияющую красоту.

Но здесь возникла одна идеальная возможность. Если бы сегодня ночью он смог убедить Селесту, что их брак скоро станет реальностью, то, может быть, он сможет уговорить ее переехать на несколько недель на его виллу в Равенну, что позволило бы ему устроить все дела.

Она, естественно, должна будет взять с собой Эмму и, таким образом, освободит его от тех забот, которые его тревожат.

— Потом, — пробормотал он невнятно, но Селеста была довольна его ответом.

После последнего бокала, выпитого в баре, Селеста пожелала ему спокойной ночи, но глаза ее красноречиво придавали этим словам иной смысл, и Чезаре старался выглядеть таким же нетерпеливым, какой была она. Селеста ушла в свою спальню, а Чезаре налил себе в стакан крепкого виски, выпил его неразбавленным, порадовался тому, что выпивка несколько взбодрила его.

Он никогда не думал, что может быть так недоволен собой. Сердито закурив сигару, он ходил по комнате, словно зверь в клетке.

Неожиданно он услышал, как щелкнул замок в двери, оглянулся и увидел, что в комнату входит Эмма. Чезаре бросил взгляд на часы — они показывали почти два часа ночи.

— Я знаю, что я опоздала, — еле слышно пробормотала Эмма. — Но Антонио встретил своих друзей, и мы выпили несколько чашек кофе в кафе в сквере Святого Марка. — Она улыбнулась, считая свое опоздание простительным. — Там было так интересно, и забавно. У меня такое ощущение, что я побывала в стране чудес.

— Понятно, — пробормотал граф. — А как ваше плечо? Оно все еще болит?

— Немножко, — призналась Эмма, чуть склонив голову. — Но я думаю, что воспаление уже прошло, и мне кажется, заживление идет нормально.

• Предыдущая
• 25/32
• Следующая