Блаженство страсти - Мэтьюз Патриция - Страница 11
- Предыдущая
- 11/81
- Следующая
Нейл сразу опустил ее на землю. Ноги у него были совсем ватные.
– Ваш носовой платок, сэр, – прошептала Дульси.
– Что? – тупо спросил Нейл. В груди он ощущал тяжесть, сердце его сильно билось.
Затем он протянул ей кусок белого батиста, и она, взяв его, повернулась к Нейлу спиной. Нейл как-то смутно подумал – какое же удовольствие получила от этого совокупления Дульси, ведь он кончил слишком быстро. Впрочем, девушка совсем не выглядела разочарованной и сердитой. Он слышал, что некоторые женщины получают удовольствие не от самого полового акта, но от того, что этот акт на мгновение дает им власть над мужчинами. Может быть, Дульси была одной из таких женщин. Он отогнал эту мысль и принялся приводить в порядок свою одежду.
– Ну вот, я готова, – сказала Дульси, беря его за руку. – Теперь мы можем возвращаться.
Бредя следом за девушкой, словно глупый мальчишка, Нейл позволил привести себя обратно на веранду. Очевидно, кое в чем Прайс не ошибся – некоторые девушки из хороших семей действительно так же легко поддаются соблазну, как и их сестры из более низких слоев общества. Нейла беспокоили возможные последствия этого поспешного совокупления. Что, если Дульси забеременеет? Он был охвачен страстью до такой степени, что забыл обо всякой осторожности. Не спросить ли ее об этом? Но она, по-видимому, была прекрасно осведомлена в этих вещах, и сама ее страстность говорила о том, что она не девственница.
Они уже поднимались по ступеням веранды, и Нейл решил, что не станет ни о чем спрашивать. Женщины вроде Дульси, как ему говорили, знают, какие меры нужно принимать. Мысленно пожав плечами, он поднялся вместе с Дульси на веранду, и она бросила на него озорной взгляд.
– Боже мой, мне так хочется пить после нашей прогулки! Как вы думаете, не выпить ли нам по бокалу-другому этого пунша?
Нейл, который чувствовал себя гораздо более неловко, чем Дульси, с трудом улыбнулся:
– Разумеется. Вы подождите здесь, а я принесу нам пунш.
Пробираясь через переполненное помещение, глядя на лица своих товарищей-офицеров, которые источали страсть и томление, Нейл почувствовал некоторое удовлетворение, несмотря на все опасения. Он знал, что любой из присутствовавших здесь мужчин отдал бы все, лишь бы побыть на его месте несколько минут назад. Большинство из офицеров вернется сегодня ночью в свои палатки разочарованными. Стало быть, самое меньшее, что он мог сделать для Дульси, это принести ей хорошую порцию пунша.
В маленьких хрустальных бокалах пунша помещалось немного – его едва хватило бы, чтобы утолить жажду. Нейл оглядел стол, ища там бокалы побольше, и встретился взглядом с хорошенькой симпатичной официанткой, стоявшей за столом, у чаши с пуншем.
– Мисс, – проговорил он, одаривая ее своей неотразимой улыбкой, – не найдется ли здесь пары стаканов для меня? Моя партнерша просто умирает от жажды, а в эти бокалы входит не больше, чем в наперсток.
Молодая женщина, казавшаяся гибкой и грациозной в черном платье и белом накрахмаленном переднике и наколке, улыбнулась и кивнула.
– Я попробую, сэр, при условии, что вы не скажете больше никому, а то они тоже захотят пить из стаканов.
– Клянусь, что это навсегда останется нашей тайной, – ответил Нейл, прижимая руки к сердцу. Явный ум и дружелюбие этой молодой женщины совершенно его очаровали.
Повернувшись, официантка подошла к ближайшему буфету, стоявшему у стены, и открыла его. Через мгновение она уже вернулась с двумя высокими стаканами, которые и наполнила пуншем.
– Пожалуйста, сэр, – сказала она, протягивая молодому человеку стаканы. В этот момент какая-то пара, бросившись к столу, налетела на протянутую руку официантки, и красный пунш пролился на юбку молодой леди.
Нейл услышал, как официантка вскрикнула от неожиданности, а потом с удивлением обнаружил, что молодая леди – Джессика Мэннинг. Та заметила, что он смотрит на нее, и нахмурилась, тщетно пытаясь стряхнуть пунш с платья.
– Я должна была догадаться, что это как-то связано с вами, лейтенант! – И резко повернувшись к официантке, Джессика выпалила: – Вы испортили мне платье, нескладеха вы этакая!
Этот выпад так неприятно подействовал на Нейла, что кровь ударила ему в голову. Молодого человека охватило негодование. В конце концов, он видел собственными глазами, что произошло, и официантка вовсе не была виновата. Именно молодой морской офицер, сопровождающий Джессику, толкнул официантку, а не наоборот.
Он почувствовал, что обязан вмешаться и защитить ни в чем не повинную девушку.
– Ее вины здесь нет, мисс Мэннинг. Виноват ваш друг, если кто-то виноват вообще. Это он толкнул ее под руку.
Услышав его слова, Джессика перестала оттирать платье и еще больше покраснела. Повернувшись к молодой женщине, стоявшей у стола, она проговорила, закусив губу:
– Извините, мисс. Я не хотела вас оскорбить. Просто огорчилась из-за платья. Надеюсь, вы простите мне мои дурные манеры.
И не ожидая ответа, даже не поглядев, идет ли за ней ее кавалер, Джессика исчезла в толпе. Нейл остался стоять где стоял, глядя ей вслед, а морской офицер, наскоро извинившись перед официанткой, поспешил за Джессикой.
Нейл растерялся; он только и мог, что посмотреть на официантку и горестно пожать плечами. Та улыбнулась, понимающе глядя на него, и, заново наполнив пустой стакан, протянула пунш молодому человеку. И хотя она не произнесла ни слова, у Нейла создалось впечатление, что девушка гораздо лучше, чем он сам, поняла, что здесь произошло на самом деле.
Со стаканами в руках он вернулся к Дульси. Когда лейтенант подошел к ней, она самодовольно улыбнулась, а увидев полные стаканы, восторженно вскрикнула. Наклонившись, Нейл подал ей один из стаканов, едва сознавая, что делает. Голова его была занята Джессикой и ее раздражающей способностью ставить его в неловкое положение. Он пришел в отель сегодня вечером, просто надеясь хорошо провести время – потанцевать с хорошенькими девушками, возможно, выпить пару стаканчиков, если повезет, сорвать несколько поцелуев и даже, не исключено, немного ласк. Впрочем, что касалось последнего, он получил гораздо больше, чем ожидал. И все-таки Нейл чувствовал себя обеспокоенным и недовольным и не мог не думать о том, что во всем виновата Джессика.
Мария Мендес, стоя подле чаши с пуншем, смотрела вслед молодому лейтенанту с его двумя стаканами и улыбалась про себя. Совершенно очевидно, что между этим лейтенантом и хорошенькой блондинкой что-то есть, какое-то сильное чувство, но, судя по всему, ни один из них не осознавал этого или не признавался в этом самому себе. Странная порода людей, эти обеспеченные американцы, и обычаи у них странные. Да, конечно, у ее народа тоже есть свои обычаи, но Марии они казались по крайней мере не такими лицемерными, более прямыми. Если кубинский мужчина интересовался кубинской женщиной, он, как правило, не делал вид, что все как раз наоборот. Если он ходил к молодой женщине, ему, возможно, приходилось смиряться с присутствием дуэньи, но он не делал тайны из своего интереса перед другими и меньше всего – перед самим собой!
Однако, подумала она, ее не касается, что произошло между этим лейтенантом и светловолосой девушкой. Она на работе, где лучше всего было не предаваться праздным размышлениям, а заниматься своим делом. Большая чаша, которая недавно была полна до краев шоколадным муссом, теперь стояла пустая, если не считать нескольких ложек густой жидкости на самом донышке. Шеф-повар был прав: именно десерты приходится все время подавать заново. Не важно, что стоит на столе – креветки, говядина, омары, салаты, – больше всего люди любят сладкое.
Взяв в руки тяжелую чашу, Мария опять увидела высокого темноволосого человека с бледной кожей, которого уже успела заметить сегодня вечером. Он был прекрасно одет, прямо как настоящий денди, и, стоя в дверях, курил длинную тонкую сигару, явно глядя на нее.
Сжав губы и отвернувшись, Мария тем не менее ощущала спиной его горячий взгляд, словно неприятное прикосновение. Не то чтобы ей были в новинку бесстыдные мужские взгляды, но в глазах этого человека было нечто такое, что произвело на нее глубокое впечатление. Возможно, другим женщинам он показался бы красивым, подумала Мария, особенно в своей красивой, изысканной одежде, но ей не нравилась его внешность – эта неестественно бледная кожа и очень большие, влажные, как у спаниеля, глаза. Впрочем, в его оценивающем взгляде не было ничего собачьего.
- Предыдущая
- 11/81
- Следующая
