Безумное обещание - Мэтьюз Патриция - Страница 18

• Предыдущая
• 18/88
• Следующая

Мокасины Шон заказал себе по типу тех, которые носили равнинные индейцы, — с подошвой из сыромятной кожи и мехом внутри на случай суровых зимних холодов. Под куртку обычно надевалась хлопковая рубашка, а под кожаные штаны — короткие обтягивающие панталоны. Наряд охотника, как правило, довершала енотовая шапка. Шон любил украшения, поэтому его куртка была расшита бисером, а на шапке красовались разноцветные птичьи перья.

Волосы у него давно отросли до плеч, но брился Шон настолько часто, насколько позволяли условия походной жизни. Разумеется, в течение холодной зимы охотникам редко удавалось помыться, но Шон на собственном опыте испытал, что после нескольких недель человек привыкает к запаху своего грязного тела и перестает обращать на это внимание.

Шон нанял местную скво, чтобы та прокоптила и смазала жиром его кожаные штаны. Большинство охотников брали с собой на зимовку индианок, но Шон никогда не следовал их примеру. Дело было не в соображениях морали или расовой неприязни — он не раз спал с индианками в Новом Орлеане. Ему не нравилось то, что если местная женщина соглашалась отправиться на зимовку с белым мужчиной, то ее жестоко осуждали сородичи. Охотники редко интересовались дальнейшей судьбой своих сезонных избранниц, возвращая их весной в Новый Орлеан, чтобы осенью взять с собой новых. По большей части эти женщины, отвергнутые семьями, были обречены на нищенское, полуголодное существование. Их ждала страшная смерть. Шон не хотел брать грех на душу, становиться причиной гибели безвинного человека. С другой стороны, взять индианку в жены он тоже не мог — это означало бы навсегда стать изгоем. Таким образом, Шон предпочитал обходиться без женщины во время зимовки, зато с лихвой восполнял недостаток общения с прекрасным полом, приезжая в Новый Орлеан.

Теперь Шон стоял у окна своего номера и в последний раз перед отъездом любовался красавицей Миссисипи, которая в это время года была не особенно полноводной. Бесчисленное множество судов под самыми разными флагами выстроилось в ряд вдоль грубо сколоченной деревянной пристани. Некоторые бросили якорь поодаль и терпеливо ждали очереди, чтобы подойти к причалу и разгрузиться.

Внимание Шона привлек трехмачтовый фрегат, который медленно проходил мимо пристани, преодолевая течение реки. Ему показалось странным, что судно датского или, возможно, британского производства идет под испанским флагом. В то время в порт Нового Орлеана заходили корабли, принадлежавшие только Франции и Испании. Ни британские, ни колониальные суда не имели возможности пройти через устье Миссисипи.

Шон удивился еще сильнее, когда увидел, что фрегат бросил якорь вдалеке от основного рейда и явно не собирался подходить к пристани для разгрузки. Хотя пристань была переполнена, место для швартовки при желании можно было отыскать.

Заинтригованный в высшей степени, Шон достал подзорную трубу и навел ее на корабль, чтобы прочитать название. «Северная звезда». Очень странно! Торговое судно под испанским флагом и с британским названием! Шон решил, что капитан британского фрегата, наверное, дал щедрую взятку сторожевому посту в устье реки, чтобы пройти в Новый Орлеан, и для отвода глаз поднял испанский флаг.

На борту «Северной звезды» царило оживление. На воду спустили шлюпку, и вскоре по спущенному трапу вереницей потянулись люди.

Шон снова настроил подзорную трубу и даже присвистнул от удивления. В шлюпку спускались женщины! Кому и с какой целью понадобилось привозить в Новый Орлеан столько женщин?

Он слышал рассказы о том, как в двадцатых годах в Новый Орлеан пришло несколько судов с проститутками для борделей. Следом привезли «девиц со шкатулками»: француженок, принадлежавших на родине к среднему классу и отчаявшихся там выйти замуж. Такое прозвище они получили благодаря тому, что «Миссисипи компани» выделила каждой из них по небольшому дорожному сундучку с приданым. Их бдительно охраняли и на ночь запирали под замок, а днем выводили перед потенциальными женихами — мужчинами, решившими создать семью и прочно обосноваться в Новом Орлеане. Очевидно, все француженки благополучно вышли замуж, поскольку Шон самолично читал в газете о том, что «эти торги быстро и успешно завершились». Более всего Шона позабавило, что поколение новоорлеанских жителей, появившееся на свет после «торгов», настаивало на своем происхождении от «девиц со шкатулками», как будто проститутки в это время детей не рожали.

Однако те времена давно канули в прошлое, и сейчас привозить в город женщин не было никакой необходимости. Население, правда, состояло в основном из мужчин, но большинство из них вело бродячий образ жизни, как и Шон. В борделях же недостатка в шлюхах не было.

Размышляя над увиденным, Шон подошел к постели и стал натягивать кожаные штаны. Какая-то загадка, черт возьми! Но решать ее у Шона не было времени. Его давно уже ждала дорога, так что приходилось отложить удовлетворение своего любопытства до следующей весны.

Первое впечатление от Луизианы и устья великой реки, впадающей в море, оказалось для Сары угнетающим. Из порта открывался вид на болотистую низину, речная вода отливала глинистой рыжиной и казалась ржавой, по берегу были разбросаны кособокие деревянные домишки. Когда фрегат бросил якорь посреди реки и Сара выглянула в иллюминатор, лицо у нее вытянулось от изумления и разочарования. От поселения тянуло таким смрадом, что это чувствовалось даже на большом расстоянии. Саре это напомнило зловоние лондонских окраин.

— Я думала, что Новый Орлеан — это город, — обескураженно вымолвила она. — Но он совсем не похож на Лондон!

— Цивилизация недавно пришла в этот дикий край, — сухо отозвался Джеб. — Новый Орлеан, наверное, довольно крупный экономический центр в масштабе региона, но ждать от него пышности и великолепия европейской столицы все же не приходится.

— А Нью-Йорк тоже такой?

— Не совсем. Нью-Йорк старше, застроен более основательно и не так беспорядочно. Хотя, может быть, во время войны его и разрушили. Я слышал, новоорлеанцы постоянно страдают от стихийных бедствий — пожаров и наводнений. Каждый раз им приходится отстраивать город заново. Разумеется, никто не хочет вкладывать деньги в строительство дома, если заведомо известно, что долго ему не простоять… Слышите?

Джеб замер и прислушался, напряженно вглядываясь в иллюминатор. На воду плюхнулась шлюпка. Затем сбросили трап, и с палубы донеслись женские голоса и веселый смех. Прошло несколько минут, и Сара увидела, как в шлюпку стали спускаться женщины. Среди них была Мэг Филдс, бледная и растерянная. Ноги плохо ее слушались, так что охраннику приходилось подталкивать ее в спину.

— Брок не теряет времени даром, — сквозь зубы процедил Джеб. — Мы едва успели бросить якорь.

Они с Сарой провели возле иллюминатора целых два часа, но за ними так никто и не пришел. Шлюпка сделала несколько рейсов на берег и перевезла всех женщин и команду «Северной звезды». Когда шлюпка направилась к берегу, взяв на борт последних матросов, уже стемнело, и фрегат погрузился в ночное безмолвие.

— Как вы думаете, на судне есть кто-нибудь кроме нас? — шепотом спросила Сара.

— Брок наверняка оставил несколько человек, чтобы стеречь нас.

— А почему за нами не пришли?

— Понятия не имею, но собираюсь как можно скорее это выяснить. Помнится, вы утверждали, что умеете громко кричать, не так ли, мадам? — Джеб насмешливо прищурился:

— Не хотите ли с пользой употребить свой талант?

Он быстро подошел к сундуку, открыл его и достал один из пистолетов, раздобытых Тимом.

— Встаньте за занавеску и кричите как можно громче.

Не жалейте сил, Сара. — Джеб встал к стене так, чтобы оказаться позади открывающейся двери, и одними губами произнес:

— Начинайте!

Сара бросилась за парусиновую ширму, сооруженную Джебом, схватила со столика стеклянную банку, разбила ее об пол и, давя осколки каблуками, истошно завопила:

— Помогите! На помощь!

В дверь постучали рукояткой пистолета, и раздался чей-то сварливый голос:

• Предыдущая
• 18/88
• Следующая