Мстительное сердце - Мэтьюз Патриция - Страница 19

• Предыдущая
• 19/91
• Следующая

– Вы слишком многое себе позволяете, девушка. Являетесь в мою комнату, распахиваете окно. – При этом в голосе его не слышалось озлобления. – Чего вы хотите от меня?

– Дело не столько в том, чего я хочу от вас, – твердо ответила Ханна, – сколько в том, чего вы хотите от меня. Я имею в виду – что станется со мной?

Вернер вздохнул и потер свежевыбритый подбородок.

– Я много размышлял над вашим положением. Говоря по правде, именно об этом я сейчас думал.

– И что вы решили?

– Кажется, у меня не остается иного выхода, как только последовать вашему совету. – Он пожал плечами и криво усмехнулся. – Оставив вас в своем доме на целые две недели, я поставил себя под угрозу. Существует закон против тех, кто дает приют беглым слугам, работающим по договору. Это такое же нарушение закона, как укрывательство беглых рабов. Поэтому, как ни претит мне ваше предложение, делать нечего. Я сегодня же поеду в Уильямсберг и встречусь с вашим Эймосом Стричем…

– Я решаюсь просить вас о большем. – Ханна помолчала, собираясь с духом, потом дерзко выпалила: – В «Чаше и роге» есть два человека, одна из них – рабыня, другой работает по договору, как и я, это всего лишь маленький мальчик. Я прошу вас взять их к себе вместе со мной. Если Эймоса Стрича припугнуть как следует, я уверена, что он расстанется с ними за очень небольшую…

Малкольм Вернер выпрямился, в глазах его появился гнев.

– Вы и впрямь слишком много на себя берете, мадам, предъявляя мне подобные требования! Не забывайте, кто ты такая. Вы все еще служанка, работающая по договору!

Но Ханна продолжала, не собираясь отступать:

– Здесь нужна кухарка, хорошая стряпуха. То, что вам подают к столу, немногим лучше, чем помои для поросят. Возможно, вы этого не замечаете в вашем состоянии… – Она осекалась, поняв, что перешла границу дозволенного.

Вернер пошевелился, взгляд его потяжелел. Однако он взял себя в руки, давая Ханне возможность высказаться.

– Рабыня, о которой я вам говорю, Черная Бесс, – замечательная стряпуха. Она готовит чудесные блюда. За нее стоит отдать любую цену. А мальчишка… Дикки – славный мальчуган, умеет работать упорно и охотно. – Ее глаза сверкнули. – Эймос Стрич жестоко избивает его палкой пи за что, просто когда в плохом настроении. Мальчика сломают еще до того, как закончится срок его договора. Он станет похож на забитую дворняжку, вот и все.

Какое-то время Вернер спокойно смотрел на нее.

– И это все? Вы уверены, что у вас не осталось больше никаких требований ко мне? – В его голосе звучали саркастические нотки.

– Они вернут вам вдвое больше того, во что обойдутся вам, сэр. Клянусь! А если правильно повести дело, старый Стрич, конечно, отдаст их вам за гроши…

– Хватит, девушка! – воскликнул Вернер, рубанув воздух рукой. И опять принялся рассматривать Ханну – ее красивую фигуру, ее цветущие формы, обтянутые чересчур плотно облегающим платьем. Он вспомнил тот момент в спальне, когда в нем шевельнулось желание. В этой девушке были огонь и энергия. Вернер понял, что хочет с ней спать. И проговорил голосом более резким, чем намеревался: – И каких же услуг могу я ожидать от вас, мадам, если выполню вашу просьбу?

Ханна заметила, что его поведение изменилось. В его глазах появилось что-то сонное, потаенное, и на мгновение она растерялась, не зная, что ответить, и немного испугалась того, что ей почудилось за его словами. Потом она глубоко вздохнула, отчего ее груди высоко поднялись над корсажем платья. Заметив, что Вернер уставился на них, Ханна сказала:

– Вам нужна домоправительница. Кто-то же должен следить за слугами. Дженни и остальные девушки – хорошие, надежные работницы, по им требуется твердая рука.

– И вы, шестнадцатилетняя девчонка из трактира, имеете такую твердую руку?

– Я быстро всему учусь, сэр. У меня получится, вот увидите.

– И это все, что я обрету, если пойду на эту не слишком выгодную сделку, заключить которую вы меня побуждаете?

– Но что же еще, сэр? – спросила Ханна с невинным видом. – Я – всего лишь бедная служанка, работающая по договору, как вы изволили заметить, не знающая никакой другой работы.

Вернер резко откинул голову.

– Вы смеетесь надо мной, мадам?

Ханна широко раскрыла глаза:

– Не понимаю, о чем вы, сэр.

Вернер проницательно смотрел на нее, сузив глаза и размышляя. Потом махнул рукой:

– Ступайте. Оставьте меня.

– Но вы так и не сказали, каковы ваши намерения относительно меня.

– Я подумаю. Идите же!

Ханна слегка присела и выплыла из кабинета.

Малкольм Вернер сидел неподвижно до тех пор, пока за ней не закрылась дверь. Потом встал и задвинул щеколду. Достал бутылку и принялся было лить бренди в стакан, но, тихонько выругавшись, передумал. Он зажег сигару от свечи, которая горела именно для этого, встал у окна, распахнутого Ханной. Он простоял там долго, куря и глядя вдаль невидящими глазами. На душе у него было неспокойно. Он понимал, что должен сделать. Он должен – вернуть Ханну Маккембридж ее хозяину. Само пребывание девушки в этом доме чертовски тревожило его.

Обнаружив, что Ханна сбежала. Эймос Стрич чуть не спятил от ярости. Он узнал о ее побеге, только когда трактир закрылся и он, хромая, поднялся в свою комнату, хваля себя за хитроумие, уверенный, что найдет там девчонку, дрожащую от страха, опозоренную, сломленную, готовую отныне неукоснительно исполнять все его желания.

Он почуял неладное, увидев, что дверь в его комнату не заперта. Распахнув ее, Стрич узрел в своей постели вместо Ханны огромную тушу пьяного, громко храпящего пирата. Ханны нигде не было видно.

Стрич дубасил палкой пирата до тех пор, пока бедняга не проснулся. С воплем вскочив с кровати, тот подобрал одежду и выбежал из комнаты.

Стрич раскрыл окно и, выглянув во двор, заревел.

Первой появилась Черная Бесс.

– Да, масса?

– Эта девка, Ханна, – ее нет в моей комнате. Подними свой старый зад на чердак и приведи ее! Да поживее!

Вскоре Бесс постучала к нему в дверь. Стрич распахнул ее.

– Ну?

– Мисс Ханна там нету, масса. – Бесс стояла с безмятежным видом, сложив руки на огромном животе.

Стрич был уверен, что заметил на ее лице злорадную улыбку.

– Что ты хочешь этим сказать – «там нету»?

– Что я уже говорить, масса, ее там нету. Просто нету, и все тут.

Стрич поднял палку, вознамерясь ударить Бесс. Потом опустил ее. Он уже давно убедился, что бить Бесс – попусту тратить силы. Бесс выносила побои стоически, без жалоб, а потом удалялась с таким видом, словно ничего не случилось. И Стричу почему-то казалось, что из их столкновений проигравшим выходил он.

– Тогда переверните все вверх дном. Обыщите каждый уголок. Если она сбежала, я пущу по следу собак!

– Ага, масса Стрич.

В скором времени со всей очевидностью стало ясно, что Ханны нигде пет. Стукнув Дикки палкой по плечу, Стрич сказал:

– Беги и приведи ко мне Сайласа Квинта. Он, конечно, уже спит, но скажи ему, что я сам приду за ним, если он не явится сюда в два счета.

Когда Сайлас Квинт торопливо вошел в трактир, Стрич сидел у стола, на котором горела одна-единственная свеча. В мятой одежде, небритый, с налитыми кровью глазами, дышащий перегаром, он напомнил Стричу крысу, которую только что выгнали из норы.

Стрич стукнул палкой об пол и взревел:

– Эта девчонка ваша… она сбежала! Она была дома?

– Я ее не видел, сквайр. – Квинт, задыхаясь, опустился на стул. – Клянусь, домой она не приходила. Если бы пришла, я приволок бы ее сюда, можете быть уверены. А не прячется ли она где-нибудь здесь?

– Нет, черт побери! Вы что, за дурака меня держите? Я обыскал все!

– Мне бы глотнуть чего-нибудь, – ноющим голосом проговорил Квинт, обводя взглядом бар. – Хоть капельку. Если человека будят под утро, когда он крепко спит, в голове у него образуется сплошная неразбериха.

– У тебя в голове и без того вечная неразбериха, дерьмо ты этакое! – Палка Стрича застучала по полу. – И пока девчонку не отыщут, ты у меня ни капли спиртного не получишь!

• Предыдущая
• 19/91
• Следующая